Римляне и варвары. Падение Западной империи

В этих рассуждениях много гипотетического, однако факты говорят о том, что именно в годы правления короля Евриха границы провинции Галисия стали такими, какими они оставались в VI веке, то есть южная граница проходила теперь по реке Тахо, а не по реке Дуэро. В начале следующего века везеготы или их остроготские хозяева были слишком сильны, и никто не решался на них нападать или их провоцировать. В VI веке свевам приходилось вести мирную жизнь, нравилось это им или нет. Не было никакого смысла нападать на гораздо более могущественных соседей, которые уже однажды разгромили свевов в пух и прах в 456 году. Даже позднее, в катастрофические времена царствования короля Атанагильда (555-568 гг.), когда везеготское королевство в Испании находилось в состоянии хаоса и почти распалось, а обширные его районы вблизи границы со свевами восстали против толедского правительства, свевы не делали попыток расширить свои владения на восток и не нападали на предоставленных самим себе и дезорганизованных готов⁶².

Как управлялось свевское общество в эти темные времена, не охваченные «Хроникой» Гидация? Был момент, когда в V веке Гермериху, его сыну Рехиле и внуку Рехиарию как будто удалось основать постоянную наследственную династию. Но после смерти Рехиария монархия на несколько лет прекратила существование, и свевы вернулись к правлению военных вождей, не связанных между собой родственными узами. Таким образом, в тот год, когда окончилась «Хроника», монархия еще полностью не утвердилась. Незадолго до этого она была свергнута и могла быть окончательно устранена в будущем.

Известно, что начиная с 469 года (года окончания исторического труда Гидация) и примерно до 560 года, когда в Галисии служил св. Мартин из Браги, мы не знаем имени ни одного короля, даже если таковые и были. Единственное свидетельство существования королей в этот девяностолетний период — это небольшой отрывок в самом конце «Истории свевов» св. Исидора, в котором автор, исчерпав свой единственный источник — «Хронику» Гидация, добавляет, что после этого царствовали многие свевские короли, все из которых были еретиками-арианами, вплоть до царствования Теодемира в 60-х годах VI века⁶³. Но откуда Исидор мог знать, что в этот период было много королей, если у него больше не было никакого источника информации? Как объяснить тот факт, что он не называет ни одного из этих «многих» королей по имени? Знал ли он о них хоть что-нибудь? Можно ли поверить, что Исидор на самом деле имел в своем распоряжении устные источники, однако не мог заставить себя подробно рассказывать о монархах-арианах, которые были ему так несимпатичны? Не можем, ибо ни один католический автор не рассказывает так подробно о неприятных ему арианах — готских и свевских королях, чем св. Исидор в своей «Истории готов» и «Истории свевов», не говоря уже об «Истории вандалов»⁶⁴. Правда, у свевов, возможно, действительно был в 485 году король по имени Веремунд, однако это не доказано, и мы не можем в настоящее время подробно обсуждать Веремунда. Утверждение Исидора о том, что у свевов были короли, еще не означает, что такое положение было постоянным: вполне возможно, что некоторое время свевы жили без наследственной монархии или вообще без какой-либо монархии, особенно в мирное время. Возможно, Исидор, не имея надежных источников, говорил о том, что ему казалось вероятным. Было ли так на самом деле, мы не знаем. Однако если Исидор прав и такие короли действительно существовали, то он наверняка прав и в другом, что они были арианами.

Нам известно об одном интригующем событии, которое произошло в этот темный период истории. Это прибытие толпы бритгонов в район Мон-доньедо, где они основали «бриттонскую церковь», ecclesia Britoniensis, или Britanniensis. Я уже писал об этом переселении бритгонов в других работах и не буду сейчас подробно описывать епархию Бриттония⁶⁵. Вероятно, эти иммигранты бежали от саксонских или, что менее вероятно, от ирландских завоевателей их страны⁶⁶. Трудно поверить, что они уничтожили местное испано-римское население того района, в котором они обосновались, однако как объяснить то, что в единственном документе, относящемся к находящейся там бритгонской церкви, ни разу не упоминается местное испаноримское население района Мондоньедо? Были ли они изгнаны захватчиками с обширной территории епархии? Или они покинули ее добровольно? Или, может быть, там еще жили язычники, у которых не было приходов, которые могли бы быть включены в Parochiale — наш единственный источник информации об этой епархии? И была ли организация этой бритгонской церкви основана на монастырях, а не на приходах, как считают некоторые исследователи? Это только некоторые из тех вопросов, на которые мы не можем ответить, пытаясь обсуждать ecclesia Britoniensis.

Завоевание бриттонами Арморики на северо-западе Франции, видимо, шло в основном двумя волнами. Первую из них относят к третьей четверти V века, когда, как мы знаем, в Северо-Западной Галлии находилось много бритгонов. В конце V века и в первой половине VI поток иммигрантов из Британии в Арморику сократился. Но в 552 и в 557 годах саксы выиграли битвы при Олд Саруме и Дереме (в шести милях к северу от Бата) соответственно. Вторая из одержанных побед привела их к нижнему течению реки Северн. Следовательно, в третьей четверти VI века иммиграция бритгонов в Арморику могла быть еще более массовой, чем в предыдущем столетии⁶⁷. Кажется более вероятным, что поселение бритгонов в Испании связано с поздней, а не с более ранними волнами эмиграции. Можно предположить, что в 450-470 годах беженцам из Британии не было смысла плыть в далекую Галисию, в то время как в 550-580 годах лучшие из участков в Бретани были уже заняты, и поэтому некоторые переселенцы решили попытать счастья в дальних краях. Именно этим, возможно, объясняется несколько туманное описание бритонской церкви автором Parochiale: поселение было совсем новым, возможно, оно еще строилось в 569 году, когда писалась эта сводная книга. Вокруг была такая суматоха, что автору не удалось собрать никакой точной информации, кроме нескольких слов о монастыре некоего Максима.

В 538 году связь между Галисией и Римом осуществлялась, по-видимому, беспрепятственно. Первого марта этого года папа Вигилий (537-555 гг.) в Риме написал письмо Профутуру, митрополиту Браги, который просил его совета по некоторым проблемам, возникшим в Галисии. Письмо митрополита до нас не дошло, но сохранился ответ папы⁶⁸. В нем Вигилий отмечает, что галисийские католики живут «в самой отдаленной части света» (extremis mundi partibus), и хвалит Профутура за его благочестие.

Из послания в целом можно сделать некоторые выводы о жизни в королевстве свевов в самые темные времена⁶⁹. Нет и намека на какое-либо преследование католиков со стороны правителей-ариан. Проблем было много, но религиозное преследование было не из их числа. Очевидно, не было ничего удивительного в том, что католик посылает письмо в Италию или даже пишет папе. Католики, судя по письму Вигилия, могли свободно переписываться между собой и исповедовать свою веру, могли строить новые церкви и освящать их, а также перестраивать те из них, которые нуждались в ремонте. Католические иерархи продолжали свою работу без вмешательства со стороны государства, и папа между делом упоминает о «других епископах в своих епархиях»⁷⁰. Кроме того, очевидно, что эти иерархи могли свободно обсуждать те верования, которые они считали ересью, и защищать свое учение в спорах с оппонентами. Они могли словом и делом выступать против присциллианства и манихейства и, несомненно, также против арианства. В своем письме к папе Профутур не просил просветить его по поводу какой-либо из доктрин арианства, но требовал, чтобы папа высказал свое суждение по поводу отвращения присциллиан к плоти животных. Причина здесь, видимо, в том, что, с точки зрения католика, теоретические основы арианства были подорваны несколько поколений назад. Против них уже нечего было сказать. Ошибки арианства были теперь ясны всем, кроме самих ариан. Единственный вопрос Профутура, касающийся арианства, заключается в том, как поступать с теми католиками, которые вступили в ряды еретиков, а теперь хотят вернуться в лоно церкви. Если считать, что к арианам присоединялись в основном карьеристы и лизоблюды, то возникает интересный вопрос: что заставило их в 538 году вернуться к католицизму? Что бы это ни было, свевы, очевидно, не чинили препятствий тем, кто, поменяв однажды веру, теперь желал вернуться в лоно католической церкви.

Но незадолго до 560 года или около него случилось нечто такое, что заставило правителей-свевов пересмотреть свое отношение к католической церкви, отказавшись от прежней веротерпимости. Ибо когда Лукреций, митрополит Браги, обратился к Первому совету Браги в календы мая 561 года, он ясно сказал о том, что синоды католической церкви в Галисии были запрещены королями, и лишь недавно запрет был снят⁷¹. Мы достоверно знаем, что в соседнем королевстве везеготов собрание провинциальных синодов католической церкви было запрещено, видимо, королем Агилой в 549-555 годах; кроме того, везеготские короли никогда не разрешали проводить национальные ассамблеи, которые бы охватывали все провинции Испанского королевства⁷². Теперь то же случилось в Галисии, хотя в 447 году, когда папа Лев советовал испанским епископам собраться вместе, положение было иным. К сожалению, не до конца ясно, какова была ситуация в 538 году, когда Вигилий писал Профутуру.

Почему были запрещены синоды? Можно предположить, что Агила запретил синоды в везеготском королевстве потому, что византийцы в 552 году высадились на южном берегу его королевства: он опасался, что католики Испании, организовавшись, присоединятся к завоевателям или по крайней мере будут им помогать в случае, если тем удастся вырваться из Малаги и Картахены, двинуться на север и углубиться на территорию везеготского королевства. И хотя трудно себе представить, чтобы в VI веке епископы на своем синодальном собрании планировали военную кампанию или партизанское движение для поддержки византийцев или кого-либо еще, все же можно предположить, что правительство рассматривало бы испано-римских католиков как «пятую колонну» в своей стране, если бы византийцы начали наступление из своих опорных пунктов на побережье в глубь страны.

Возможно. Однако даже самый пессимистично настроенный из све-вов — военных судей в свои самые мрачные моменты вряд ли мог ожидать, что солдаты Восточного Рима пойдут маршем из Малаги и Картахены к горам далекой Галисии, по дороге разрушив Толедо и везеготское королевство. Это поистине было бы безнадежным прогнозом. С другой стороны, только фанатичный приверженец Византии мог предположить, что католики свевского королевства с радостью встретят восточно-римских солдат и, как один, встанут под ружье, чтобы им помочь. В конце концов, когда византийцы высадились в Картахене, наиболее обеспеченные предпочли бежать в королевство еретиков-везеготов вместо того, чтобы примириться с налогами и бесправием, навязанными католиками-чи-новниками Юстиниана⁷³. Таким образом, у королей свевов не было серьезных оснований запрещать синоды только потому, что византийцы высадились в Малаге и Картахене.

И тем не менее запрет, несомненно, существовал. Может быть, испано-римляне угрожали восстанием? Может быть, в Галисии существовал свой потенциальный Атанагильд — современнник реального Атанагильда из Бетики? Если так, то история ничего о нем не знает. Может быть, морское сообщение между франкской Галлией и Галисией, о котором мы узнаем в более позднее время (с. 155), угрожало правящему положению свевов в Галисии неким образом, неизвестным Григорию Турскому? Однако везего-там оно явно не угрожало, но они также запретили провинциальные католические синоды. Очевидно, какой-то фактор, угрожавший обоим королевствам полуострова — и королевству везеготов, и отдаленному северо-западу, — в середине века начал оказывать влияние на оба правительства; оба они решили, что было бы небезопасно разрешить католическим епископам собираться вместе. Но что это был за фактор и действительно ли такие собрания могли быть опасными — этого мы не знаем.

XI. Испания и Британия

Вряд ли можно сказать, что мы хорошо знаем историю большей части Европы середины и конца V века. Исключение составляют лишь некоторые регионы — Южная Галлия, Италия и на короткое время — та часть Австрии, которая лежит между реками Мур и Дунай (благодаря тому, что Эвгиппий в «Житии св. Северина» дает нам удивительно яркую картину жизни в Норике в конце этого столетия). Иногда мы забываем о том, что есть и еще один исключительный регион: благодаря Гидацию мы располагаем непрерывной летописью событий, происходивших в Испании, или, по крайней мере, в ее северо-западной части, вплоть до 469 года. Странно, что та часть Европы, которую древние считали самой удаленной, имеет достаточно хорошо документированную историю, в то время как Северная Галлия, Рейнская область и даже романизированная Бетика остаются для нас почти неизвестными. Нельзя сказать, что мы много знаем об Асторге или Луго середины V века, однако это гораздо больше того, что нам известно о Лондоне или Париже того времени, и ненамного меньше той информации, которой мы располагаем об Афинах или Иерусалиме.