Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии

–  Те, первые, уже практически все поняли, что сглупили. Теперь о мятеже не помышляют, а своей прошлой горячности стыдятся. А эти новые, другое дело. Они и против первых, считая их трусами и предателями общего дела, и, конечно, против вас. Потому и следует их разгромить… причем - объединенными силами.

Уриил слушал меня внимательно, на светлом кротком лице проступила печаль.

–  А нельзя ли, - поинтересовался он тихо, - нам пройти дальше, пользуясь помощью Вельзевула, но самим поразить мечами этих новых дерзких мятежников?

–  А если у вас не получится?
– спросил я.
– Или все еще верите?

Он чуть опустил крылья.

–  Тогда Вельзевул попробует свои силы.

–  Мятежникам будет проще разгромить вас по очереди, - ответил я.
– Такое, думаю, даже ангелам понятно. Или нет?.. Тогда вы, голубки, еще дурнее, в смысле - наивнее и чище, чем я думал. Были бы вы людьми, Господь бы вас полюбил, Он дураков почему-то принимает в рай без всяких вопросов.

Гавриил сказал нетерпеливо:

–  Смертный прав, по мятежникам ударить нужно вместе. Но нам не обязательно идти в одном войске.

Я запротестовал:

–  Если не будет координации…

–  Будет, - прервал Гавриил и посмотрел на Михаила с вопросом в темных глазах.

–  Как?
– спросил я.

–  Координировать, - бросил он, - будешь ты, смертный.

–  Хорошо, - сказал я торопливо.
– Однако нужно провести общее совещание военачальников. Я не смогу состыковывать и все мелочи, а вы должны договориться, какими дорогами пойдете, чтобы не контактировать… во избежание спонтанной драки, сколько и чего понадобится на дорогу, с какой стороны кто начнет осаду главной Цитадели.

–  Только штурм, - прервал Михаил.

–  Только штурм, - согласился я, - как скажете… Вельзевул! Эй, Вельзевул! Ты слышишь меня? Если все понял, зови двух-трех с твоей стороны.

Вельзевул поднялся, бросил в сторону архангелов недобрый взгляд. Мне казалось, что и он вот-вот пошлет заносчивых небесников, но жизнь в аду учит быстрее, чем на небесах, и он, как более разумный, лишь поморщился, сделал шаг и растворился в жарком воздухе.

Я старательно улыбался и делал вид, что вот такое щасте у нас, все хорошо и все поют, строго поглядывал на Тамплиера и Сигизмунда, и они поневоле стараются держаться с достоинством, спины не гнут, но я видел, насколько оба ошеломлены, и подумал внезапно, что все норм, я сам таким был вначале, но я за короткий срок прошел, даже проскакал на лихом коне огромный путь, и ангелы для меня уже давно не то, чем кажутся всем остальным.

Вельзевул вернулся с Асмодеем и сурового вида демоном с пылающим гневом лицом, которого представил как Кафциеля. За ними еще подошли с десяток демонов устрашающего вида, но те остались в сторонке.

–  Мы трое облечены, - сообщил Вельзевул и, бросив на меня взгляд, пояснил: - Уполномочены!..

Я спросил громко:

–  Всеми?

–  От всех уровней ада, - пояснил он.

–  Неужто демократия?
– изумился я.
– Хорошо, хорошо. Тут ей и место… А еще мне хотелось бы продемонстрировать, что в это кровавое время можно быть и нейтральным, что вообще-то самая верная позиция… Азазель! Явись, я прошу тебя помогать мне. Или хотя бы присутствовать.

После некоторой заминки, Азазеля я застал наверняка врасплох, он вышел из пространства в трех шагах от меня, бросил угрюмый взгляд. Ури-ил вздохнул с завистью, Азазель единственный из ангелов, хоть светлых, хоть падших, кто выработал в себе способность перемещаться на немыслимых скоростях, не покидая тела из плоти.

–  Ввиду того, - сказал я, - что я здесь и как бы председательствующий… сэр Михаил, не дергайтесь, я же сказал «как бы», свой невысокий ранг понимаю, потому и посредник, не так ли?..

Михаил проворчал:

–  Ладно, говори.

–  Итак, - сказал я, - слово для объявления имеет его Величество король Ричард, он же паладин Господа, Фидей Дефендер и уполномоченный папой Бенедиктом на решительные действия в защиту нашей церкви и христианской веры.

Они переглянулись, не зная, как реагировать на неожиданную выходку, то ли ерничанье, то ли что-то хитрое, смертные славятся умением раскачивать ситуацию, получая порой огромную выгоду, потому с ними нужно быть всегда настороже.

Я вышел вперед и встал крепко, словно врос подошвами в тектоническую плиту, вперил строгий взгляд в Михаила и его архангелов.

–  Время дорого, - сказал я резким голосом, - на дебаты у нас его просто нет. Согласны?

Вельзевул буркнул:

–  Еще бы.

Михаил ответил сдержанно:

–  Да.

–  Потому, - провозгласил я, - торжественно объявляю свое решение, обоснованное в жарких молитвах на мучительных раздумьях, долгих обсуждениях с его святейшеством папой римским Бенедиктом, светлыми ангелами и верой в поддержку Господа нашего, мудрого и справедливейшего…

Под раскаленными каменными сводами абсолютная тишина, все смотрят неотрывно, никто не смеет шелохнуться, кашлянуть или чихнуть, такого затопчут, чтобы не пропустить ни слова, и я продолжил громко и весомо:

–  Мятежные ангелы, некогда отказавшие человеку в поклоне, мною по важной причине прощены за тот неверно истолкованный проступок, но, конечно, при условии, что встанут на защиту человечества.

Гробовая тишина стала такой, словно вообще показалась бездонной ямой, я ждал, сам не двигаясь и не произнося ни слова, наконец Михаил вдумался в смысл сказанного, вскочил.

Лицо его побагровело до такой степени, что я испугался, как бы не хватил удар, если такое вообще возможно с ангелом.

–  Прощены? Да как ты смеешь…

–  У вас возражения?
– спросил я вежливо.

–  Да!
– прогремел он с такой силой, что под сводами заметалось испуганное эхо.

–  Изложите, - предложил я любезно.

Он прорычал люто:

–  По какой такой важной причине?

–  По истечении срока давности, - сказал я патетически, - учитывая искреннее раскаяние, а также то, что они уже понесли серьезное наказание, находясь в заключении несколько тысяч лет. А также некие появившиеся смягчающие моменты, как ухудшение состояние матери Вельзевула… и прочие удачно подвернувшиеся мелочи.

Темные ангелы заревели в восторге, но Михаил прокричал трубным голосом, перекрывая шум:

–  Да как ты смеешь отменять приговор Творца?

Наступила мертвая тишина, я ощутил, как все взгляды скрестились на мне, и, чувствуя нервную дрожь, произнес с королевской надменностью:

–  Я выполняю то, что повелел мне Творец!..

Уриил спросил сердито:

–  Он так и сказал?

–  Он передал мне этот мир, - ответил я, - и велел мудро управлять им, а я же теперь зело мудр?.. Если испорчу или погублю, спросит с меня, а не с вас! Потому, когда объявляю широкую амнистию, я всего лишь выполняю волю Господа нашего!..