Рим. Новый Порядок. Том 1

— Значит, Тит Флавий Декстер.
– протянул я.

Марк посмотрел на меня с проницательностью, от которой невозможно было укрыться. Он явно оценивал не просто мои слова, но и скрытые мотивы. Затем медленно кивнул, словно приняв решение.

— Я приставлю его к тебе, как проводника по лагерю. Но помни, Коммод, он не твой слуга. Декстер — центурион легиона, и у него есть обязанности. Учись у него, слушай его, но не отвлекай от службы.

— Благодарю, отец, — ответил я, стараясь говорить уверенно, но чувствуя, как внутри поднимается любопытство.

На следующий день, едва рассвело, перед моим шатром появился тот самый центурион. Высокий и статный, он выглядел так, будто сошёл с римской мозаики. Его доспехи были начищены до блеска, но без лишней вычурности. Прямой взгляд серых глаз излучал уверенность, а крепкая челюсть и лёгкая улыбка на лице говорили о человеке, который знает себе цену, но не переоценивает её.

— Цезарь, — он поприветствовал меня, ударив кулаком по нагруднику. — Центурион Тит Флавий Декстер, к вашим услугам.— Рад познакомиться, Декстер, — сказал я, протягивая ему руку в приветственном жесте. — Вы впечатлили меня вчера. Ваши упоминание о Империи не так просты по смыслу, как кажется на первый взгляд.Он слегка улыбнулся, но его взгляд остался сосредоточенным.— Надеюсь, мой голос вчера вдохновил легионеров не меньше, чем вас, Цезарь.

— Мой отец сказал, что вы покажете мне лагерь, — продолжил я. — Но я не хочу отвлекать вас от службы. Если это создаст неудобства…— Всё в порядке, Цезарь, — перебил он с лёгкой улыбкой. — Ваш отец сделал распоряжение. А приказ императора — это закон для всех нас. Идёмте, я покажу вам сердце римской армии.

Так началось наше знакомство. Я следовал за ним, слушая его объяснения о жизни в лагере, структуре легионов, их обязанностях и традициях. За день я узнал больше, чем из всех книг и рассказов, что слышал до этого. В глазах Декстера горел огонь человека, который не просто служит, но живёт армией.

А вечером мои учителя напомнили о моих обязанностях. Даже здесь, вдали от Города, учёба не прекратилась ни на день. Я вдруг осознал, что в лагере занятия, возможно, будут даже более интенсивными и утомительными, чем в Риме. Но я не роптал. В этой жизни я не чувствовал, что меня учат чему-то бесполезному. Возможно, это потому, что я уникальный случай — или же меня движет подспудное желание впитать эпоху, дабы не опростоволоситься.

Я понимал, что даже если читаю стихи, драму или мемуары, это так или иначе необходимо для общения с окружающими, для понимания контекста или же просто аллюзий, которые могут употребить в моём присутствии. Быть образованным — это не только привилегия, но и необходимость.

В этот вечер меня избавили от уроков Питолауса. Вместо этого занятие о правах магистратур мне увлекательно растолковал Тит Санктус, человек из рода эквитов, который внёс в сухую тему яркие примеры из практики.

Когда закончился этот долгий и насыщенный день, я готовился ко сну. Тертуллиан, мой верный спутник даже здесь, подошёл с известием:

— Сегодня вас навестил уважаемый Гален. Его прислал ваш отец, чтобы удостовериться, что мы все здоровы после переезда.

— Да? Что же, не вижу ничего плохого, если прославленный медикус осмотрит меня. Он что-то передал?

— Да. Он предупредил, что завтра зайдёт к вам после завтрака.

— Вот и славно!
– подумал я, размышляя над новой информацией.

О Галене я слышал ещё в прошлой жизни. Его открытия и практики удивительны для нынешнего времени. Это человек, открытый новому. Насколько я знаю, именно он выхаживал меня, когда я лежал в беспамятстве после переноса. Тогда я не слишком обращал внимание на людей вокруг, скорее память была ещё не восстановлена, и всё моё внимание было сосредоточено на изучении языка.

После выздоровления я его не видел, но отец однажды упомянул, что Гален пытается найти лечение для чумы.

Сомневаюсь что у него это получится, на текущем уровне знаний медицины. Вакцина могла бы помочь, но сначала нужно понять, что это за болезнь, и возможно ли получить эту вакцину без сложных фармацевтических синтезов. Я вспомнил, как оспу победили в прошлом мире, используя коросту больных коров. Но является ли текущая эпидемия оспой? Увы, я в этом не разбираюсь. Хотя, понятно, Империя рано или поздно с ней столкнется.

Эти эпидемии наносят вред больше, чем войны с варварами. Страшное оружие. Жаль, что варваров эпидемия почти не затронула. Их низкая плотность населения, видимо, помогает предотвратить распространение. А у нас — города, вспыхивающие чумой, как сухие дрова от искры.

Я понимал, что вряд ли смогу помочь Галину своими скудными знаниями. Но было бы глупо не воспользоваться шансом с ним подружиться и наладить связи. Я все отчетливей осознавал необходимость университета. Кто лучше подойдёт на роль декана факультета медицины, если не сам Гален? Уже одно это было весомым основанием для начала дружбы.

Несмотря на усталость, мысли о Галене не давали мне уснуть. Может быть, я могу чем-то помочь прямо сейчас? Или хотя бы получить пользу? Глядя на мерцающий свет лампы, голове зародился безумный коварный план.

Утром, когда ко мне зашел Тертуллиан, я встретил его словами:

— Кажется, у тебя бледноватый вид, Тертуллиан.

— У меня? Да я здоров, как бык, Доминус! — возмутился он.

— Правда? А ещё мне кажется, что этой ночью у тебя были боли в животе. Колики, верно?

— Что вы такое говорите, хозяин? — его голос дрогнул, но по глазам я понял, что он догадывается о моем замысле.

— И ещё вчера ты, по неосторожности, выпил воду с миазмами.

— Господин! Я не пил вчера воды вообще! — воскликнул он, но в тоне зазвучала покорная уступчивость.

— Вот и хорошо. Это всё, что тебе нужно знать, когда к нам придёт Гален. Ты сядешь на своём лежаке и будешь "мучиться" от колик. Понял?

Тертуллиан глубоко вздохнул, склонился и с видимым удовольствием заговорил:

— Как же вы наблюдательны, хозяин! Как же мне плохо, господин! В животе бурлит, а я даже не подумал, когда пил ту воду...

Я удовлетворённо кивнул:

— Молодец. Отдыхай. Сегодня у тебя будет меньше работы. Уверен, Гален вылечит тебя до завтра.

Вот и отлично. Изначально я хотел изобразить проблемы у себя, но подумав, понял, что это будет не лучшей идеей, еще подставлю людей которые вчера заботились обо мне.

Вскоре в палатку вошёл Гален. Высокий и величественный, с проницательным взглядом, пышущий здоровьем грек, лет сорока.

— Приветствую вас, юный цезарь! — сказал он, склонив голову.