Ричард Длинные Руки — грандпринц

Он вздохнул и сказал с отчетливым осуждением в голосе:

— Ваше высочество, зачем вы так рискуете…

— Чем? — спросил я.

— Появлением здесь, — ответил он, — без крепкой и надежной охраны. Без хотя бы отряда рыцарей.

— Разве здесь не радуются избавлению от ига Мунтвига? — спросил я. — А мое высочество в некотором роде как бы и есть избавитель…

Он промямлил:

— Да, конечно… Но есть же разные группы. Никто не способен уберечься от ножа в спину…

Он говорил многозначительно, с оттенком угрозы, я делано засмеялся как можно беспечнее.

— Мои полководцы, дорогой сэр, не преминут устроить на моих похоронах пышную тризну! К примеру, если я где буду предательски убит, то все королевство принесут в жертву… Чтоб ни города, ни села, ни человека не осталось. Так записи в летописях для потомства будут красочнее и героичнее…

Он вздрогнул, зябко повел плечами.

— Да-да, конечно… Кстати, я зашел сказать, что ваш конь вполне устроен. По виду вроде бы доволен…

Я спросил с подозрением:

— Это как?

Он объяснил с заминкой:

— Его сперва поместили в королевскую конюшню, но он там что-то не одобрил и, выломав двери и часть стены, прошелся к кузнецу и поел у него все только что заготовленные гвозди, еще раскаленные…

Он смотрел искательно, чуточку испуганно и виновато, вдруг да не поверю, но я кивнул, сказал мирно:

— Да, он их любит. А подковы не пожрал?

— Н-н-нет вроде бы…

— Значит, — сказал я, — все хорошо. Ведите его обратно, он возражать не станет, только в зерно бросьте пару подков. Старых, изношенных, что все равно на переплавку.

Он воскликнул:

— Да мы ему и новых целый ящик принесем! Для такого коня жалко, что ли?

— Как собачка? — спросил я. — А то смылась, пока мы с его величеством беседовали, ни слова не сказала. Вы ей там не слишком давайте шастать на кухне. Это ее самое любимое место.

Он ответил с вымученной улыбкой:

— Ваше высочество, из-за ее завидного аппетита ужин чуть-чуть задержится. Ненадолго, она уже сыта, а для вас с его величеством зажарят другого гуся. А так все в порядке, она потом на кухне даже понравилась. Поварята с нею играют.

— Да, — согласился я, — это хитрая собачка.

— Ваше высочество, — сказал он с заминкой, искательно улыбнулся, дескать, вопрос можно рассматривать и как шутку, — с моей стороны будет расточительством не попытаться, как уж вы здесь, выяснить и самый главный вопрос…

— Самый главный? — изумился я. — Это есть ли Бог? Ах да, это бесспорно, тогда насчет бозонов?

Он сказал осторожно:

— Ваше высочество, следует ли нам ждать… вашей армии?

Я изумился:

— С какой стати?

— Не знаю, — ответил он откровенно, — но в мои обязанности входит прием гостей, потому желательно знать заранее… кто, сколько, когда?

— Нет-нет, — заверил я, — только мы трое. Хотя если Бобика считать за двух, то нас четверо. Правда, ест он за троих… тогда пятеро.

Он посмотрел с сомнением.

— Ваше высочество, вы весьма рискуете.

— Разве? — спросил я. — Не так уж и далеко я забрался от расположения своих армий. Но, что делать, больно быстрые у вас олени, пока гоняешься — сам не видишь, как в азарте удалился несколько… от лагеря.

Он заметно перевел дыхание, спросил уже другим тоном:

— Какие-то особые распоряжения?.. Что-то особое для отдыха?

Я покачал головой.

— Нет-нет, только поужинаю и в седло!

Он взглядом указал в сторону окна.

— Правда?

Белая мгла не похожа на туман только потому, что мчится мимо замка, ощутимо царапая его стены, заворачивается в тугие струи, образовывает воронки, уплотняется, снова рассыпается со зловещим шорохом…

— Сейчас время бурь, — заметил он кротко. — Такие бывают… Деревья с корнем выдергивают! Однажды караван застигло на дороге между двумя городами-соседями, так его нашли под растаявшим снегом только весной за двести миль от того места. И людей, и коней…

Я покачал головой.

— Ладно, о погоде говорят, когда нет темы. А у нас есть! Расскажите о Меции.

— Ваше высочество?

— Говорят, — сказал я, вспомнив рассказ Аскланделлы, — это единственное королевство, что является неким противовесом в регионе. Всякий раз мешает соседним королевствам сцепиться в яростной схватке за власть над, конечно же, всем миром.

Он сдержанно улыбнулся.

— Какой мы противовес? Как раз мы самое мирное и спокойное королевство…

— Расскажите, — попросил я.

Он рассказывал, а я всматривался в выражение его лица и вслушивался в меняющиеся интонации, стараясь определить, где правда, а где умело подобранная деза, ибо это уже не король, если начнет говорить только правду.

Король здесь то ли посаженный на трон усилиями, деньгами или интригами Вильгельма, то ли так просто само сложилось, но Меция — буфер между империей и вечно дерущимися королевствами Аганд, Сизия, Арендскими герцогствами, а также Олдвудом и Гинтершелленбергом, что вплотную уперлись в горы, за которыми империя Вильгельма.

Король Вольфганг — само миролюбие, мудрость и всяческое избегание войн, в то время как сражения у соседей затихают только на зимнее время, и то лишь широкомасштабные, а так и зимой вспыхивают мятежи, беспорядки, только и слышим о попытке очередного переворота… иногда весьма удачного.

— И как король, — спросил я, — как удерживается?

— Лавирует, — пояснил он. — Между королевствами, а здесь в Меции между партиями и группами лордов.

— Но все-таки, — поинтересовался я, — успешно удерживает мир в королевстве?

Он кивнул.

— А также не дает повода соседям начать войну. Потому здесь люди живут богаче.

— Поздравляю!

— Увы, из пограничных земель других королевств сюда переселяются, порой целыми селами.

— Так это еще лучше!

Он вздохнул.

— Не скажите, ваше высочество.

— Ну да, — согласился я, — это дает соседям новым повод для вражды и мыслей о набеге.

Он не успел ответить, в комнату вошел старший слуга, поклонился.

— Ваше высочество… вас просят присутствовать на ужине.