Ричард Длинные Руки – князь

Когда спустились в харчевный зал, она буркнула:

— Но вообще-то ты сложен… неплохо.

— Все из-за книг, — сказал я, — они ж такие тяжелые!

— А владеть оружием где научился?

— Все в книгах, — сказал я. — Книги — источник мудрости. Как-то один мой друг прочитал книгу о вреде пьянства и тут же твердо решил бросить читать! И вообще книга — лучший друг: жрать не просит, денег не занимает, в постель не тащит.

Она сказала зло:

— Можно подумать, тебя кто-то тащил!

— Думаю, — сказал я скромно и опустил глазки, — и следующей ночью тоже не поддамся.

Она прошипела, как масло на раскаленной сковороде:

— До ночи я тебя еще прибью десять раз!

Харчевный зал, как и всюду — столы с лавками, чистая половина — со стульями и креслами. Она пошла было в общий зал, но я с самым высокомерным видом свернул на половину для благородных.

Когда сел и посмотрел требовательно на хозяина, Беата пришла разозленная уже, как кобра, а я еще и вскочил, отодвинул ей кресло, из-за чего она уставилась на меня с подозрением, словно вот попытается сесть, а я выдерну, чтобы позорно рухнула под общий гогот.

— Ты чего?

— Ты же вроде дама, — пояснил я. — Вон у тебя эти… аж две. Хоть и мелкие, но все-таки заметно, если присматриваться! А я человек такой внимательный, что сам себе поражаюсь…

Она стиснула челюсти, заиграли желваки, а я сказал подошедшему хозяину:

— Все лучшее из того, что готово, нам ждать некогда. Дама уже лапками перебирает, но ей что помягче, У нее зубы слабые. А вина ей побольше, пьет много.

Он кивнул и отошел, она прошипела:

— Что? Я много пью?

— Я пью, — пояснил я. — Но не могу же признаться в такой слабости? А ты, как напарник, меня прикроешь.

— С какой стати?

— Но ты же напарник?

Она сказала зло:

— Напарник должен прикрывать спину в схватке!

— Схватку я и так выиграю, — ответил я елейно, — а ты меня одеялком прикрывай. А то я во сне брыкаюсь, если не там чешешь.

Еда как еда, хоть и мордантская, ничего особенного, я жевал, посматривал по сторонам, народ тоже ничем не отличается от такого же в Скарляндах или Варт Генце, разве что манеры более размашистые, держатся свободнее, а на пол не плюют только потому, что кроме громадного хозяина у дверей стоит, сложив могучие руки на груди, еще громаднее существо, очень уж похожее на огра.

— Рассказывай, — потребовал я. — Что за волки, бегущие по дороге?.. Почему король не примет меры? Что вообще здесь не так, почему другие королевства… относятся к Морданту враждебно?

Она ела несколько равнодушно, механически, взгляд то и дело устремлялся в пространство.

Не дождавшись ответа, я пригнулся к столу и посмотрел ей в глаза:

— Эй! Очнись!

Она слегка вздрогнула, посмотрела на меня затуманенным взглядом:

— Что? Ах да. Волки… это такой местный обычай. Совершенно безопасный, как ты успел увидеть.

— Но на дороге лучше не стоять, — пробормотал я.

— А если стадо коров? — спросила она. — Тоже затопчут. В остальное время дороги свободны. Почему к Морданту плохо? Из зависти, чего еще? У нас все хорошо, никаких войн, налоги платим вовремя, преступников нет вовсе… Веселятся здесь больше, чем у соседей. Народ почти не болеет, живут долго и счастливо. Что еще?

Я подумал, ответил неспешно:

— Не знаю. Но что-то мне нужно будет рассказать.

— Тебе же составят отчет Энгилфид и его люди!

— Верно, — сказал я. — Но мне нужно его прочесть… это же я написал, так?.. а еще нужно добавить какие-то детали. Иначе поймут, что я, прибыв, завалился в какой-то бордель и пребывал там в стельку пьяный до самого момента отбытия.

Она прищурилась, некоторое время разглядывала меня со странным интересом.

— А как ты терпишь, что все еще не там?

Я ответил с горестным вздохом:

— Мыслями я уже весь там… и творю всякие непотребности, но сперва нужно хоть что-то сделать, иначе потом я уже не смогу…

— Ого, — сказала она насмешливо. — Волевой! И сколько сможешь выдержать?

— Хотя бы сутки, — признался я. — Здесь сам воздух пропитан вольностями, свободой, чувственностью, похотью, отсутствием запретов… Пойдем, ты мне по-быстрому покажешь хоть что-нить, что отличало бы Мордант от остальных королевств! А то скажут, что точно я сразу в бордель и пьянку.

Она подумала, сказала задумчиво:

— Что же тебе показать… У вас бывают пивные праздники?

— Кто больше выпьет пива? — спросил я. — Конечно. Но только среди простолюдинов в самых дальних и глухих деревнях.

— Та-а-ак… Я слышала, что у вас всем правит церковь. А можете себе представить, что здесь никто про церковь, Творца, Деву Марию даже не упоминает? И вообще никогда не крестится, молитв не знает?

— Конечно, — ответил я. — Но только среди простолюдинов в самых дальних и глухих деревнях. Когда человек живет, как скот, ему не требуется ничего высокого.

Она запнулась на миг, бросила на меня быстрый взгляд и проговорила после паузы:

— У вас много развлечений? У нас люди все время веселятся. А у вас?

— И у нас, — ответил я. — Но только среди простолюдинов и в самых дальних и глухих деревнях. Там живут, как скоты: поесть и поиграть. Ничего больше.

Она закусила губу.

— Ладно, пойдем. По дороге придумаем.

Когда вышли на улицу, я сразу зацепился взглядом за довольно высокое здание, слишком мрачное, вместо окон узенькие бойницы, пролезет только рука, а первые два этажа вообще без окон.

— Это что-то серьезное, — сказал я.

Она проследила взглядом:

— Да, очень.

— Административное?

— Тюрьма, — ответила она коротко.

Я снова смерил его взглядом, очень даже солидное и строгое по форме, а если учесть, что тюрьма в глубину обычно еще больше, чем в высоту, то да, даже очень серьезное.

— Ты же сказала, — напомнил я, — что преступность искоренена!

— Они все здесь, — ответила она сдержанно. — Даже мелкие карманники.

— Карманники? — переспросил я. — А не проще выпороть и отпустить?

— Чтобы в следующий раз ограбили кого-то всерьез? — спросила она. — А то и убили?.. Нет, лучше сразу.