Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии
Шрифт:
И вот сейчас я смотрел с болью в сердце, как армия из демонов и преступников, сомкнув щиты, сперва выдержала беспорядочную атаку остатков небесного легиона и отрядов Вельзевула, убивая их быстро и деловито, а затем начала, перешагивая через трупы, теснить в сторону узкого прохода между скалами.
Сигизмунд крикнул в тревоге:
– Если отвоюют ту площадь, ангелам пробиваться сюда снова будет непросто!…
– Они вообще не пробьются, - сказал Тамплиер трезвым голосом.
– Но это неважно…
– Неважно?
– спросил Сигизмунд непонимающе.
– Мы уже здесь, - объяснил
Сигизмунд сказал с возмущением:
– Конечно, останется! Мало ли что он сам вроде бы из мятежных ангелов… по виду. Но сердце у него почти светлое! И не так уж и запятнанное грехом и непристойным поведением… А когда и запятнано, то он же сам, как святой паладин, и отпускает себе грехи. Ему дано такое право… или сам его взял.
Неужто в самом деле, мелькнула мысль. Если так, надо пользоваться. Хотя вообще-то я всю жизнь и так прощаю себя и отпускаю все грехи, оправдываясь тем, что жизнь такая, не хочу быть белой вороной, с волками жить, на чьем возу едешь - того и песни пой, конформизм - основа общества…
– Бросьте, - сказал я нервно, - у нас в самом деле есть шанс пробиться. Эти новые не знают, кто мы!
Сигизмунд спросил восторженным шепотом:
– А кто мы?
– Не скажу, - ответил я заговорщицки, - а то загордишься. Но у нас, в отличие от ангелов неба и ангелов ада, есть не только правда… ах, как это много!.. но и воинское умение. Верно, сэр Тамплиер?
Тамплиер ответил с неохотой:
– Ну, приходится согласиться.
– А почему с такой неохотой?
Он буркнул:
– Да у вас, сэр Ричард, все выходит настолько нахально, что сразу возразить хочется. Неважно, что скажете.
– Разговорчики в строю!
– прикрикнул я.
– В бой! Не отставать!
Вельзевул с огромным мечом в руке, яростный и страшный, время от времени вспоминает, что он должен еще и управлять войском, останавливается, окидывает поле сражение кровавым взором, иногда посылает на слабые участки помощь, еще чаше бросается сам, а вот наконец-то появившиеся Михаил с Уриилом вообще пошли впереди и сражаются, воодушевляя всего лишь личным примером, как вожди мелкого первобытного строя.
Сражаются плохо, их пока спасает лишь архан-гельство, дающее больше живучести, силы и толстокожести, но идущие следом ангелы гибнут от стрел, камней, дротиков, а уцелевшие от дистанционного оружия падают под ударами мечей, копий и топоров.
Сигизмунд рубится яростно и самозабвенно, ничего не видит и не слышит, Тамплиер же, будучи взрослым, иногда оглядывается по сторонам, хотя отдыха себе не позволяет, прет вперед неспешно, однако не останавливается.
Однажды оглянувшись, крикнул взбешенно:
– Они отступают!
Я промолчал, от ангелов и не ждал чудес, разве что задержат наступление, а Сигизмунд спросил с надеждой:
– Но мы продолжим?
Тамплиер посмотрел на меня, крикнул:
– Нас трупами забросают!..
– А нам что, - пробормотал я, - трупов жалко? Мне вообще-то и живых не очень…
Мятежники напирали с нарастающей яростью. Подошвы моих сапог все чаще оскальзывались на пролитой крови и выпущенных кишках, все чаще
пронзал страх, что стоит им напереть чуть сильнее, и нам придется либо бежать, либо задохнуться под их массой.Тамплиер крикнул:
– А что насчет вашего секретного способа всех перебить?
– Только в их крепости, - ответил я, перекрикивая лязг железа, яростные вопли, грохот и дикий рев.
Он прокричал зычно:
– Тогда прорвемся туда!
– Не дурите, - крикнул я, - благороднейший сэр Тамплиер. Их там многие тысячи!
– Всего-то, - проревел он озлобленно, - мы тоже не одни, с нами доблестный сэр Сигизмунд! В блистающих доспехах.
– Я вас люблю, - крикнул я.
Он оглянулся, злой и взъерошенный:
– Что-что?
– Острить начали, - прокричал я сквозь лязг и грохот.
– Неужто мое дурное влияние так сказывается?
Он огрызнулся:
– Дурное всегда легко липнет. А хорошее приходится вот так вколачивать…
Он продолжал вколачивать чистое доброе вечное мощными ударами, раскалывающими шлемы вместе с головами, часто до нижней челюсти, а то и середины грудной клетки, что, на мой взгляд, некий перебор, но я мыслю математически, а Тамплиер живет душой и сердцем, потому у нас разное видение прекрасного и чистого.
Но ангелы, что идут за нами, мрут как мухи, редко кто выдерживает больше двух-трех ударов, большинство гибнут вообще с первого, моя злость уже выветрилась, жалко этих овец, но, с другой стороны, нам нужна победа, одна победа для всех, в смысле - людей, остальные пусть идут лесом.
Демоны и преступники, что в армии Вельзевула, сражаются намного лучше, а вот ангелы все чаще начали выходить из боя, падают на камни и, жадно хватая запекшимися ртами горячий воздух, стонут, кто-то плачет совсем по-детски, где-то вообще слышатся горькие рыданья, вздохи, ламентации.
Еще чуть, и мое сердце дрогнет, расчувствуюсь, я такой, не могу видеть, как мучают животных, набрал в грудь воздуха и прокричал зычно и по-солдатски емко:
– Эй вы, солдатушки чудо-ребятушки!.. Разве вы не чудо-юдо богатыри?.. Заманивай их, заманивай!.. Хорошо, заманили, а теперь быстро в строй!.. Ломанемся, забросаем врага, посмевшего жить не по правилам, установленным Самим!..
Один из ангелов, грязный, измученный и вымазанный в чем-то, отдаленно напоминающем желтую и густую кровь, приподнялся на локте, с трудом всмотрелся в меня воспаленным глазами с многоцветным кровоподтеком на половину лица.
– Но ты… смертный!
– И что?
– спросил я с угрозой.
– Расовые предрассудки рассупонились?.. Ищете повод увильнуть от великой битвы, где сотнями тысяч красиво гибнут ваши сородичи?.. Достойно ли такое непотребство сынам Неба?..
Он ответил неуверенно, но с достоинством высокорожденного:
– Ты не наш командир.
– Командирство не получают, а берут, - рявкнул я.
– Сейчас мое Величество подхватило падающее знамя небесного легиона!
– Оно не твое…
– На земле все мое, - огрызнулся я.
– А теперь за мной, канальи! Или хотите жить вечно? А вот хрен вам, а не вечность!.. Вечность тоже завоевывают отныне! С нынешнего дня моим указом, а не получают в дар, как было в старину!