Римская сатира
Шрифт:
«Пусть пожелают в зятья себе царь и царица младенца,
Девушки жаждут и, где б ни ступил он, пусть вырастет роза!»
Я же кормилице так просить не позволю, Юпитер,
40 Ей откажи, хоть она и молилась бы в белой одежде.
Требуешь крепости мышц и бодрого в старости тела.
Пусть, но роскошный твой стол и тяжелые пряные яства
Сильно мешают богам и Юпитеру просьбу исполнить.
В жертву быка принося, Меркурия просишь умножить
Ты состоянье свое: «Ниспошли благоденствие дому,
Даруй стада и приплод!» Да как это можно, несчастный,
Раз у тебя на огне столько сальников тает телячьих?
Но настоять на своем он кишками и жирной лепешкой
Все-таки хочет: «Уже разрастаются поле, овчарня,
50 Вот уже просьбы мои исполняются, вот уж...» — покамест
«Плакали денежки» он, обманувшись в надеждах, не скажет.
Если б
Толстой отделкой, то ты вспотел бы, конечно, и сердце
В левой груди у тебя от восторга в слезах бы забилось.
Вот и пришла тебе мысль покрывать священные лики
Золотом, взятым в боях: «Пускай среди бронзовых братьев
Те, о которых идут сновиденья без бреда больного,
Главными будут и пусть стоят с золотой бородою».
Золото выгнало медь Сатурнову с утварью Нумы,
60 Урны весталок собой заменяя и тускскую глину.
О вы, склоненные ниц, умы, не причастные небу,
Что за охота вносить наши нравы в священные храмы
И о желаньях богов судить по плоти преступной?
Это она, разведя в нем корицу, испортила масло,
И калабрийскую шерсть осквернила пурпуровой краской,
И выцарапывать нам из раковин жемчуг велела,
И, раскалив, отделять золотые частицы от шлака.
Да, заблуждается плоть, но пороки использует; вы же
Мне объясните, жрецы, к чему ваше золото храмам?
70 То же оно для святынь, что и куклы девиц для Венеры.
Что ж не приносим богам мы того, что на блюдах не может
Подслеповатое дать Мессалы [154] великого племя:
154
...Мессалы великою племя — Луций Аврелий Котта Мессалин, сын Марка Валерия Мессалы Корвина.
Правосознанье, и долг священный, и чистые мысли,
И благородство души, и честное искренне сердце.
Это дай в храмы внести, и полбой богов умолю я.
САТИРА ТРЕТЬЯ
В окна, и солнечный свет расширяет узкие щели,
Мы же храпим, да и так, что мог бы совсем испариться
155
Начало сатиры прекрасно иллюстрируется словами Авла Геллия в его «Аттических ночах», где философ Кальвисий Тавр, сравнивая отношение к философам в древних Афинах с отношением к ним в императорском Риме, говорит: «А теперь стоит поглядеть, как сами философы бегут к дверям богачей обучать молодых людей и сидят там и ждут чуть ли не до полудня, пока ученики хорошенько не проспятся после ночной попойки».
Неукротимый фалерн; а уж тень-то у пятого знака [156] !
Что же ты делаешь? Пес неистовый [157] нивы сухие
Жжет уж давно, и весь скот собрался под раскидистым вязом!» —
Спутник один говорит [158] . «Неужели? Да так ли? Скорее,
Эй, кто-нибудь! Никого. — И зеленая желчь закипает.—
Лопну я!» — Так он орет, как ослов в Аркадии стадо.
10 Вот уже книга в руках, лощеный двухцветный пергамент [159] ,
156
...тень-то у пятого знака — на солнечных часах, то есть время близится к полудню.
157
Пес неистовый — созвездье Большого Пса.
158
Спутник один говорит. — Имеется в виду один из учителей молодого патрона.
159
...лощеный двухцветный пергамент. — Пергамент, делавшийся из кожи, очищали от волос и одну его сторону красили в желтый цвет,
а другую оставляли белой.Свиток бумаги [160] и с ней узловатый тростник для писанья.
Тут мы ворчим, что с пера не стекают густые чернила
Или разбавлены так, что они совершенно бесцветны,
И, не держась на пере, огромные делают кляксы.
«Ах ты несчастный, и день ото дня все несчастней! Неужто
Так распустились мы? Что ж, словно нежный ты голубочек
Или как царский сынок, ты требуешь, чтобы жевали
Пищу тебе, и, на мамку сердясь, ты бай-бай не желаешь?»
160
Свиток бумаги — папирус.
«Этим пером мне писать?» — «Да кому говоришь ты? К чему ты
20 Хнычешь-то зря? Над тобой издеваются. Ты подтекаешь,
Жалкий дурак: дребезжит, как постукать его, или звякнет
Глухо горшок, коль наскоро он обожжен и не высох.
Мягкая глина ведь ты и сырая: лепить поскорее
Надо тебя, колесо верти без конца. Но довольно
В вотчине хлеба твоей, солонка чиста, без изъяна,
И — ты не бойся! — очаг украшается жертвенным блюдом.
Что ж, и довольно? И надо тебе надуваться спесиво,
Ежели в тускской твоей родословной [161] до тысячи предков,
Цензор — родня и его ты в трабее [162] приветствовать можешь?
30 Блеск — для толпы! А тебя и без кожи и в коже я знаю.
Жить не постыдно тебе, подражая распутному Натте?
Но ведь в пороке погряз он, и все обросло его сердце
Жиром; безгрешен он стал: не знает того, что теряет,
И, погрузившись на дно, не всплывает назад на поверхность».
161
...в тускской твоей родословной. — Многие римские знатные фамилии вели свой род из Этрурии.
162
Трабея — парадная одежда римских всадников, которую они надевали во время «смотра всадников», производимого цензором.
Отче великий богов, накажи, умоляю, тираннов
Только лишь тем, чтоб они, — когда их жестокие страсти,
Ядом палящим горя, души извращают природу, —
Доблесть увидеть могли и чахли, что долг позабыли.
Был ли ужаснее стон из меди быка сицилийца [163] ,
40 Больше ли меч [164] угрожал, с потолка золотого свисая
Над головами людей, облаченных в порфиру, чем возглас:
«В бездну мы, в бездну летим!»—как те про себя восклицают,
163
...стон из меди быка сицилийца. — Сицилийский тиранн Фаларид (VI в. до н. э.) казнил людей, сжигая их внутри медного быка.
164
Меч — «Дамоклов меч».
Кто побледнел до нутра и чьих мыслей и жены не знают?
Помню, как мальчиком я глаза натирал себе маслом [165] ,
Коль не хотел повторять предсмертных высокопарных
Слов Катона [166] , в восторг приводя учителя-дурня,
Чтобы, потея, отец их слушал в школе с друзьями.
Правильно; я ведь узнать добивался, сколько «шестерка»
Ловкая мне принесет и отнимет зловредная «сучка» [167] ,
165
...глаза натирал себе маслом. — Ученики натирали глаза маслом, чтобы они казались больными.
166
...высокопарных слов Катона. — Имеются в виду школьные декламации, одной из тем которых была предсмертная речь Катона Утического.
167
«Шестерка», «сучка» — термины игры в кости.