Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии

Тамплиер глухо выругался, Сигизмунд вскрикнул в отчаянии:

–  Нам нужно спешить на помощь!

–  Ага, - согласился я.
– Там, где погибли десятки миллионов, осталось появиться нам троим, все решить и всех зачем-то спасти. Хотя нас и троих многовато. Можно пойти одному и одной левой, пока правая занята… Азазель, хотя бы цитадель Ал-фофаниэша обнаружили?

Он ответил измученно:

–  Два отряда прорвались в пещеры, что под Ше-олом, но связь с ними прервалась. Вроде бы что-то успели.

Я сказал трезво:

–  Тогда нам сразу туда. Под Шеол. Как можно ближе к цитадели.

Он покачал головой:

–  Я ее не видел, потому не стану даже пытаться.

–  К самой цитадели?

–  Да.

–  А вообще в ту пещеру?

–  Смогу, - ответил он неуверенно.
– Только не знаю, смогу ли троих обратно… Понимаешь, это такое жуткое место…

Сигизмунд спросил пылко:

–  А двоих?

Азазель пробормотал:

–  Двоих… гм… смогу попытаться… А что?

–  Я могу погибнуть, - предложил Сигизмунд.
– При штурме! Во славу церкви!.. И во имя. Разве это не самая славная и доблестная гибель для рыцаря?

Мы с Азазелем переглянулись, я буркнул:

–  Видишь, какие у меня кадры?..

Азазель криво улыбнулся:

–  Да… молчу.

–  Все-таки Шеол меня страшит, - признался я.
– Какими-то добавочными амулетами можно разжиться?

Он покачал головой:

–  Сожалею, сэр Ричард и даже ваше монархье Величество.

–  Что?

–  Амулеты там бессильны, - проговорил он.
– Любые. Последний уровень ада. Там все бессильно.

–  Тогда как?

Он сказал с трудом:

–  Тебе придется положиться на свои силы… в том числе и те, что у тебя далеки от святости. Но Господь, полагаю, простит. Все зависит от того, ради какой цели.

–  Да, - согласился я, - цель оправдывает средства, как сказал Господь. Или это сказал не Господь? Ладно, неважно. Просто я страшусь той черной мощи, что во мне, лорд Азазель. Она не совсем… как бы сказать поделикатнее, цивильная. И когда черная ярость затмевает мне рассудок, я не знаю, на чьей я стороне. А убить жажду всех.

В его глазах метнулось непонятное выражение, но выдавил улыбку и проговорил ровным голосом:

–  Тогда посоветую этим двум рыцарям держаться от вашего меча подальше.

–  А как они для этого сраного Шеола?

Он с неуверенностью посмотрел в их сторону.

–  Странно, однако у них есть некая защита. То ли чистота устремлений, то ли младенческая невинность, то ли… даже не знаю, но мне кажется, оба в чем-то почувствуют себя даже легче, чем вы, доблестный сэр в черной короне Темного Мира. Вы слишком умничаете, а они чисты.

–  Лепота, - проворчал я.
– Весьма!.. Эх, почему мы все любим, вымазавшись как следует, ввалиться к чистеньким?

Глава 14

Азазель мучительно долго и старательно копил силы, чтобы доставить нас в самый нижний уровень ада, хотя вниз легче, а вот обратно будет намного труднее. Я же старательно отгонял картину величия свершенного: удалось положить конец древнему разделению ангелов на светлых и темных!

Голова кружится, вот-вот в самом деле почувствую себя тем, чем так нагло тычу все в нахальные рожи: гением дипломатии и вообще светочем всего на свете.

Да что там простое разделение: я же уничтожил вражду, великую и даже величайшую, что вошла во все богословские учебники! На самом деле вообще-то удивительно, что продержалось так долго. Объясняю разве что бесконечным сроком жизни ангелов, привыкли к вечности, люди давно бы все поменяли, а у этих если и мятеж, то раз в тысячу лет.

Правда, за это время помимо светлых и темных образовалась третья фракция, новые мятежники, но и они возникли именно в том месте, где ангелы-демоны постоянно контактируют с людьми, пусть и осужденными на вечные муки.

Эта фракция, фракция Алфофаниэша, самые дерзкие, активные, неспокойные. Я сам бы им сочувствовал, если бы их деятельность не была направлена на уничтожение человечества. Мне, правда, иногда и на человечество чихать, но, увы, я сам принадлежу к нему, так что буду за него драться, там же и мои вещи.

–  Азазель, - сказал я, - перестань выкручивать себе руки.

Он зло огрызнулся:

–  А что еще?

–  Проси помощи у Вельзевула, - посоветовал я.

–  Ему самому бы кто помог, - буркнул он.
– Михаил разбит вдребезги, остатки разбегаются, только Вельзевул и удерживает оборону.

–  И все же, - сказал я.
– Может быть, особая десантная группа сможет сделать то, что не может армия.

Он сделал круглые глаза.

–  Это… как?

–  Современные методы войны, - ответил я загадочно.
– Точечные удары. Идеологическая завеса. Засрать мозги, олибералить, ошеломить и демократически ударить ниже пояса. Или в спину.

Он оглянулся на отдыхающих Тамплиера и Си-гизмунда.

–  Ты им скажешь такое?

–  Упаси Господи, - ответил я испуганно и перекрестился.
– Это же чистейшие души!..

–  Не боишься, что они пройдут, а ты сгоришь?

Я зябко передернул плечами.

–  Все же рассчитываю, что там… ну, ты знаешь, какое место я имею в виду, там все понимают, что нужны как чистые души, так и очень даже хитрые. Хотя чистые тоже нужны, очень даже нужны, но без хитрых свалятся в пропасть. Чистым овцам нужен очень хитрый… язык не поворачивается назвать его бараном, так что скажем - лидер, харизматичный, талантливый, прожженный, разумный, мудрый, беспринципный, приверженец демократического выбора и ценностей!.. Так что проси Вельзевула.

Он ответил со вздохом:

–  Вельзевул все еще не растерял остатки порядочности. Так что не слишком перед ним. А то поверит и прибьет, как муху.

–  Зови, - повторил я.
– Я могу быть смиреннее зайчика в норке. Или серенькой такой мышки.

Азазель отошел в сторону, долго шептал там, а затем переругивался с кем-то тихим голосом.

Я терпеливо ждал, наконец он заговорил громче, произнес достаточно громко:

–  Да, мы уже здесь… Нет-нет, дождемся.

Я крикнул с места:

–  От меня привет Барбелле!

Азазель поморщился, но сказал:

–  Сэр Ричард передает привет Наоменде… Да, он такой, наверняка уже прослышал… Ну и что, если другие не знают? Это же проныра, чего от него ждать… Хорошо, ждем.

Сигизмунд вошел в огненный ручей, дивился, что раскаленный металл не прожигает даже сапоги, Тамплиер увидел и сказал строго, что милость Господа не следует испытывать и не следует ею гордиться. Если что-то дано больше, чем другим, то это не подарок, а только аванс, за который придется долго и упорно отрабатывать.