Рим. Новый Порядок. Том 1

— Рассказывай дальше то, что считаешь нужным здесь сказать.
– потребовал отец.

Наш разговор затянулся надолго. Отец делился своими наблюдениями о ситуации в Империи, особенно что касалось знати, а я делился своими мыслями о будущем. Это было больше похоже на дружескую беседу отца и сына, чем на строгую политическую дискуссию.

— Кстати, в школах стоицизма всё чаще требуют более детального изложения новой философии, — заметил отец. — Манифест уже хорошо известен, вокруг него идут дискуссии. Конечно, есть старые стоики, которые не согласны с акцентом на общественную гармонию, предпочитая личную. Но их немного, и их влияние ослабевает. Думаю, было правильно не отвергать старый стоицизм, а дополнять его. Иначе сопротивление было бы гораздо сильнее.

Я кивнул, соглашаясь:

— Я сейчас работаю над катехизисом. Он почти готов. Это будет трактат в виде вопросов и ответов. Упрощённая версия, которая нужна нам сейчас для широкого распространения. Его легко запомнить, он ясен и прост. Для простых людей этого будет достаточно, чтобы понять основы. А для более глубокого понимания позже появится основной трактат. Конечно, я не буду возражать, если философию будут развивать другие. Не я же один самый умный в Империи.

Я смутился от своей искренности, но отец лишь одобрительно посмотрел на меня.

— Ты прав, — сказал он. — Но пока только у тебя получается в точности передать суть нового учения. Со временем, поверь, у тебя появятся последователи. Закончи катехизис, и пока можем ограничится этим. Работа которую ты начал важнее. Лучше скажи из каких служб тебе нужны данные и помощники?

Я задумчиво посмотрел на отца, собираясь с мыслями.

— Для начала мне нужны данные переписи и учёта, — начал я. — Census Curiatus и Praefectus Urbi должны дать доступ к информации о населении и собственности. Это база, с которой стоит начать. Я попрошу привлечь цензиториев, тех, кто непосредственно собирает и обрабатывает эти данные.

Я сделал паузу, обдумывая дальнейший план.

— Ещё важны архивы. Там сосредоточена вся наша память: прошлые решения, их последствия. Мне понадобятся архиварии от скринариев, чтобы изучить документы. А чтобы понять, как идут дела с налогами и финансами, нужны скрибы от квесторов. Без их помощи мы не поймём, где просчёты, а где есть потенциал.

Отец кивнул, подбадривая меня продолжать.

— Для управления Римом потребуется викарий от Praefectus Urbi, чтобы собрать данные по городу. И, конечно, мы не можем забывать о провинциях. Оттуда мне нужны будут оффиции и сборщики статистики из табулариев. Это даст представление о состоянии дел на местах: ресурсы, демография, экономика.

Я немного откинулся назад, подбирая слова.

— Мы не можем оставить без внимания снабжение Рима. От Praefectus Annonae нужен procurator annonae, чтобы разобраться, как работает система обеспечения едой и товарами. А армия… Тут я попрошу данных от бенефициев, которые смогут рассказать о снабжении, логистике и структуре легионов.

Отец внимательно слушал, а я добавил:

— И последнее — города Империи. Здесь нужны табуларии урбани от Curatores rei publicae, чтобы понять, как управляются города, чем живут их жители, какие есть ресурсы и проблемы.

Я вздохнул, понимая, какой объём работы предстоит.

— Всё это даст мне возможность составить полную картину состояния Империи. Конечно, понадобится время, но без таких данных любые наши реформы будут, как ты говоришь, гаданием на листьях.

Отец улыбнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Давай запишем это и я дам распоряжения когда вернемся в Город. Я сделаю так, чтобы у тебя были все необходимые помощники.

Я почувствовал, как внутри поднялось воодушевление. Работа обещала быть долгой и сложной, но она могла стать началом великих перемен. Наконец я приступаю к тому, что готовился так долго и ждал столько лет. Но и это лишь начало…

***

930 (177) начало августа, Нижняя Мёзия, дом Флавия

Флавий взялся за голову, перечитывая письмо, пришедшее от имени императора. Почему об этом вспомнили только сейчас? Задача была поставлена важная, но явно запоздалая. Если бы эти распоряжения пришли в начале года, всё можно было бы организовать куда эффективнее.

Он тяжело вздохнул, убрав письмо в сторону. В целом, подходящие виллы у него были, и часть из них действительно можно было быстро подготовить для таких опытов. Особенно это касалось виллы с рабами. Там всё можно устроить оперативно, практически по образцу Рустика. Да, с этим проблем не возникнет.

Но с пролетариями и ветеранами всё обстояло иначе. Прежде всего, нужно найти согласных. Это уже задача куда сложнее. Где искать пролетариев, готовых переселиться в деревню? А с ветеранами дела обстояли ещё труднее.

— Во-первых, нужно, чтобы они согласились всей контубернией, — пробормотал он вслух. — А одной будет мало. Понадобится три, а лучше четыре.

Флавий задумался. Желательно, чтобы они служили в одной центурии — это облегчит организацию. Но, как правило, после службы ветераны разъезжались кто куда, и собрать их вместе будет задачей не из лёгких.

— Да уж, подкинули мне работы, — вздохнул он, поднявшись со своего места.

Несмотря на сложность задачи, он был согласен с тем, что одной виллы для выводов недостаточно. У Рустика, конечно, дела идут неплохо. Но Рустик — один из лучших вилликусов, каких он когда-либо знал. Не факт, что с другими результат будет таким же.

— Придётся выдернуть Рустика, чтобы помог и ввёл в дело соседей, — заключил он, потирая виски.

Флавий поднялся и вышел на террасу. Мягкий свет вечернего солнца озарял поля, на которых уже началась подготовка к жатве. Он понимал, что эта работа может стать основой для великих перемен в Империи, но сейчас это выглядело просто как очередная куча хлопот.

— Ладно, начнём с рабов, — решил он. — Это можно организовать сразу. А за пролетариями и ветеранами начнём искать позже. Главное — начать.

Глава 24

930(177) начало сентября, Рим, Палатиум

В последнее время Марку Аврелию редко удавалось побыть наедине с Фаустиной. Их сын радовал своими успехами, но его неопытность требовала пристального внимания, особенно с учётом амбициозных идей. На их фоне философия стоицизма Империи уже не казалась чем-то выдающимся. Однако Марк понимал, что философия — это как бетон, скрепляющий всю конструкцию, и её значение нельзя было переоценить.

Иногда он ловил себя на мысли, что хотел бы увидеть результаты всех преобразований, о которых мечтал вместе с сыном. Но годы брали своё. Фаустина, особенно после болезни в лагере, стала больше времени проводить в покое, избегая общества. И тем не менее, это мало помогало. Её красота увядала, и это каждый раз причиняло Марку боль.

— Наш сын уже в том возрасте, когда нужно подумать о его браке, — начала разговор Фаустина.

Марк слегка удивился, но, обдумав, кивнул:

— Ты права. Не стоит с этим затягивать. Это может создать ненужное напряжение. Лучше, если мы сами позаботимся о выборе.