Ричард Длинные Руки – воин Господа

Он судорожно дернулся, взглянул наверх. Огромная скала, размером с Боровицкую башню, рухнула ему на голову и плечи, как если бы утюг упал на комара. Но я с ужасом увидел потрясенно, что колдун напрягся и удержал. Лицо его побагровело, он даже успел бросить на меня отчаянный взгляд. Скала шелохнулась, начала приподниматься, колдун сделал шажок, пытаясь выйти из-под непомерной тяжести, но это было ошибкой. Скала осела, мне даже послышался хруст, будто айсберг разламывал атомный ледокол. Скала застыла, только почва еще вздрагивала, а со стены катились отдельные глыбы и как ручьи стекал мелкий щебень.

Ты догадался, подумал я, глядя на груду камней, что такое конформист, но все равно на этом попался. Это страшное слово, а люди эти еще страшнее. Это значит, что человек не имеет своих ценностей. Или они у него настолько мелкие, что легко подавляются ценностями окружающих людей. Конформист принимает их как свои, принимает даже без конфликта со своим «я». Так что если в этом мире правит меч, то я держу в руке меч. Если здесь убивают и не терзаются по ночам кошмарами, то я тоже убиваю и не терзаюсь. Я – как и все.

Когда я вернулся в главный туннель, черный занавес мерцал все такой же, подрагивающий, обманчиво кисейный. Молот полетел с готовностью, ударился, его отшвырнуло, он закувыркался, как бумеранг, я поймал с трудом. Сердце упало, я пошел к занавесу деревянными ногами, уже понимая, что упрусь точно так же…

Громко хлопнуло. Резко запахло озоном, черный занавес исчез. Видимо, он держался до последнего мгновения, пока в теле колдуна была жизнь.

Открылся широкий туннель. Даже не туннель, а продолговатый зал. Пламя факела выхватывало стены из красного гранита с темными вкраплениями, но потом мне почудился впереди свет. Еще десяток шагов, и свет стал ярче, а потом я вообще загасил факел.

Свет исходил от белого плазменного огня. Он выходил тонкой пленкой из правой стены и уходил в левую, точно так же, как погружался в пол и исчезал в каменном своде. Но даже если разбить камень, это я понимал, все равно обнаружу этот сверкающий шар. Заклятие это или силовое поле, но оно окружает…

Я приблизился, сквозь пламя всего в двух шагах на каменной стене висят панцирь, шлем и длинный узкий меч. Поколебавшись, я осторожно коснулся сверкающей стены пальцем. Ничто не шарахнуло меня током, не обожгло, не заморозило, не обратило в лед. Но я ощутил твердость, которую не чувствовал даже при прикосновении к стене замка.

Отступил, потыкал в стену мечом. Брызнули искры, а когда отступил на три шага и метнул молот, он ударился будто в тугую резину.

– Да ладно, – сказал я, – хохол не повирэ, покы не помацае…

Глава 29

Еще издали я услышал скрежет металла, хриплое дыхание, стоны. Ноги сами вынесли из туннеля со скоростью урагана. Сигизмунд с багровым от прилива крови лицом, с выпученными глазами лежал на спине, уже не в силах подняться. В глазных яблоках полопались сосуды. Я содрогнулся, глядя в залитые кровью глаза, ухватил за руку, Сигизмунд едва держался на ногах, помог встать.

Однако он рухнул снова, зазвенев железом, прохрипел:

– Какой стыд… Я не сумел служить вам, сэр…

– Что за глупость, – сказал я как можно бодрее. – Все выполнено. Ягеллана больше нет. Мы возвращаемся. А вот ты сглупил…

– Сэр Ричард, я был обязан…

– Понятно. Как баран, пытался последовать за мной? Снова и снова бросался на этот барьер?

– Я… обязан…

– Лежи, – прервал я. – Сейчас оседлаю коней, надо ехать.

Он застонал, с трудом воздел себя на задние конечности. Его шатало, но он сам оседлал своего коня, пытался оседлать еще и моего, но все равно мне пришлось подсаживать его в седло. В последний момент я спохватился, нельзя упускать шанс, спросил:

– А хочешь посмотреть на эти легендарные доспехи?

Сигизмунд прошептал благоговейно:

– Если удостоите меня такой чести…

– Удостою, удостою…

Теперь в туннеле было темно, пришлось захватить факелы. Шаги Сигизмунда становились все тверже – молодость берет свое, дыхание выровнялось. Он старался служить мне и здесь, подсвечивал факелом все ямки и неровности, дабы я не споткнулся, а сам жадно блестел глазами, звенел железом.

Потом мы увидели впереди чистый свет, от которого даже у меня возрадовалась мохнатая душа. Сигизмунд в восторге начал громко читать молитву. Свет становился все ярче, а при виде сверкающей завесы у Сигизмунда вырвался крик умиления.

Он бросился к сверкающему огню, я затаил дыхание. Руки Сигизмунда уперлись в твердое, он даже прильнул лицом, я видел, как смешно расплющился нос, глаза жадно пожирали волшебные доспехи. Я вдохнул, все еще оставалась тайная надежда, что Сигизмунда силовое поле пропустит, но, увы, снаряд в одну ямку дважды не падает.

– Посмотрел? Теперь пойдем.

– А как же…

– Мы свою часть работы сделали, – отрубил я. – Не с моим нечистым рылом и даже не с твоим благородным ликом пройти через такую святость. Понимаешь, заклятие на доспехи святого Георгия ставил всего лишь король Арнольд, а на эти – сам святой Тертуллиан. А у Тертуллиана, как видим, требования к святости повыше Арнольдовых. Поехали! Если поторопимся, можем успеть догнать отряд Ланселота.

Сигизмунд поморщился.

– Мне он очень не понравился… хотя, конечно, рыцарь он знатный. Однако ради доспехов мы обязаны, сэр Ричард.

– Ты очень хороший человек, – сказал я.

Мы шли галопом, коней не щадили, на третий день Сигизмунд привстал на стременах, вскричал:

– Сэр Ричард!

Далеко впереди земля была истоптана, изрыта копытами. Один воин лежал на другом, в двух местах был целый вал из трупов. Трое сумели отползти под защиту деревьев, но у каждого из спины торчало по стреле. Я взглянул на знакомое оперение, пустил коня через поле битвы. Под копытами кровь уже не чавкала, свернулась, стаи мух жадно облепили коричневые комочки. При нашем приближении мелкие зверьки убежали в лес, но я видел в листве их острые мордочки и блестящие глаза. На краю леса паслись кони, у одного седло съехало под брюхо, еще один ковылял, запутавшись в поводу.

Один вал состоял из людей, разрубленных едва ли не надвое, а другой, вдвое выше, выглядел скошенным молнией: на лицах павших смертельный ужас, раны небольшие, но все смертельные. Доспехи остались на трупах, как и оружие. Правда, карманы вывернуты, узнаю Асмера, но больше ничего не взяли, что понятно: доспехи и оружие рыцарей с юга намного достойнее.

– Вперед, – велел я.

Сигизмунд взмолился:

– Сэр Ричард, мой конь валится с ног! Это вашему все равно, идти галопом или спать на ходу…

Я указал на коней с опустевшими седлами.

– А это что, не кони? Выбирай. Захвати парочку на замену.

Дальше мы скакали уже почти уверенные, что Ланселот с Бернардом, Асмером и Совнаролом проехали именно этой дорогой. Они торопятся, да и не те люди, чтобы выбирать окольные дороги, даже если там безопаснее.

К концу дня Сигизмунд снова первым заметил в сторонке от дороги убитых, а двое коней, завидев нас, умчались с гневным ржанием. Сигизмунд даже не посмотрел в их сторону, за ним на длинном поводу следуют сразу три сносных коня.