Римлянин. Финал

Он очень торопится — скоро день его трагической смерти, который готовился последние шесть лет. Его новый двойник живёт в Сибири и находится под круглосуточным наблюдением. Есть место, время и способ, но нужно дождаться благоприятных обстоятельств.

Лучшим обстоятельством Таргус посчитал смерть после путешествия из Рима в Византий.

Его легионы готовы начать войну, причём не локальную операцию, как с Алжиром или Марокко и Тунисом, а полноценную войну на два фронта — Италийский и Византийский.

Римская империя готова к этой войне — Галлия и Польша окончательно умиротворены, в Африке установлен относительный порядок, а в Индии сейчас доминирует пророманский режим, поддерживаемый масштабной торговлей и базами Имперского флота.

На обе кампании Таргус даёт своему генштабу три года — этого должно хватить. Да, «Италия» консолидировалась вокруг архиепископского престола и претерпела беспрецедентную милитаризацию, а Османская империя, справедливо предположившая, что она следующая, вложила баснословные суммы в перевооружение, но это не спасёт их от полуторамиллионной армии и несокрушимого флота Римской империи.

Разговор об османской принцессе — это не досужая болтовня и не фантастика. Османский султан Мустафа III несколько раз предлагал в жёны Карлу Готфриду своих дочерей, с щедрым приданым в виде Балкан. Начал с Румынии, а закончил всем полуостровом, включая Грецию и острова.

Но Таргусу всё это было не нужно, потому что Стамбул должен стать Византием, а османская угроза должна исчезнуть в пыли истории…

— Кстати, ты пойдёшь на церемонию спуска «Германии» на воду? — спросил император. — Можешь повести туда Вильгельмину, если хочешь.

— Мне не очень нравятся все эти пафосные действия, — покачал головой Карл Готфрид. — Не знаю — возможно…

— Корабль назван в честь твоего деда, — произнёс Таргус.

— Если надо — только скажи, — попросил кронпринц.

— Всегда поддерживай реноме почётного семьянина, — наставительно сказал император, приподняв палец. — Люди любят такое, поэтому важно, чтобы ты считался образцовым сыном, мужем и отцом. Нужно, чтобы люди думали о тебе и представляли образ лучшего себя, по твоему подобию.

— Ладно, я буду, — пообещал Карл Готфрид. — И Вильгельмину возьму с собой.

// Провинция Шлезвиг, г. Киль, 1 сентября 1772 года//

Мария Терезия приняла из рук адмирала Яна Хендрика ван Кинсбергена бутылку шампанского, прицелилась и швырнула её в борт нового крейсера.

Бутылка разбилась вдребезги, омыв борт пенистым напитком.

Среди моряков это считается очень хорошим знаком и Таргус увидел, что на лицах наблюдавших за его действиями матросов появилось нешуточное облегчение.

— Начинайте спуск на воду, — приказал император.

— К спуску на воду — приступить! — скомандовал ван Кинсберген.

Таргус всегда придерживался доктрины меритократии, то есть, целенаправленно продвигал тех кандидатов, у кого имеются интересующие его личные качества. А ещё он строго следил, чтобы дорога молодым всегда была открыта, пусть даже в ущерб старым.

Поэтому гранд-адмирал Семён Иванович Мордвинов, тяжело заболевший в середине этого года, отправлен на почётную пенсию, с награждением Орденом Святой Анны III-й степени и Имперским Орлом II-й степени.

На его место в генштаб Имперского флота назначен адмирал Ян ван Кинсберген, молодой да ранний — ему всего тридцать семь лет, а он уже двадцать три года на флоте…

— Я влюбилась в этот корабль, — призналась Мария Терезия, завороженным взглядом смотря на осадный суперкрейсер типа «Германия».

— Я тоже, — улыбнулся Таргус.

Это очень дорогая штука, обошедшаяся бюджету в тридцать четыре миллиона имперских солидов, то есть, в триста сорок миллионов имперских денариев.

На борту 155-метровой длины осадного суперкрейсера установлено три башни со сдвоенными 270-миллиметрового калибра орудиями, а движется он с помощью трёх 5000-сильных паровых двигателей, питающих один двигательный вал.

Бронирование его представлено 50-миллиметровым стальным поясом вдоль всего борта, а также 150-миллиметровой толщины орудийные барбеты с башнями, имеющими толщину бронирования в 250 миллиметров.

Всё это очень тяжело, что негативно сказывается на скорости корабля, но спектр его задач не требует больших скоростных характеристик, потому что ему просто нужно приблизиться к вражеской крепости и начать её методичную деконструкцию.

Но осадный суперкрейсер типа «Германия», как оказалось, уже успел устареть, потому что выяснилось одно обстоятельство — крупнокалиберные орудия эффективны против вражеских городов и крепостей, но гораздо хуже показывают себя в море, где выгоднее применять средние калибры. Орудия калибром 150 миллиметров имеют более высокую скорострельность, что очень важно в бою на средней дистанции, а стрелять на дальние дистанции малоэффективно из орудий любого калибра.

Поэтому строятся броненосные крейсеры типа «Ютландия», проект которых предполагает установку двух орудий калибра 200 миллиметров в башнях основного калибра, десяти орудий калибра 150 миллиметров, в бортовых казематах и спонсонах, а также 15 орудий калибра 50 миллиметров, устанавливаемых на палубе.

Броню новых линейных кораблей, принятых на вооружение флота англосаксов, орудия калибра 150 миллиметров пробивают плохо, только на дистанции 4–5 кабельтовых, но бои и ведутся, в основном, на такой дистанции, поэтому у новых крейсеров будет преимущество в плотности огня.

Осадный суперкрейсер «Кайзер Карл VI», тем не менее, нужен — как статусная вещь, демонстрирующая мощь Римской империи. Ну и задачи по опустошению вражеских побережий он будет выполнять просто отлично.

— Пошёл… — с придыханием произнесла Мария Терезия.

Корабль величественно сполз со стапелей и наполовину погрузился в воды Кильской бухты.

Все наблюдатели начали аплодировать и восторженно кричать — выглядело всё это очень впечатляюще, поэтому не оставило равнодушным никого.

«Может, следовало убрать эти крупнокалиберные орудия и установить средние калибры?» — спросил себя Таргус. — «Нет, лучше дождаться результатов испытаний „Ютландии“, а затем что-то думать и решать».

Карл Готфрид стоял рядом с Вильгельминой Прусской, выглядящей сейчас как образец скромности и кротости, и что-то объяснял ей с равнодушным выражением лица.

Одета прусская принцесса в чёрно-белое платье, в унисон с мундиром кронпринца — она прекрасно знает, что он любит практичность, поэтому платье простое, без лишних украшательств, в точном соответствии со шлезвигской модой.