Римский сад

— О боже, Франческа, что случилось? — спросил Массимо и начал вставать.

— Ты ничего не слышал? — воскликнула она. — Как тебе это удалось? Там внизу настоящий ад!

Сейчас я все расскажу Массимо. Я расскажу ему, что жильцы сделали с Фабрицио. Он не может не помочь ему.

— Простите? — раздался голос из прихожей.

Франческа, похоже, оставила дверь открытой.

Она обернулась, на пороге стояла Микела Нобиле. Источала здоровье изо всех пор.

— Можно? — поинтересовалась она.

— Входи, входи, — сказал Массимо.

Что происходит? «Дом? Что случилось?»

Эмма обернулась на звук голоса Микелы. Увидела ее, засмеялась.

— Привет! — сказала Анджела.

Микела Нобиле держала в руках что-то, обернутое тканью. Франческе захотелось вырвать руки незваной гостье, но что она могла сказать? «Я знаю, что ты преследуешь Фабрицио. Но я не понимаю почему. Что за ужасные мысли бродят в твоей хорошенькой головке?» Но сейчас не ее очередь принимать решения. Придется подождать, чтобы поговорить с мужем.

— Я принесла горячий бульон, — Микела передала обернутую в тряпку кастрюлю Франческе. — Для больного, — и сладко улыбнулась.

Как ты узнала, что он болен? Он тебе звонил?

— С тобой все хорошо, Франческа? — Микела странно посмотрела на нее. — Ты была такой храброй.

Франческа краем уха слушала, о чем ее муж говорил с гостьей: Микела Нобиле рассказывала Массимо, что машина соседа-музыканта сгорела, а Франческа бросилась ему на помощь. И даже односложно отвечала.

Массимо ничего не слышал. Никакого взрыва. Не видел огня.

— Телевизор, — он указал на Анджелу.

Он сожалел и волновался за Франческу и за соседа, у которого сгорела машина. Гордился Франческой, но в следующий раз ей нужно быть осторожнее. «Не бросайся в огонь, — сказал он, — ты понимаешь, чем рискуешь?»

Микела Нобиле согласилась с ним: «Ты такая благородная». Никто не видел, что произошло непосредственно перед пожаром. Все они жалели музыканта. Должно быть, короткое замыкание.

— Такое случается каждый день, как повезло, что его не было в машине в это время.

Микела и Массимо поговорили еще немного, после чего гостья спросила Франческу, нужна ли ей помощь. Франческа поблагодарила. Все нормально.

— Хорошо, тогда я пойду. Пока, малышки! — Микела попрощалась с девочками. Пожелала ее мужу: — Выздоравливай, пожалуйста, — и ушла.

О чем на самом деле они говорили?

Самые важные моменты в жизни часто наступают внезапно. И ты годами, веками готовишься к этим моментам. Но невзирая на всю твою подготовку, они могут уничтожить тебя. Или ты сумеешь выстоять.

Франческа закрыла дверь за Микелой Нобиле.

— С тобой все хорошо? — снова спросил Массимо. И это было последнее, что она ожидала от него услышать.

— Да.

— А наш сосед? Как он?

И о чем же они сейчас станут говорить? О пожаре — несколько бессмысленных слов об обстоятельствах, например был ли это поджог или нет, и если да, то кто виноват, — об отношениях Массимо с соседями или о том, что происходит с ними обоими? Только сейчас, вспоминая ту виолончель в огне, Франческа поняла: в кондоминиуме ненавидят Фабрицио. А Массимо об этом знает? Знает причину ненависти? Наши отношения с Фабрицио? Соседи не хотят, чтобы я предала мужа?

Она ответила на вопрос Массимо:

— Думаю, не очень хорошо, — и стала ждать его следующего хода.

«Ты. Что ты делала там с Фабрицио?» — мог бы спросить Массимо.

Когда ужасно боишься скандала, факт, что этот скандал начинается, уже приносит облегчение.

— Могу представить, — сказал Массимо недовольным голосом. — Если ты в порядке, я пойду немного полежу. О’кей?

— Составить тебе компанию?

Она вспомнила настольную игру, в которую играла с мамой. Очень давно. Это была игра «в жизнь». И там была колонка, которая называлась «Подведение итогов». И только после заполнения этой колонки можно было узнать, проиграл ты в этой жизни или победил. Ни ходом раньше. Надо было играть уверенно, мужественно и ждать окончательного вердикта.

Массимо зевнул. Прикрыл глаза.

— Нет, я немного посплю.

И она не остановила его, чтобы спросить, как, черт возьми, Микела Нобиле узнала, что у него жар (и какого хрена притащила ему горячий бульон). И как так вышло, что он не знал про заговор жильцов кондоминиума против Фабрицио? И не хочет ли он рассказать, как он стал одним из них?

И он, такой больной, не проронил ни звука, а просто встал, сонно пошатнулся и прошел мимо нее в спальню — ничто в его теле не выдавало ненависти, обиды, подозрений. Лег в постель и заснул.

Черт, кем они стали?

Два умных мошенника, два циничных лжеца, два куска дерьма? Или только она одна такая?

Но кем бы они ни стали, Франческа больше не боялась этой чудовищной секты. Она готова сражаться.

18

На следующий день Массимо стало лучше и он собрался на работу, хотя чувствовал себя еще скверно. Глядя на него, внезапно постаревшего и усталого, Франческа ощутила какое-то щемящее чувство — то ли нежность, то ли боль. Может, ей было грустно из-за него. Она впервые за очень долгое время смотрела из окна, как он — не другие жильцы, не Фабрицио — уходит.

Он всегда был хорошим, верным. И каким стал?

Она смотрела, как он, явно нездоровый, то и дело вытирая лоб, идет через двор, немного сутулясь, кудрявые волосы отросли — в ее дочерях столько от Массимо. Франческа узнала бы походку мужа за несколько километров. Она знала о его теле больше, чем о своем собственном. В руке Массимо держал портфель. Его первый портфель они покупали вместе — и как тогда веселились! Массимо считал портфель атрибутом взрослого человека и, собираясь на свою первую работу, обязательно хотел его приобрести. Сколько им было тогда лет? Около двадцати? Меньше?

Мечта Массимо ужасно смешила ее, а его энтузиазм делал счастливой. Почему бы не помочь? Они вместе ходили по магазинам, и Франческа хотела подарить портфель Массимо на счастье, но он сказал: «Лучше отложи пока эти деньги. Мы что-нибудь придумаем и потратим их вместе». Массимо был особенным. Он не походил ни на ее бывших парней, ни на мужчин, о которых ей рассказывали подруги. Он никогда не пасовал перед ответственностью, обязательствами, чем-то новым и не боялся нарушить правила.

Они сразу решили жить вместе — без колебаний, без отлагательств. Решили завести первого ребенка, потом — второго. По крайней мере, так ей казалось, так помнилось. Тем не менее в ту ночь, когда они поссорились, в ту ночь, когда она оказалась на концерте — когда это было? казалось, целую жизнь назад; последний искренний разговор? — в тот вечер муж рассказал ей совершенно другую историю: «Мы всегда делаем то, что хочет Франческа… Франческа хочет ребенка. Франческа хочет еще одного ребенка… Пришло твое время страдать».