Ритуалист

И это "ждем" растянулось вплоть до самого вечера, пожалев змееногую, перебрался к ней под стеночку и позволил склониться себе на плечо, ощущая ее слабое и редкое дыхание. Наверху, снаружи, уже опустились сумерки, редкие просветы в кронах указывали еще максимум на полчаса, час от силы более-менее приемлемой видимости, а потом все, тьма и мрак, хоть глаз выколи, ночь вступит в свои права, хорошо хоть стены тут светятся, а то и так жутко до дрожи. Моя соседка, видимо, почувствовала себя несколько лучше, потому как правая нога уже была обхвачена нетугим кольцом хвоста, скорее рефлеткорно, чем с каким-либо умыслом. Шаррат, имевшая более высокий, чем у меня пятьдесят восьмой уровень, выглядела сейчас до нелепого беззащитно, вся такая слабая и жалкая, что захотелось как-то помочь бедолаге, но я сдержался. Да и что вообще могу в нашей ситуации сделать: обнять, прижать к себе, позволить обвить себя еще большим количеством колец — а оно мне надо? Если не воспримет как приставание, так и сама ведь может напасть, хрен ее знает, кто она такая вообще. Помню, есть, вроде, наги, слиссы и, кажется, саламандры, может, кто-то из них?

И сам того не замечая, пустил в себя дрему, напрочь отрешившись от окружающего, а потом, когда осознал проступок и приоткрыл глаза, чуть не заорал от неожиданности. Прямо у моего лица неподвижно замерли, разглядывая его, две здоровенные ярко-желтые плошки с вертикальным зрачком. Черт, как же меня трухануло сразу, чуть не подскочил с перепугу. А змееногая даже не подумала отстраниться, лишь удивленно вскинула бровь и продолжила вглядываться, теперь уже в мои глаза. Гипнотизирует, что ли?

— Если пришла в себя, — с хрипотцой выдавил я из себя, — давай пытаться выбираться отсюда, — а сам, совершенно того не замечая, разглядываю необычного цвета радужку, черт, и здоровенные ведь какие глазищи-то.

— Уже пыталась, не достаю, — голос ее окреп, не намного но, по крайней мере, уже не дрожал.

— Это сама не достаешь, а с моей помощью в самый раз будет, — и, не особо церемонясь, отстранил ее от себя за плечи. Потом поднялся, задрал голову вверх и некоторое время пялился, силясь придумать, как правильнее поступить. Оценил длину ее хвоста, расстояние до дыры, прикинул, за какой край лучше всего цепляться, в общем, план, хоть и не особо впечатляющий, а вырисовывался.

— Сможешь себя вытянуть руками? — поворачиваюсь к ней и вижу отрицательное качание, так и думал, что же, тогда второй вариант.

— Я тебя подсаживаю, твоя задача — ухватиться за что хочешь, но продержаться, пока я по тебе не вскарабкаюсь наверх и не вытащу, возражения?

Она некоторое время смотрела на меня, оценивая и прикидывая, можно ли мне верить, ведь ничто не помешает, выбравшись наружу, тупо помахать ей ручкой и свалить куда подальше. С другой стороны, а что еще оставалось, можно подумать, у нее тут масса вариантов. Хочешь, не хочешь, а довериться придется, я же, в свою очередь, совсем не был уверен в том, что хватит сил вытащить наружу такой вес. Да еще был риск наткнуться на зверье, что тоже не маловероятно, в общем, куда ни плюнь, везде проблемы.

В итоге картина была следующая. Я, кряхтя как старый дед, полусогнувшись и, чуть ли, не удерживая руками норовящие выпасть из глазниц вылезающие из орбит зенки, напрягался и толкал верх вылезшую на меня тушу. Сама по себе змееногая была довольно стройная, не толстая, но вот ее хвост трехметровой длины, а то, и больше, весил, наверное, как с два, а то, и три меня. Так что сопел и рвал жили я не просто так, она ведь еще и балансировала на мне, стараясь не упасть, и стойкости мне это отнюдь не добавляло.

— Скоро ты там? — судорожно выдохнули мои губы.

— Не ухвачусь никак.

— Так постарайся, у меня сейчас колени лопнут! — зло прошипел я, и вправду начиная ощущать некий дискомфорт в обозначенных местах, там словно шестеренки нарвались на препятствие и теперь скрипели, пытаясь или провернуться дальше, или вылететь из обоймы. Еще немного, и вообще останусь без ног, тогда только нож в горло, если не удастся залечиться, и прощай тоннель, привет респ. Не мое бы нежелание сливаться, уже бы давно дома сидел, а так…

— Есть, держусь, вроде, — как-то неуверенно прозвучало сверху.

— Уверена? — но стоять, вроде, стало легче.

— Да, только поспеши, а то сорвусь.

— Да уж постараюсь, — буркнул, с трудом вылезая из-под начавшего бесполезно искать опору хвоста. Что сказать, такого опыта у меня еще никогда не было, да и вряд ли кто-нибудь мог, хотя бы, приблизительно представить, что значит пытаться влезть по подобному телу. Где если не чешуя, то мягкие, соблазнительные округлости, и наступать на все это ногами казалось даже кощунством каким-то. Но тут уж извините, жить захочешь, и не на такое пойдешь, кое-как, с горем пополам, но выперся наверх, змееногая удержалась на руках, дала пару минут, а большего мне и не требовалось.

Затем был двухсекундный перекур, взгляд оббежал окрестности, и руки вцепились в чужие предплечья. Черт! Тяжелая какая! Хребет, казалось, сейчас попросту рассыпется, не с моими двойками и тройками в силе, ловкости и прочем тянуть на себя подобный вес. Я же не лебедка, а дохлый, ни на что не годный нуууб! От усердия даже губу прикусил, пошла кровь, во рту появился солоноватый привкус, и мне не оставалось ничего другого, кроме как решиться: пан или пропал. Не сдюжу, значит, не судьба, сам обратно рыбкой нырну, а как получится — что же, выходит, не такой уж я и неудачник, как могло показаться.

Наши глаза встретились, ее, перепуганные, так как уже понимала, сейчас что-то будет, и мои, сосредоточенные, немигающие. В следующую секунду я скривился от боли и хлынувшей в глотку крови, прикусить язык оказалось очень и очень болезненным опытом, но иного выхода просто не видел. Горячий глоток и мысли запросили плату, всего на несколько секунд повысить силу до возможного потолка, что бы потом еще и идти нормально мог, а не валяться пластом.

— Ыыых! — рывка она явно не ожидала, по крайней мере, не такого. Ее руки сорвались в считанные доли мгновения, даже вскрикнуть не успела, затем небольшой пас в сторону, чтобы не подрала брюхо и самое ценное и мягкое, и дикий, из последних дарованных на выходящие секунды сил, рывок обратно, к себе. Почти бросок, я бы сказал, и тут же полетел на спину, банально не удержавшись на ногах, все, время вышло! Получилось…

Пару минут мы просто лежали, переваривая случившееся, не знаю, как она, а мне было довольно хреново, язык все еще ныл и словно противился заживлению, а еще слабость во всех членах, временная, но очень и очень неприятная. Своего рода откат, смягчение вместо долгоиграющей расхлябанности на сверхсильную, зато кратковременную.

— Ты это сделал, — внезапно подала голос она.

У меня же не было сил даже промычать что-то в ответ.

— Ты это сделал! — и сверху тут же придавило тоннами веса, змееногая буквально выпрыгнула на грудь и уставилась неверящим взглядом, скользя по моему лицу. Мне же захотелось умереть, вот прямо сейчас взять и свалить на перерождение, эта дура что, совершенно не соображает, сколько весит?! Или это откат ритуала так меня подкосил…

— Слезь… — только и смог, что прохрипеть, язык уже зажил, а вот грудная клетка обещала вот-вот сломаться, причем внутрь и протыкая ребрами все, что будет на пути, ахрененный конец после стольких мучений.

— Извини, — она тут же перевалилась в сторону, позволив мне свободно вздохнуть.

Вокруг же стояла полнейшая тишина, а еще темень и подозрительное отсутствие хоть кого бы то ни было, обычно лес старался всячески преподносить подлянки в виде праздно шатающегося мобья, но сейчас все было иначе. Ни души, никого.