Рискованное приключение

— Ты же его не знаешь!

Макс держал в руке молочник. Он повернулся ко мне и показал молочник, качая головой с таким видом, будто снова собирался засмеяться. Над молочником, моим разговором или чем-то еще, что посчитал смешным, — я не знала, и в тот момент мне было все равно.

— Он все равно мне нравится, — сказала мама мне в ухо.

— Мам...

— Мне нравится, как он разговаривает с тобой.

Мне тоже нравится. И все-таки я сказала:

— Мам...

— И, как я поняла, он был с тобой, когда приходил Лоуренс.

— Был.

— Все время?

Я подумала и поняла, что так и было. Все время. За исключением первых нескольких секунд, пока быстро одевался, Макс был со мной. Он поддерживал меня все время, какую-то часть даже в буквальном смысле.

— Все время, — сказала я тише.

— И он назвал Лоуренса на букву «м», — сказала мама, и я не удержалась от смешка, как и мама.

— Да, назвал, — сказала я.

— Мне не может не понравиться мужчина, который считает, что Лоуренс на букву «м».

И тут она права.

— Мам...

— Что он делает сейчас?

Я посмотрела, как Макс наливает кофе.

— Делает кофе.

— Стив тоже делает для меня кофе, — удовлетворенно сказала она. — Почти каждое утро приносит мне кофе в постель.

Глядя в пол, я сказала:

— Это мило, мама, и я очень рада, что у тебя это есть. Ладно, хватит о грустном. Как Стив? У него все хорошо?

— Это же Стив, у него не бывает плохих дней, Господь его любит.

— И ты тоже, — мягко сказала я.

— Да, солнышко, мне повезло, что я проснулась и увидела, что у жизни еще есть что мне предложить.

— Мам...

— Надеюсь, сегодня ты тоже проснулась.

— Мам...

— Иди пей кофе со своим Мистером Колорадо, — поторопила она. — Отпускаю тебя.

Я вздохнула и, увидев на полу рядом с собой босые ступни Макса, подняла глаза. Он поставил на столешницу возле меня кружку с кофе, встретился со мной взглядом и сделал глоток из своей кружки.

Я посмотрела на свой кофе — именно такой, как я люблю — и снова вздохнула.

— Спасибо, что выслушала, мама.

— Все будет хорошо, — заверила она меня тверже, чем я ожидала, учитывая, что всего несколько минут назад она почти впала в истерику, узнав о приезде отца.

— Я знаю, — заверила я ее в ответ.

— Скажи ему, что я влюбилась в его дом. Он прекрасен.

Я посмотрела в сторону и пробормотала:

— Я ему передам.

— Я люблю тебя, солнышко.

— И я тебя, мама. Пока.

— Пока.

Я коснулась экрана и завершила звонок.

— Что ты мне передашь? — обратился ко мне глубокий, хриплый голос Макса, и я посмотрела на него.

Я положила телефон, взяла кофе, сделала глоток и ответила, все еще смущаясь:

— Ей понравился твой дом.

— Что?

— Она считает, что он прекрасен.

— Откуда она знает, как выглядит мой дом?

— Я дала ей адрес сайта.

Макс усмехнулся, поднял руку и заправил мне волосы за ухо. Жест был таким нежным, что вызвал во мне еще больше тепла, одновременно заставив задрожать. Такие противоречивые ощущения на мгновение лишили меня здравого смысла, и я выпалила:

— Ты ей понравился.

Макс опустил руку и нахмурился:

— Что?

— Ничего, — пробормотала я и двинулась было в сторону. — Если ты хочешь расторгнуть...

Но Макс обвил мою талию рукой и притянул обратно.

Когда я подняла голову, чтобы посмотреть на него, Макс спросил:

— Я ей понравился?

Я решила поведать ему самое простое объяснение:

— Ей нравится, что ты зовешь меня Герцогиня.

— Своеобразно.

— Мама немного чокнутая.

— Не удивительно, — пробормотал он и, когда я прищурилась, продолжил: — Она тоже становится буйной, когда злится?

Я задумалась и честно ответила:

— Да, наверное, даже хуже.

— Стив — это ее мужчина? — спросил Макс.

Я кивнула.

— Бедняга Стив, — пробормотал он, и я усмехнулась.

Лицо Макса изменилось, стало таким нежным, как мне нравилось, но появилось что-то еще, что-то большее. Я ощущала эти глубокие изменения и задержала дыхание в предвкушении. Макс притянул меня еще ближе, так что нижние части наших тел соприкоснулись, и спросил:

— Ты в порядке?

Я кивнула, но он крепче сжал меня рукой.

— Нина, я серьезно, зрелище было чертовски напряженным. Ты в порядке?

И тут я осознала, что еще было в его лице, а когда осознала, то поняла, почему не узнала сразу. Единственным мужчиной, который когда-либо смотрел на меня с таким выражением, был Чарли, а он был моим братом, так что ему просто положено было смотреть на меня так в подобных случаях.

Яростное стремление защитить, прикрытое трогательной смесью заботы и привязанности.

Это вселило в меня такую надежду, что я не выдержала и опустила голову. Наклонившись вперед, я уперлась лбом в грудь Макса и вцепилась пальцами в его бицепс.

— Я очень сильно ненавижу своего отца, — прошептала я в грудь Макса, и его ладонь скользнула с моей талии вверх по спине и легла на тыльную сторону моей шеи.

— Есть за что, милая. Теперь я понимаю, почему ты не разговариваешь о нем.

Я кивнула и призналась:

— И я ненавижу, что ты видел меня такой.

Макс сжал мою шею и потянул немного назад.

Когда я посмотрела на него, он спросил:

— Почему?

— Это некрасиво, — тихо ответила я с дрожью в голосе, которую не могла контролировать и которая выдавала мой страх. Я не желала в нем признаваться, но скрыть не сумела. — И плохо.

Ладонь у меня на шее сжалась, Макс поставил свою кружку на столешницу и обнял меня второй рукой.

Потом приказал:

— Обними меня, малышка.

Я решила, что пора заканчивать разговоры, и предложила:

— Макс, нам нужно готовить завтрак.

Макс твердо посмотрел на меня взглядом, который ясно говорил, что он не собирается повторять приказ, так что я, вздохнув, тоже отставила кружку, просунула свои руки под его и обняла.

— В том, что я видел, не было ничего некрасивого.