Ричард Длинные Руки — король
Шрифт:
Я заговорил радушно и с чувством:
— Дорогие друзья! Прежде всего хочу поблагодарить за высочайшее доверие, с которым вы при живых наследниках трона предложили его мне, пусть и в качестве регента.
Они смотрели с осторожностью, что-то насторожило в моих словах, царедворцы — народ чуткий, но все смолчали, только кто-то поинтересовался учтиво:
— Ваше высочество?
— Мы все понимаем, — пояснил я, — регентом должен быть очень справедливый человек, буквально праведный.
Они смотрели все с той же настороженностью. Рядом с Гордоном расположился осанистый вельможа, мне он
Он поднялся медленно и величаво, проговорил неспешно:
— Лорд Джеффердин к услугам вашего высочества. Мы нисколько не сомневались в вашей рыцарской чести, благородстве и верности слову...
Я еще не встречал такого впечатляющего лорда: подбородок в три этажа, щеки красиво и величественно отвисают чуть ли не на плечи, вид достаточно гордый, но уравновешивается общим обликом много пожившего человека, умудренного, познавшего, понявшего и снисходительного к человеческим слабостям.
Я широко улыбнулся.
— Да ладно, лорд Джеффердин, сомневались, еще как сомневались!.. Мы здесь не на площади, можем говорить открыто. Сомневаетесь и во мне, но все остальные кандидаты на трон еще опаснее. Самый главный вопрос для вас был в том, чтобы отыскать достаточно авторитетного лорда, способного одним своим именем внушать уважение, в то же время не вмешиваться в дела королевства.
Он вскрикнул в подчеркнутом неприятии:
— Ваше высочество!
Я поднял ладонь, останавливая его и других, шокированных моей откровенностью.
— Ваши опасения вполне обоснованны, дорогой лорд Джеффердин. И, скажу сразу, вы сделали правильный выбор. Я не собираюсь и не буду вмешиваться в ваше совместное правление королевством. Вы лучше знаете его особенности.
Он молча поклонился, не сводя с меня взгляда, лицо вроде бы не изменилось, но я увидел, как из него ушла напряженность.
Вельможа справа от него проговорил степенно:
— Граф Томас Уильберг, ваше высочество. Мы не сомневались в вашей проницательности и мудрости, уж поверьте...
Я усмехнулся.
— А чтобы вы еще больше похвалили себя за свой мудрый выбор, сразу сообщаю, что с утра отправлюсь дальше. В Варт Генц.
Их лица озарились недоверием и счастьем, но граф Уильберг спросил с подчеркнутым недоумением:
— Ваше высочество, вы только что прибыли! А отдохнуть? А попировать?
— Некогда, — объяснил я. — У вас все спокойно, а в Варт Генце, за который я отвечаю, идет гражданская война. Потому здесь что-то менять у меня нет морального права, Господь все видит, а Варт Генц нужно спасать, или мое имя будет покрыто позором!
Они сочувствующе вздыхали, но лица все больше прояснялись по мере того, как все больше понимали: эта грозная сила, именем которой прикрыли трон от посягательств, завтра уже уйдет с горизонта, как грозная грозовая туча, которая то ли поля увлажнит для урожая, то ли сожжет город молниями.
Сэр Джеффердин проговорил, запинаясь:
— Тяжкую ношу возложил на ваши плечи Господь....
— Стараюсь нести достойно, — ответил я, подпустив в голос немного
пафоса. — Но вам спасибо за великое доверие. Я даже сам себя стал уважать больше.Он проговорил медленно и не спуская с меня испытующего взгляда:
— Соблазн был велик, но мы очень внимательно следили за вашим... продвижением. Вот сэр Гордон первым обратил внимание, что вы словно бы избегаете королевского титула!.. А потом все убедились, что он прав, вы по каким-то причинам не желаете принимать королевскую корону.
— Не желал, — согласился я, и тут же отметил крохотное изменение в его лице, он моментально среагировал на то, что сказано в прошедшем времени. — Причин сразу несколько, все они достаточно весомы. Наверное, я бы еще долго увиливал от королевской короны, изобретательность у нас у всех велика, когда нужно увильнуть от работы, а должность короля... да-да, я уже понимаю, что это не только все женщины мира в моей постели. Или хотя бы королевства, что тоже неплохо.
— Ваша... светлость?
Я сказал с сочувствием:
— Понимаю вашу тревогу и спешу заверить, что не посягну. Вы делали ставку на мое непонятное, а на самом деле очень понятное вам теперь избегание короны короля, ибо чем выше титул — тем больше работы, ответственности, опасности любого рода... не только для жизни. Увы, теперь я как раз намерен принять корону! Честно говоря, даже не решил еще где, но мне просто необходимо сосредоточить в своих руках власть и силу, потому что... я этого не скрываю и говорю всюду, чтобы привлечь сторонников! Я намерен попытаться дать отпор Маркусу.
В зале воцарилась мертвая тишина, лица медленно каменеют, кое-кто просто опустил взор долу.
Граф Уильберг помолчал, подумал, спросил нерешительно:
— Тогда вы могли бы принять ее и здесь...
— Да, — согласился я, — но тем самым запятнал бы рыцарскую честь, а я не просто рыцарь, а паладин. Нет-нет, это исключено.
Он улыбнулся, как мне показалось, с понятным облегчением.
— Но выгоднее бы...
— Это немедленная выгода, — согласился я, — но чревата долговременной невыгодой. Дорогой сэр Томас, намного лучше очень долго прикидываться честным человеком, чтобы потом р-р-р-раз!.. и ухватить все.
Он пробормотал:
— Интересная философия... Но не прирастет ли маска честного человека настолько, что потом и не отодрать? В смысле не захочется отдирать? Это же так приятно, когда все уважают...
— На это и нацелены все заповеди Священного Писания, — напомнил я, — чтобы человек хотя бы прикидывался честным. Если он всю жизнь поприкидывается, то это то же самое, что и был! Судим по поступкам. Какой он внутри, знает только сам Создатель, но и Он, уверен, будет судить по деяниям, а не потаенным мыслям.
— Судить будет не Создатель, — поправил он, — а Иисус, а он как раз и говорил, что судить человека нужно по его делам, а не словам или намерениям. Ваше высочество, вы сняли с моей души огромнейший камень! Целую гору.
— Сомневались? — спросил я понимающе.
Он вздохнул.
— Конечно. Когда видим ваши поступки и даже можем предсказать следующий... дескать, и снова ему предложат корону короля, а он снова откажется!.. другое дело — понять, почему так поступаете.
— А теперь...