Ричард Длинные Руки – князь

Тот как будто чуял, выхлестал полный кувшин вина, поднялся и сказал насмешливо:

— Моя идти.

— Зверь уже отдохнул? — спросил я заботливо. — Я то мне показалось, он совсем плох.

Торд нахмурился, это смотрится устрашающе, когда и так страшноватая харя искривилась в чудовищной гримасе.

— Долетит.

— А потом издохнет? Животных надо жалеть. А бы даже тебя пожалел… при хорошем настроении.

Терентон вышел проводить, но остановился на мосту, смотрел оттуда, как поднимаемся на дракона. Торд сразу полез на загривок, я хотел сказать, что нужно переместиться на целый ярд ближе к середине спины, распределяя тяжесть равномернее, но решил, что одно дело — моя тупость и нечувствительность к чудесам, другое — показать какие-то знания.

Торд буркнул:

— Вон те петли набрось на пояс.

— Хорошо, — ответил я покорно, — да не сдует…

И прикусил язык, лучше вообще помалкивать, а то каждым словом выдаю знакомство с полетами. Или вообще с большими скоростями.

Дракон тяжело поднялся, внутри у него хрипит и стонет, довольно старая ящерица, даже костяные шипы потертые и с обломанными краями, да и вообще старое животное видишь сразу, неважно, насколько оно редкое или экзотичное.

Торд поглядывал на меня, я сделал вид, что возбужден, взвинчен и вообще боюсь и радуюсь, это же надо — на драконе! Полетим!.. По воздуху!.. Ого!..

Земля побежала навстречу с тяжелыми ударами крыльев по воздуху, те все ускорялись, наконец толчок, нас вжало в костяную спину, и дракон, оторвавшись от земли, с трудом пошел по настолько длинной и медленно повышающейся кривой, что я всерьез забеспокоился, как бы не врезались в вырастающий далеко впереди лес.

Торд тоже посматривал обеспокоенно, в какой-то момент постучал требовательно длинной палкой по башке дракона. Тот захрипел и застонал сильнее, я чувствовал, как натужно скрипят подо мной старые кости, а суставы едва-едва не выпадают из разболтавшихся суставных сумок.

Лес все приближался и приближался, наконец дракон собрался с силами и сделал натужный рывок вверх.

Вершинки деревьев пронеслись внизу. Я слышал, как шелестят, задевая поджатые, как у гуся, к пузу лапы, а дальше дракон уже пошел свободнее, даже высоту набирал, хотя и очень медленно, с трудом, иногда распахивал крылья и парил, поймав идущие от земли теплые токи.

Торд перестал бросать в мою сторону взгляды, согнулся, стоически перетерпевая встречный холодный ветер, я подумал насчет глупости человеческой, я бы уже для второго полета приспособил бы какое-то укрытие, что не создавало бы помехи полету, но укрывало бы надежно. А этот сколько лет терпит, даже не понимает, что все можно усовершенствовать. Видимо, усовершенствователи — редкая вещь. Иначе бы мы уже давно жили в Царстве Небесном.

Ветер все так же продувает до костей, хотя то ли я стал крепче, то ли еще что, но продувает и пусть продувает. Да и не продувает вовсе, это так, ощущение только, наконец, далеко на горизонте вырос гигантский город.

Я ощутил что-то нехорошее, уже привык, что чем дальше от Большого Хребта в сторону севера, тем проще и примитивнее жизнь, но здесь иное…

Дракон начал снижаться почти так же полого, но я чувствовал, как стонут его жилы в ожидании кормежки и отдыха. Торд смотрит неотрывно вниз, все чаще постукивает по толстому черепу дракона, корректируя курс, а то старая ящерица не знает дорогу, но надо же мне показать, что он главнее, без него дракон бы точно заблудился, да и вообще он командует!

Земля побежала под нами все быстрее и быстрее, по бокам появлялись постройки и быстро убегали за спину. Дракон пробежался, складывая крылья и одновременно тормозя ими по возможности. Я начал развязывать веревку, хотя Торд бросил сердитый взгляд, привык командовать на этом судне.

— Прибыли? — спросил я только для того, чтобы спросить.

Он сердито огрызнулся:

— Нет, еще летим!

— Я это чувствую, — ответил я миролюбиво.

Из каменного здания вышли мужчина в дорогом цветном халате до пола, на голове что-то вроде тиары красного цвета, и женщина в непривычно коротком платье, хотя и декольте на месте, что странно, обычно показывают либо то, либо другое.

Я широко и дружелюбно улыбнулся:

— Я счастлив видеть вас, Беата!.. Это вообще счастье — видеть красивую женщину, но если еще и такую деятельную, что не вяжет у окошка, — удача будет целый день!

Беата смотрела на меня хмуро, почти злобно. Средний рост, широкие плечи, грудь выпуклая, но как бы по-мужски, то есть широкие такие пластины, словно постоянно носит доспехи, и те приплюснули ей эти вторичные признаки, а когда подошла ближе, в глаза бросились густые брови, что почти срослись на переносице, обычно женщины такие выщипывают, вытягивая в тонкие шнурочки.

Глаза, правда, удивительно светлые, с жемчужным оттенком, что особенно выразительно на смуглом загорелом лице уверенной в себе женщины. По ней видно, что за себя постоять умеет.

После напряженной паузы поинтересовалась холодно:

— Мы что, знакомы?

— В какой-то мере, — заверил я. — Вы, конечно, меня не запомнили, мало ли всяких, кто на вас смотрел вот так, как я, а потом им всю ночь снилось, как они с вами веселятся… но я вот с того момента тоже днями не спал и ночами не ел, все вас вспоминал, ваши руки, ваш запах…

Мужчина в роскошном халате посмотрел на нее в великом удивлении, нахмурился, а она сморщилась и быстро сказала ему:

— Не обращай на него внимания.

— Но он такое говорит…

Она сказала зло:

— Наверное, я ему влепила затрещину… вот и запомнил мою руку. А запах… на что он намекает? Что я редко моюсь?

— У вас запах здорового чистого тела, — сказал я и глубоко вздохнул. — Кто его не чувствует, тот вообще не чувствует ничего, гоните такого!.. Я готов занять его место. Это такая редкость, чтобы сама женщина пахла лучше любых духов!

Она открыла рот, лицо еще злое, но медленно закрыла с озадаченным выражением, задумалась.

Мужчина в халате сказал отрывисто:

— Я — Энгилфид, занимаюсь наблюдением за периметром. Это Беата, она руководит… Многим руководит. Кто вы, сэр?

— Я лазутчик из дальних стран, — сказал я, обезоруживающе улыбнулся. — Вообще-то половина приезжающих купцов — лазутчики, вы это знаете, но я весьма особый лазутчик… Я не люблю правила, строгие законы, церковь, мораль и все ограничения, что сковывают свободу человека!.. Я уже был в Морданте, мне здесь очень понравилось, вот Беата подтвердит. И сейчас я приехал сюда, чтобы в первую очередь отдохнуть и развлечься среди себе подобных, а в своих королевствах я распространю информацию ту, которую вы для меня подберете, пока я… ну, вы понимаете, командировочное настроение, вдали от семьи, сам по себе…

Торд посмотрел на меня люто и сказал рычащим голосом:

— Может, все-таки его сразу головой о дерево?

— Торд, — сказал я с сожалением, — твоя тупая верность хозяевам и Морданту впечатляет. Ты хорош! Мы все дураков любим. Но они знают в отличие от тебя, что вместо меня пришлют еще десяток!.. Всех выловить трудновато. Скажем прямо, невозможно. Зато можно снабдить правдоподобной дезой.

— Дезой? — переспросила Беата.

— Дезинформацией, — пояснил я. — Вон ваш Энгилфид уже все понял.