Ричард Длинные Руки - принц императорской мантии
Шрифт:
Они поднимались, жалкие и растерянные, как овцы, но я не чувствовал жалости, все эти существа, такие блистательные, всего лишь как бы понятно что, и объяснять не нужно, это людей жалко, а также собак и муравьев, прорычал мощно:
– В колонну по двое становись!.. Или вы только лавой умеете? Блин, да вы никак не умеете…
С десяток ангелов, демонстрируя зачатки самосознания, остались в стороне от формирующейся колонны.
– А вы что?
– гаркнул я.
– Кто не желает мне подчиниться, тот ответит перед Творцом за непослушание! Или хотя бы перед Метатроном.
Один из сильно израненных с трудом проговорил стонущим голосом:
– Всевышний, да будет благословенно имя Его, велел нам поклониться тебе, как хозяину земли, но не властелину вселенной!
– Тогда, - заявил я, - ты будешь изгнан с земли, и да не ступит твоя нога никогда на ее святой… грунт. Порхай там где-то, а здесь тебе запрещено!
Он сказал нервно:
– Хорошо, я подчинюсь тебе на время этой битвы. Но только на это время!
– Тогда в строй, - велел я.
– Мы идем на прорыв!.. Все, кто выживет, будут героями. Кто погибнет - тоже. Мы - лучшие, мы - орлы!.. Ничто и никто нас не остановит. Быстрым гусиным шагом по-волчьи вперед, вперед, небесный народ!
Тамплиер и Сигизмунд, малость ошалелые таким уверенным напором, быстро встали со мной, отступив всего на полшага, я крикнул «Запевай!» и побежал в сторону отступающих ангелов неба и демонов Вельзевула.
– Даешь!
– крикнул я, тут же запоздало подумал, но не мог вспомнить, что же должны нам дать. В лозунгах, как в молитвах и пословицах, помним только первые слова, но вообще-то правильно, лидерами становятся те, кто вообще ничего не помнит, в то время как умники сидят в своих пескари-ных норках и не высовывают рыльца.
– Даешь, - повторил я уже увереннее, - даешь или берем сами!..
За спиной начал нарастать топот множества ног, ангелы все же послушно бегут следом, хотя эта беспорядочная толпа послужит всего лишь мясом, где на какое-то время завязнут во всем превосходящие их силы нового мятежа.
Я на бегу обернулся к своим:
– Не останавливаться!.. Только не останавливаться!.. Нам прорваться к воротам, и мир наш! И все - наше!
Дюжие голоса, сразу взбодрившись, грянули:
– Ура!
– Вперед!
– Круши!
– Бей!
Я ломился, как бык через камыши, щедро раздавая удары, самого сотрясает ответными не сильно, но часто, почему-то почти не чувствую, как и чем кто бьет по мне. Тамплиер и Сигизмунд идут, как два айсберга по мелкой шуге, несокрушимые статуи из стали, грохот и лязг со всех сторон опасно нарастают все ближе.
Глава 6
В какой-то момент Тамплиер оглянулся, погнутые чудовищными ударами доспехи протестующе заскрипели.
– Сэр Ричард, - прохрипел он измученно, - а мы в самом деле одни… Ангелы и демоны перебиты, но и противник… как бы полег.
Я изумился:
– Что? Как это одни? Нас пятеро. Это немало.
Он поднял забрало, огляделся.
– Какие, - проскрипел он сухим надтреснутым голосом, - пятеро? Четверо…
– Плохо считаете, сэр, - мягко и возвышенно укорил я.
Он
обвел красными от усталости глазами истерзанных соратников, это меня и Сигизмунда, Азазель по обыкновению исчез..– Но… четверо же…
– Пятеро, - возразил я и загнул палец, - первый вы, доблестный сэр Тамплиер, затем милый сэр Сигизмунд, потом лорд Азазель… это ничего, что его нет, вообще-то он где-то есть, и великий лорд Вельзевул… он там где-то сзади. Ах да, и в конце Господь Бог… Его вообще-то можно и в начало списка. Интересно, кого это вы не посчитали?
Он вздрогнул, чуточку выпрямился, с усилием переложил меч в левую руку и перекрестился:
– Грешен… Господь нас не оставит, это вы правы.
– С нами Бог, - сказал я значительно, - так кто же против нас?.. Вы не чувствуете Его присутствие?
Он пробормотал:
– Ну, вообще-то…
– Я тоже, - прервал я, - но это не значит, что Его нет. С нами Бог, всех сметем, растопчем, забодаем, вобьем в землю по ноздри, а перед мордой накладем… ладно, об этом потом.
Сигизмунд промолчал, даже его вера в меня вроде бы пошатнулась, а Тамплиер сказал так же хрипло:
– Как?
– Лехко, - ответил я и признался: - Пока не знаю. Но должны? Значит, сделаем… Осталось решить, одни на цитадель вчетвером, или же…
Сигизмунд охнул и дрожащей рукой указал направо, где на пылающую равнину, похожую больше на выложенную красным камнем дворцовую площадь, выкатывается огромное войско пестро одетых и вооруженных людей. Да, людей, хотя за сотни лет сидения в котлах с кипящей смолой или в серных ямах любой станет похожим на демона, если не на что-то еще хуже.
– Отступаем, - крикнул Тамплиер.
– Нас отрезают…
Сигизмунд сказал обреченно:
– Уже…
Слева показались почти ровные ряды не то финикийцев, не то карфагенцев, у всех широкие щиты и короткие копья, идут под визгливые звуки труб, ровняя строй.
Тамплиер ругнулся, не успеваем добежать до спасительных расщелин, мы на открытой местности, нужно принимать бой.
– Хорошо же, - процедил он сквозь стиснутые зубы и с лязгом опустил погнутое забрало.
– Эта победа им достанется нелегко.
Сердце мое стучало часто и звучно. Я сказал:
– Победы должны доставаться нам!.. Стойте здесь.
Оба войска, в каждом по несколько тысяч, даже десятков тысяч, человек из самых отъявленных преступников всего человечества, выпустили вперед легкие отряды, что ринулись отрезать нам дорогу к отступлению, однако я сунул меч в ножны и пошел навстречу, собранный и деловитый, как утром на работу.
Передние выставили на всякий случай копья, прикрылись щитами и начали придвигаться осторожными мелкими шажками, плотно держа строй.
Я вскинул руку властным и, надеюсь, красивым жестом:
– Стоять!.. Все слушайте меня. И слушайте внимательно, ибо я - Фидей Дефендер, и потому каждое мое слово токмо истина. Эй ты, морда, стой, говорю!.. Или уши заложило?
Воин, что вышел из строя и продолжал переть на меня, остановился, но сверлил ненавидящим взглядом.
Я провозгласил мощно: