Ритуалист

— Это какая же сука? — выдавил я зло, падая на колени перед курганом из не пойми чего, похоронившим оберег где-то внутри себя, словно неизвестный вредитель стаскивал сюда все, на что только падал взгляд. Земля, ветки, камни, кусты и даже листья, в кучу пошел почти весь материал с округи, убить мало за такую тщательность, чуть ли, не узлами все переплел, сволочь такая. Спустя минут десять оберег был разрыт, а хлам подле него раскидан по сторонам, все, наконец-то, двигаем дальше.

— Опять? — следующий столбик хоть и отличался от предыдущего но, по сути, находился в такой же ситуации. И почерк одинаковый, без разбору навалено в общую кучу, б***ь, да что же здесь творится такое? А потом и вовсе удивляться перестал, каждый оберег представал предо мной в подобном виде, я падал на колени и в позе "преклонения" начинал работать руками, зарываясь в землю едва ли не по локти. Очень хотелось поймать и придушить этого умника, и в голове даже мысль не укладывалась, что этот некто может быть, хотя бы, вдвойне сильнее меня и навалять я ему не смогу априори. И даже в памяти не всплыло, как совсем недавно бегал от местного зверья, в груди зрело раздражение и волна гнева была готова уже обрушиться на голову нечастного, попадись он мне только в руки. Очень херово было, так же, и то, что в эту сторону, по словам старосты, пилить мне как минимум еще и весь завтрашний день, вот не мог этот мудила свои каверзы воспроизводить на более коротком отрезке? Нет, поперся влево, сволочь такая!

А вот за следующим поворотом меня поджидал сюрприз, мать его так! Нордил, скотина ты такая, паучье гнездо, говоришь, где-то там может быть? Так как какого хрена передо мной сейчас валяются восьмилапые трупы, причем почти у самого берега?! И какого хрена они свалены в кучу? Ага, ясно, ну шикарно, просто замечательно, даже угадывать не буду, что под ними. С десяток тварей размерами с хорошую собаку переплелись лапами и словно утрамбовались вокруг одной точки, закрыв ее собой и навеки похоронив под толщами хитина. На вид монстры были довольно отвратны, волосаты и жутковато бурого оттенка, с приличных размеров когтями на концах конечностей и шипастым ободком по краю туловищ. С такими в ночи столкнуться — обгадиться секунд за пять, а то и быстрее. Но, кто-то же их перебил, вон, панцири во скольких местах пробиты, а лапы так и вообще почти у всех переломаны. Чем же их так отходили, битой или оглоблей какой? Мне почему-то сразу расхотелось встречаться с автором подобного погребения, подумаешь, обереги закапывает, может, хобби у него такое.

— Ага, хобби, — губы растянулись в кислой улыбке, или переть дальше, разгребая его художества или, как сказал староста, вскоре тут будет не протолкнуться от столичных магов. А у меня одна проклятая вещь, нож для ритуальных жертвоприношений, да и карма такая, что если и не в красных цветах записана, то уж фонит от нее кровью только так. Захотят, разберутся, в общем, жопа полная!

С другой стороны, Нордил просил насобирать ему хитин, вроде? Мой взгляд тут же приобрел несколько иное выражение, а что, главное, не напороться ни на кого, да и бегаю я быстро, уже проверено временем, слинять смогу по любому, а так валяется же, бесхозное, ничье. Соберу, что оторвать смогу, и дальше пойду, делов-то. Вот только ободрать с трупов их панцири оказалось задачей непосильной, шкуродер напрочь отказывался становиться мясницким ножом и помогать мне в добыче опыта и денег, так что пришлось слегка изменить планы и немного углубиться в лес. След от ихора не давал сбиться с пути, а периодически попадающиеся оторванные лапы и прочие прелести служили еще более веской причиной продолжать начатое — в сумке уже лежало несколько довольно приличных кусков, знай, иди себе да наклоняйся-подбирай только.

Донаклонялся я минут через пять, нелепо взмахнув руками и даже выматериться не успел, как стремглав ухнул куда-то вниз, пребольно стукнувшись черепушкой о какой-то выступ. В глазах тут же все поплыло, хорошо еще, хоть недолго этот "кайф" длился, фокус навелся сам собой и я, наконец, смог оглядеться.

Тоннель, довольно приличных размеров, почему-то скругленный и со светящимися стенами, что за на хрен, блин? Присмотревшись, разобрал причину — то ли мох, то ли еще какое растение, на подобие этого, но почти каждый метр поверхности, хоть и слабо, но светился, давая возможность вполне сносно воспринимать окружающее. Вверху, метрах в трех зияла дыра, видать, пласт земли обвалился под моим весом и рухнул вниз, словно только этого и дожидался. Выбраться обратно — можно даже не мечтать, стены полукругом уходили вверх на добрые три метра или около того, просто не достану. Так что вот тебе и очередные приключения на задницу, мать вашу, доигрался, допрыгался!

— Замечательно, — что ни день, то сюрприз, теперь только не хватает еще, что бы сожрали вместе с потрохами, думаю, как раз хватит обнулиться до сорок девятого. Валить решил влево, чисто интуитивно, да и яркости там было, вроде, побольше, так что, двинулся вперед, стараясь больше вслушиваться, замирая, чем шагать. Заранее узнать, что тебя ждет за следующим поворотом, что может быть лучше в незнакомом месте и неизвестно с каким врагом, разве что, только, вообще оказаться в другом месте. Но эта роскошь была явно не для меня, а потому шел, крался, напрягал слух и едва не выматерился, углядев на полу перед собой тонкие нити паутины, начавшие попадаться потом повсюду. Походу, в паучье логово попал, не иначе, не сказать, что склонен к арахнофобии, но лучше бы тут было простое зверье, хоть не так мерзко.

Но пока судьба миловала, ни одного хелицерового ублюдка так и не повстречалось, лишь сетки паутины на стенах стали чаще встречаться, и у меня уже было мелькнула мысль послать все к черту и повернуть назад. Может, в той стороне меня не будет бить такой мандраж, когда очередной поворот заставил буквально вжаться в стену, влипнув в нее и задержав дыхание.

Впереди тоннель расширялся, выводя в довольно высокую и, что главное, почти полностью увешанную паутиной помещение, ее сетки растягивались буквально вдоль и поперек всего пространства, напрочь скрывая стены и потолок. И посреди всего этого грязно серого великолепия, почти в самом центре, оплетенная по хвосту и рукам бессильно весело нечто. Я даже сморгнул пару раз, не доверяя своим глазам, существо все еще было живо, хоть и порядком изранено, имело имя — "Шаррат" — и являлось особью женского пола. Вместо ног у нее был змеиный, в мелкую чешуйку хвост, сейчас почти полностью заляпанный кровью и безвольно валявшийся на земле, видать, хозяева этих мест довольно здорово ее потрепали, жизней у этой, у этого, у нее, короче, оставалось едва ли четверть. А то, что была еще жива и в подвешенном состоянии, наводило на мысли о запасливости паучков, восьмилапые явно не были вегетарианцами. А так прийти, пожрать еще свежего и живого мясца, чем плохо, все желудку на пользу, не падалью же питаться. Думаю, подобных "кладовых" тут, под землей, у них еще немало, так что как бы самому здесь им на зуб не попасть, вот ведь угораздило вляпаться.

Дальше я не верил сам себе, трус ведь, каких еще поискать, ан нет, повелся на жалость, на то, что баба, и даже хвост во внимание не брал, да и мордаха вроде ничего, симпатичная. Ее глаза дрогнули, а точеные губы скривились, словно от боли, когда уже во всю кромсал шкуродером сдерживающие ее путы. Паутина поддавалась плохо, приходилось чиркать клинком в одном и том же месте по многу раз, но процесс шел, а незнакомка лишь пялилась на меня ничего не соображающими глазами, веки полузакрыты, ресницы дрожат, она явно пытается соображать, но что-то мешает, видать, накачали восьмилапые чем-то, одурманили. Рухнула она на меня совершенно неожиданно, я даже присел под ее весом, едва удержавшись на ногах, весила дамочка прилично, да и повисла на мне совершенно уж неудобно. Пришлось минут десять потратить на то, что бы перекинуть это безвольное тело себе на спину, согнувшись в три погибели, и на подрагивающих ногах едва делая шаги двинуться прочь. План был прост, банально дотащить до дыры в потолке и попытаться привести ее в чувство, длина хвоста этой недобабы намекала на то, что она вполне может, даже если и с моей помощью, но дотянуться до края. А там кто знает, вдруг и наружу выбраться удастся. Если же нет, то идти искать выход все равно стоило в ту сторону, позади лишь еще больше паутины и наверняка засевших в ней ее хозяев, а с ними я сталкиваться совершенно не хотел. И так пока везло, что ни на одного не напоролся.

Тащился долго, куда дольше, чем шел сюда, приходилось даже приваливаться к стене и делать перекуры, ноги не выдерживали, с моими-то статами, вообще удивительно, как умудряюсь ее на себе нести. Только сцепив зубы и на голой силе воле, и никак иначе. Шаррат же даже словом не обмолвилась, все еще пребывая в своем накачанном паучьими транквилизаторами мирке, хоть бы знак какой подала, что не напрасно мучаюсь, а то вдруг скоро копыта откинет, и на хрена мне тогда все это?

Когда добрались, усадил змееногую под стену и принялся осматривать, да уж, не знаю, сражалась ли она, но ран и порезов было просто тьма тьмущая. Все тело словно превратилось в один сплошной кусок окровавленного мяса, правда, не сочащегося, но остатки запекшейся коркой покрывали буквально каждую пядь. И я даже понятия не имел, что со всем этим делать, залечить-то смогу, но только то, что вижу, а тут же все словно в броне какой, отмыть бы сначала, а так…

В общем, делал, что мог, прижимая шкуродер к рваным краям и скороговоркой вынуждая края плоти срастаться, заживляя и так предостаточно натерпевшееся тело. Сначала обработал руки, потом плечи и грудь, кстати, довольно крупную и соблазнительно мягкую, на ней укусов было больше всего, будто восьмилапые осознанно впивались в самые податливые места. Затем занялся спиной и хвостом, и только после этого перешел к голове, черт, а ведь реально хороша — отмыть, дать отдохнуть да приодеть. А лучше и вовсе без одежды, то, что сейчас было на ней, даже одежкой назвать было трудно, так, рваная в сотне мест жилетка непонятно как, но все еще держалась, скорее всего из-за засохшей крови. Иного объяснения у меня не было. Минут через двадцать закончил полностью, остальное лишь после мытья и не при таком освещении, так что остается только ждать и молиться, что бы эти хелицеровые сюда не сунулись. А эта Шаррат побыстрее пришла в себя, в лесу, пусть даже с риском нарваться на зверье, мне было куда как уютнее, чем здесь. И даже на респ я бы ушел лучше там, чем в этом подземном и насквозь пропитанном сыростью и присутствием пауков тоннеле.

— Ты… кто? — наконец, слабо и еле слышно донеслось до меня вдруг, я тут же вскинул голову, ну, блин, таки дождался, очнулась.

— Человек, и это сейчас не важно, а важно то, что там, — мой палец указал наверх, — выход, и нам друг без друга до него не добраться.

Змееногая тут же медленно, с трудом повернула голову к потолку и тут же скривилась, видать, не все-таки залечил, впрочем, и так понятно, в таких-то условиях.

— Болит? Прости, вылечил, что мог, тебя обмыть надо, не все раны здесь видны.

— Ты меня… лечил? — и все еще полузакрытые глаза мазнули по мне взглядом.

— Ты меня не слушаешь, — качаю головой, — мы или выбираемся здесь, или можно еще туда пойти, может, и найдем еще один выход.

— А… — но добавить она так ничего и не смогла, бессильно свесив голову на грудь.

Черт! Походу, толку с нее не будет никакого, накачана по самые уши, как же быть? У самого все трясется от усталости, переть такую тушу на себе и дальше однозначно не выход, до сих пор еще не отошел. Короче, пока ждем.