Римлянин. Финал
Шрифт:
— Почему мои легионы до сих пор топчутся на месте? — поинтересовался император Ромул II Август у генерал-легата Фридриха Хауэра.
Но тот молчал.
Готфрид давно и сильно жалел, что взял себе именно это имя. Оно ему совсем не подходит, а ещё оно невольно отсылает к последнему императору Западной Римской империи, Ромулу Августу, при котором империю настиг печальный конец.
«…Да будет отныне Карл Готфрид, сын императора Карла Петера I, величаем во веки веков Императором Римским, владыкой континентов, покровителем легионов, и наречётся он именем Ромул Второй
Кто-то пророчил империи скорое падение, из-за символизма имени, но прошло почти двадцать пять лет, а Рим всё ещё стоит и империя непрерывно расширяется.
У Готфрида уже есть шесть сыновей и три дочери от двух браков. Первый брак закончился трагической смертью Вильгельмины Прусской при родах четвёртого сына, а второй завершился суицидом Елизаветы Французской, не перенёсшей того, что Готфрид сделал с остатками Франции…
Ему пришлось следовать принятому образу, поэтому сыновей он назвал на римский манер.
Первого сына он назвал Авилием, второго Титом, третьего Гаем, четвёртого Гнеем, пятого Квинтом, а шестого Секстом. Он строго следовал древней традиции, поэтому пятый и шестой сыновья получили «номерные» имена, потому что Квинт и Секст означают «пятый» и «шестой», соответственно.
Династия Гольштейн-Готторп-Романовы официально переименована в династию Августов, потому что императорский дом просто обязан быть исконно римским…
А потом он понял, что совершил небольшую оплошность — среди записей отца было обнаружено намерение сменить наследование на минорат, вернее, как он выразился в записях, ультимогенитуру, при котором наследует самый младший сын.
Императоры обещают жить долго, благодаря сверхъестественной наследственности, поэтому логично, что будет лучше передавать власть самому молодому наследнику.
А Готфрид уже назвал младших сыновей «номерами»…
«Ничего», — подумал он. — «При коронации можно выбрать любое имя, хоть как у отца…»
Его вновь охватила неутихающая скорбь. Отец бы справился с управлением империей лучше, чем он.
Отец точно знал, чего добивается и его планирование простиралось до горизонта и дальше, а Готфрид до сих пор живёт в тени его грандиозных планов…
Тогда, в молодости, он был ослеплён жаждой власти, хотел больше, чем имел, а отец оказался слишком беспечен.
А Готфрид, наученный летальным опытом отца, держит сыновей под пристальным контролем. После победы в подковёрной борьбе, после уничтожения клики герцогини Зозим, которая вынуждена была уйти на пенсию, в его руках оказалась абсолютная власть, долгожданная и… разочаровывающая.
Отец как-то сказал ему, что если не заниматься работой, то править очень легко. А работать пришлось — очень много.
3000-миллиметровая железнодорожная колея, ценой огромных денежных и материальных трат, была доведена до Гибралтара на западе и до Владивостока на востоке. Это навсегда скрепило империю оковами стальных легионов.
Отец построил империю, которой суждено существовать вечно — любые попытки сепаратизма обречены на бесславное поражение, потому что десятки тысяч легионеров могут прибыть на место и уничтожить любые количества мятежников. Если надо, то и вместе с неверным населением.
А в будущем контроль территорий станет ещё сильнее:
на Промзоне II конструируют первый в мире самоходный гелиоплан, на который можно будет загрузить сотни килограмм бомб.Это аппарат легче воздуха, наполняемый водородом, массовое производство которого было освоено через девять лет после смерти отца.
Назначение у гелиоплана строго военное — разведка, корректировка артиллерии и непосредственно бомбардировка вражеских позиций.
Как только будет построено достаточное количество гелиопланов, они сразу же будут обращены против проклятых маньчжуров, никак не желающих сдаваться…
Но всё это уже давно не радовало Готфрида. С каждым годом он всё больше уставал от происходящего, потому что понимал, что всё это создал не он. Он до сих пор стоит на плечах отца, который всё это построил.
— Я всё ещё не услышал ответа, — произнёс римский император.
— Продвижение сильно замедлено из-за плотных минных полей, — ответил генерал-легат Хауэр.
— Неубедительно, — покачал головой Готфрид. — Неужели ты жалеешь легионеров?
— Нет, мой император, — покачал головой Фридрих. — Но они чисто физически не могут быстро пройти через такие глубокие минные поля. К тому же, имеются проблемы со снабжением.
— Где тот талантливый капитан, которого я приметил под Лондоном? — нахмурился римский император. — Неужели ты отупел, обрюзг и размяк?
— Мой император, легионеры делают всё, что могут, — ответил на это Хауэр. — Я не могу требовать от них большего. Нам нужно время, чтобы пробиться через минные поля и браться за города Маньчжурии…
— Я даю тебе три месяца, — решил Готфрид. — Но если прогресса не будет — лишишься звания и вновь станешь капитаном 8-й когорты. Понял меня?
— Да, мой император, — стукнул себя по груди генерал-легат.
Британия была взята блистательно — крупнейшая в истории морская высадка, проходившая под грандиозной канонадой крупных корабельных калибров, закончилась молниеносным взятием Лондона и ещё десятка крупных городов.
Англичане тщательно готовились к этой войне, но их ожидания были предвосхищены, а армии и крепости уничтожены.
Претендент на статус сверхдержавы был уничтожен и сейчас идёт процесс романизации этих покорённых варваров. По заветам отца…
«В память об отце», — подумал Готфрид с тоской.
Другие его братья были безопасными, их интересовали только легионы и флоты, но вот сыновья… Два старших сына уже что-то затевают — Александра, глава тайной службы, перешедшая на его сторону после насильственного отстранения Зозим и Мейзеля, докладывает, что Авилий и Тит активно нарабатывают влияние среди легионеров.
«Ни один из них не станет императором», — подумал Готфрид. — «Возможно, стоит избавиться от них, пока они не стали слишком опасными?»
Каждый раз, когда он думал о возможной угрозе от сыновей, перед его глазами вновь возникало окровавленное лицо отца…
«Придушу гадёнышей», — принял решение император. — «А за остальными нужно следить ещё пристальнее».
Ему никак нельзя уходить. Ещё слишком рано.
Цинская империя ещё не пала, пусть и уже лишилась всего побережья, захваченного морскими легионами, и сильно проигрывает на юго-западе, где её теснят бесчисленные армии могольского падишаха Акбара IV.