Ривер

– Не делай этого, - расплакалась она.
– Не умирай.
– Харвестер встряхнула Ривера, проклиная за то, что заставляет её через всё это проходить.
– Сукин сын! Ты не можешь вернуться в мою жизнь, заставить что-то почувствовать, а затем снова из неё исчезнуть. Не делай этого!
– Она задыхалась от рыданий.
– Пожалуйста.

Воздух наполнило низкое жужжание, а мгновение спустя из портала в полном вооружении выскочили Ресеф и Танатос.

От Танатоса исходила такая сильная ненависть, что Харвестер ощущала её жгучей волной жара.

Он зыркнул на Харвестер, и все чернильно-чёрные тени душ всех тех, кого он убил, начали кружить у его ног.

– Что случилось?
– рявкнул он, опускаясь рядом с Ривером.

– Я вам всё расскажу, - поклялась Харвестер, надеясь, что он не убьёт её сейчас прямо на месте.
– Но нам нужно сначала доставить его в Центральную Больницу Преисподней.

Со всей нежностью, которую можно ожидать от Всадника, именуемого Смертью, Тан поднял на руки Ривера и открыл собственный Хэрроугейт.

Харвестер поднялась, её сердце сжалось от вида бездвижного и бледного Ривера на руках Тана.

– Вы оставите меня здесь?

– Обращайся к Ресефу.
– Тан вошёл в портал и оставил Харвестер наедине с Ресефом впервые с тех пор, как она исцелила его разум, связав его с парой - человеческой женщиной по имени Джулиан.

И как ни странно, после всех тех мучений, что Харвестер перенесла во дворце Сатаны, от воспоминания о том, что с ней сделал Мор, её будто окутало всю колючей проволокой, а ноги просто приросли к земле.

Она потянулась к своей силе, но вспомнила, что полностью опустошена. Беззащитна.

– Возьми меня с собой.
– Она сглотнула, но сухость в горле не пропала.
– Пожалуйста. Ривер через ад прошёл, чтобы меня спасти. Когда он поправится, будет же лучше, чтобы он страдал не зря.

Ресеф, который не принимал ничего всерьёз до взлома Печати, посмотрел на неё с жутким, пустым выражением лица.

– Если он поправится.

– Поправится, - уверенно произнесла Харвестер.
– Ривер чертовски упрямый, чтобы умереть.

"Пожалуйста, будь упрямым".

– Наши Наблюдатели сказали, что ты работала на Небеса. Это правда?
– Голубые глаза Ресефа, так похожие на глаза его отца, были проницательными, и Харвестер задумалась, сколько в нём осталось от Мора, что приходилось держать в узде.

Она понимала это больше, чем хотелось бы.

– Да, - ответила она.
– В самом начале.

– А всё то дерьмо, с которым ты помогла Мору? Брехня?

– Не всё, - призналась она.
– Порой я ему помогала. Не могла позволить ему что-то начать подозревать.

Ресеф закрыл глаза и медленно выдохнул, и Харвестер знала, что он в ярости. Будучи Мором, он причинил ей боль, и вина по-прежнему его поедала. Она не перешла ещё на сторону добра настолько прочно, чтобы ощущать стыд за то, что пользуется его чувством вины.

– Пожалуйста, - повторила она.
– Я... умоляю тебя. Я должна знать, что с Ривером всё хорошо.

– Если ты лжёшь... если причинила ему вред...

– Не причиняла и не причиню.
– Харвестер затаила дыхание, ожидая ответа с таким терпением, на какое была способна. Пока она тут распыляется, Ривер, может, умирает.

Ресеф открыл глаза, и в них вспыхнуло решение.

– Пошли.

– Подождите!
– возникший голос сотряс землю, и даже воздух вокруг завибрировал.

Плавно развернувшись, Ресеф поднял меч и встал между Рафаэлем и Харвестер. Боги, он должен её ненавидеть, и всё же инстинкт вопит её защищать.

Как и отца.

Рафаэль властно стоял перед ними, облачённый в богатое, бархатное, пурпурного цвета одеяние. Серебристые крылья, которые по цвету совпадали с мехом одеяния, взмыли в небо элегантной дугой.

Ресеф не вложил в ножны клинок, что было вопиющим оскорблением любого архангела.

Рафаэль растянул губы в зловещей улыбке.

– Мне до сих пор трудно поверить, что из всех Всадников, у тебя нашлись яйца побороть свою демоническую половину.

– Мне до сих пор трудно поверить, что полные придурки могут быть архангелами, - в ответ протянул Ресеф.
– По-моему, мы в расчёте.

Когда брови Рафаэля опасно взметнулись вверх, Харвестер встала между ним и Ресефом.

– Иди, Ресеф, - спокойно произнесла она, хотя сердце билось так сильно, что, казалось, сломает грудную клетку.
– Позаботься о Ривере.

– По-прежнему пытаешься защищать детей Энриета, как я погляжу, - пробормотал Рафаэль.
– Ты больше не их Наблюдатель.

– Спасибо за напоминание, - кисло заметила она.
– Но мой обет защищать их появился задолго до того, как меня взяли их Наблюдателем. Я верна своим клятвам.

– Да, верна, - дразняще произнёс Рафаэль.

Ресеф не двинулся с места, поэтому Харвестер протянула руку назад и легонько толкнула его.

– Пожалуйста. Иди.

– Передам Риверу твои самые наилучшие пожелания, - сказал Ресеф Рафаэлю.
– Твоё беспокойство за него просто... ошеломляет.
– Ресеф открыл портал, вошёл в него и показал архангелу два средних пальца.

– Как ты с ними так долго возилась?
– Рафаэль смотрел на пустое, после исчезновения Ресефа, место.
– Они ужасны.

Харвестер улыбнулась, хотя на самом деле хотела ударить ангела. Всадники, может, были и не самыми приятными людьми, но были такими, какие есть из-за Рафаэля и его братии. И в действительно, учитывая их прошлое и то, что им пришлось пережить, Харвестер считала, что они ещё чертовски хорошие.

– Они ужасны, только если ты против них.
– Харвестер видела, что случилось с теми, кто разозлил Всадников. Словом "ужас" это не описать. Она скрестила руки на груди, поморщившись от боли во всём теле.
– Если ты здесь, чтобы извиниться за то, что отправил за нами наёмников, то можешь не тратить своё время.

Рафаэль щёлкнул пальцами, и все раны Харвестер зажили. Сила, яркая и вибрирующая, наполнила её тело. Даже крылья падшего ангела снова отрасли, и она их широко расправила, едва не растрогавшись от этого ощущения.

– Я понятия не имею, о чём ты тут говоришь.
– Архангел даже малейшего усилия не приложил, чтобы звучать убедительно.

– Ты нас с Ривером недооцениваешь. Впрочем, как всегда.

Из широкой груди Рафаэля пробилось низкое, опасное рычание.

– А ты, - выплюнул он, - всегда его переоценивала во всём. Энриет никогда не был для тебя хорош. И как Ривер он не лучше.