Римлянин. Финал

— Приветствую, Ваше Императорское Величество, — вошёл в кабинет префект вигилов.

— Приветствую, — улыбнулся Таргус. — Проходите, присаживайтесь. Какие новости?

— Начинать с самого важного? — уточнил префект, севший в кресло перед столом.

— Нет, — покачал головой император. — Сначала менее важные новости, коротко.

— Тогда должен сообщить, что иезуиты больше не представляют угрозы, — сказал Иоахим-Георг. — Последняя крупная подпольная ячейка этих сектантов была уничтожена — она скрывалась в Острау, что в Богемии. Возможно, где-то скрываются мелкие ячейки, но единой координации у них больше нет, поэтому им остаётся либо расформироваться, либо вредить мелко.

Иезуиты — это старая проблема, не очень существенная, но, тем не менее, до сих пор существующая. Контрразведка Таргуса сражается против ордена иезуитов, среди теней и дворов, начиная с 30-х годов, причём убедительный перевес наметился только в 50-е. Сейчас же идёт добивание региональных ячеек и подавление сторонников.

Эта многолетняя борьба была ценна для обеих сторон — иезуиты совершенствовали методы внедрения и подпольной антиимператорской пропаганды, а контрразведчики Зозим совершенствовали систему безопасности и методы выявления иезуитов.

Иезуиты, в ходе этой борьбы, радикально преобразились и проявляли черты, более свойственные полноценной разведывательной службе, нежели монашескому ордену.

Финансирует иезуитов архиепископ Рима, поэтому к Клименту XIII у Таргуса есть кое-какие вопросы. Впрочем, Климент XIII, следуя решению своего предшественника, Бенедикта XIV, не имеет никаких дипломатических отношений с Таргусом и его правительствами, поэтому с ним нет возможности обсудить эти инциденты.

Архиепископ Бенедикт XIV был более храбрым, чем его наследник, потому что у него хватило духу объявить кайзера Карла Петера I «princeps impius», то есть, «безбожным правителем», а Климент XIII просто игнорирует его существование, будто если не обращать внимания, то всё будет, как и прежде…

— Это замечательно, — улыбнулся Таргус.

— Никакой пощады врагам империи, — кивнул префект Дарьес.

— Что ещё из маленьких, но приятных новостей? — осведомился император.

— В Польше, около недели назад, выявлены четыре крупные ячейки антимонархистов — была проведена операция и выжившие отправлены в Вену, — сообщил префект вигилов.

— Решение Сената королевства уже проводится в жизнь? — спросил Таргус.

— Да, — подтвердил префект.

Сенат Польши, не Таргус, решил, что мало отправлять в лагерь перевоспитания только мятежников — также нужно отправлять туда ещё и их семьи, а также, на усмотрение военно-полевого суда, близких родственников.

Все уже устали от этой непрерывной грызни, поэтому Сенат захотел ускорить процесс подавления недовольного текущими реалиями населения — это не первый законодательный акт, направленный против мятежников и, очевидно, далеко не последний.

— Это приятно, — произнёс Таргус. — Чем быстрее будет восстановлен порядок, тем быстрее Польша сможет насладиться плодами прогресса. Ещё что-нибудь?

— Теперь самая важная новость, — покачал головой префект вигилов. — В Галлии окончательно умиротворено шесть провинций — данные опросов показывают, что население устраивают нынешние условия.

— Какие именно провинции? — уточнил император.

— Эльзас и Лотарингия… — начал Иоахим.

— Ну что вы мне рассказываете? — перебил его Таргус. — Эльзас и Лотарингия населены, преимущественно, немцами, которые изначально были рады поражению франков и возвращению в лоно «немецкого мира». Четыре провинции.

— Да, — кивнул префект. — Виноват.

— Продолжайте доклад, — дважды лениво махнул рукой Таргус.

— Пикардия и Артуа полностью подчинены имперской власти и случаев неповиновения, за последние три месяца, не зафиксировано, — продолжил Иоахим-Георг. — То же самое можно сказать о провинциях Шампань и Прованс. Остальные провинции, к сожалению, не могут похвастаться стабильностью и сохраняют протестные настроения.

Как и ожидалось, земли франков не захотели просто так мириться с военным захватом и признавать власть Таргуса, которого они считают даже не немецким, а русским императором — это часть иезуитской подпольной пропагандистской кампании.

Утверждается, что восточные варвары захватили власть в «Священной Римской» империи и теперь порабощают остальную Европу. Каждый католический священник, действуя исходя из предписания Святого престола, обязан доводить до прихожан примерно такую версию событий.

Архиепископ Рима уже воюет против Таргуса, но активных действий, пока что, предпринимать нельзя. Он бы и рад разграбить Ватикан, в соответствии с традицией, начатой кайзером Карлом V, но сейчас любые агрессивные действия против Климента XIII станут козырем для врага в идеологической войне.

Впрочем, это не помешало Таргусу объявить всех католических священников в Галлии врагами империи и начать массовые аресты. Священников, в числе прочих мятежников, отправляют в лагерь перевоспитания, на особую программу по привитию критического мышления. Таргус хорошо знал, что нет более ярых безбожников, чем бывшие священники, разочаровавшиеся в своей религии…

— Ничего страшного, время ещё есть, — улыбнулся император. — Самое главное — не позволяйте мятежникам объединяться. Divide et impera. Но национальный вопрос не поднимайте — это может помешать романизации.

— Мы вас не подведём, — заверил его префект.

— Девятнадцать провинций… — произнёс Таргус. — Это будет долгий процесс…

Он пожадничал и забрал у Людовика XV больше, чем нужно было. Все остальные провинции, кроме упомянутых, пребывают в состоянии непрерывного мятежа, подавляемого силами корпуса вигилов и расквартированных в провинциях легионов.

У короля франков дела обстоят гораздо хуже — первым его действием после подписания мирного договора было увеличение налогов, что не пришлось по душе податному населению, которое сразу же начало бунтовать. Больше всего населению не понравилось, конечно же, увеличение концентрации аристократии, бежавшей с востока, подальше от легионов Таргуса.

Людовик подписал договор о взаимопомощи, поэтому подавлением мятежа на его землях занимаются целых четыре легиона. Боевые действия имеют вялотекущий характер, потому что у мятежников нет адекватного центра, способного направить борьбу в определённое русло, потому командирам легионов не совсем понятно, против кого воевать — деревни и городки, время от времени, выходят из-под контроля.

Мятежники вешают бургомистров и старост, убивают прикомандированных имперских чиновников и объявляют о независимости. Затем в город или деревню входит когорта легионеров, вешает «независимых» чиновников, ловит мятежников и всё. На этом история локального мятежа заканчивается, но потом нечто подобное случает в другой провинции, с закономерным исходом. И так почти непрерывно, почти повсеместно.

Другое дело — территории франков. Мятежи на землях Людовика XV имеют системный характер, довольно-таки высокий уровень организованности и конкретную цель. В первые месяцы мятежники хотели пересмотреть итоги войны и собрать королевскую армию, чтобы отбить утраченные территории, но прошло полгода, и теперь они хотят свергнуть короля. Но это не свержение монархии, как таковой — мятежники просто хотят мягкий «перезапуск». У них в планах есть намерение посадить на трон дофина Людовика Фердинанда, известного своей антигерманской позицией и заявлениями в духе «при мне бы такого не было», а затем провести «быструю и победоносную» войну за возвращение франкских земель.