Родиться заново

Забегаю домой, скидывая на ходу мокрую футболку, надеваю чистую и сразу же выхожу. Я даже двери не закрывала, чтобы не тратить драгоценные секунды! Мне везёт – лифт никто не успел вызвать, и я, глубоко вдохнув, захожу в кабину. Стараюсь перевести дыхание, чтобы хоть немного унять свои эмоции. Но стоит только выйти из кабины, как меня ждёт сюрприз: у квартиры Алексея, слегка покачиваясь и ворча себе что-то под нос, стоит соседка и давит на кнопку звонка.

– Здравствуйте, Лариса Олеговна! – говорю я громко, чтобы привлечь внимание. – Вы что-то хотели?

Лариса Олеговна отпускает несчастную клавишу, медленно поворачивается и поднимает на меня затуманенный взгляд. В нос ударяет резкий запах перегара. Ни для кого не секрет, что она с определённой периодичностью уходит в запой. А так женщина вполне нормальная, правда, только когда трезвая.

– А, Надюшка… – тянет моё имя соседка. – А ты тут что делаешь? Ик…

– Лариса Олеговна, вы что-то хотели? – повторяю вопрос.

– Да. Ик… Меня Маринка просила посмотреть… ик… за мужем. Ик… А он двери не открывает. Как же я за ним посмотрю, если он… ик… меня не пускает? Ик…

– Вас Марина просила присмотреть за Алексеем? – повторяю вопрос, немного опешив.

– Ну да. Она мне и денег дала… Ик…

Господи! Мне становится нехорошо. Ведь прошло уже пять дней! Всё правильно: есть деньги – можно пить.

– Спасибо, Лариса Олеговна, но за Алексеем больше не надо смотреть, – отвечаю ей.

– Она что, и тебе денег дала? – Мутные глазки жадно щурятся. – Вот же сучка…

– Нет. Меня врач назначила, – нагло лгу, чтобы она не вздумала высказать свои претензии Марине.

– А-а, врач, – растягивая слова произносит Лариса Олеговна, окидывая меня с ног до головы. – Тогда ладно… Ты это… Скажи Маринке, что я приходила, – заявляет, тыкая на себя пальцем.

– Скажу, – отвечаю хмуро. – Всё? – переспрашиваю, так как уходить она не собирается.

– Надюш, а ты мне денег не займёшь, а? – смотрит жалобно.

– Нет, Лариса Олеговна. У меня нет, – отрезаю сухо, а про себя добавляю: «на водку нет».

– Жаль. – Соседка чешет за ухом. – Слушай, а бабулям пенсию уже дали, не знаешь?

– Нет, – мне опять приходится лгать. Ещё не хватало, чтобы она в таком виде пожилых людей пугала.

– Что за жизнь пошла… – бурчит недовольно и уходит, шаркая старыми тапочками.

О чём думала Марина, оставляя беспомощного мужа на эту пьянь? Хотя, скорее всего, тогда Лариса Олеговна была трезвой.

Я открываю дверь и натыкаюсь на Вальтера.

– Вальтер! Охраняешь… Молодец, ты мой! – хвалю собаку, присаживаясь на корточки перед ним, и перевожу дыхание.

Надеюсь, больше Лариса Олеговна здесь не появится. Но напоминание о том, что жена Алексея рано или поздно вернётся, грязными когтями скребёт душу.

Я не знаю, какой срок отвела мне судьба, давая возможность быть рядом с Лёшей. Ещё сутки? Неделю? А может меньше, и Марина вернётся сегодня? Но думать об этом мне совсем не хочется.

Поднимаюсь с корточек и захожу в комнату, сразу же натыкаясь на взгляд бархатных глаз. И всё становится совершенно неважным: и то, что всё это неправильно, и даже то, что рано или поздно мне всё равно придётся уйти, разрывая своё сердце.

– Там соседка приходила, Лариса Олеговна, – объясняю Алексею. – Её Марина попросила присмотреть за тобой.

При упоминании имени жены его глаза теряют живой блеск и становятся непроницаемыми. Именно с таким выражением лица Лёша вчера изучал меня. Он снова отворачивается к окну. Неужели опять замкнётся?

Подхожу ближе, пытаясь поймать взгляд, но Алексей, не мигая, смотрит в никуда.

– Не переживай. У тебя всё получится. – Осторожно касаюсь его правой руки, зная, что он всё равно не почувствует. – И ты сможешь вернуться к прежней жизни. Я искренне в это верю.

Алексей поворачивается ко мне и качает головой, безмолвно говоря «нет».

– Да! – стараюсь и его убедить. – Это всё временно. Вот увидишь.

Снова «нет».

– Вальтер, твой хозяин опять не слушается, – жалуюсь тому, кто меня точно понимает.

Пёс, услышав, что назвали его кличку, тут же тыкается Алексею в ногу. Но даже на него Лёша не хочет реагировать. Э, нет! Так не пойдёт. Скоро придёт Миша, и мне нужно, чтобы пациент был послушным, а не зажатым.

За пять минут до назначенного времени раздаётся звонок в домофон. Такая пунктуальность даёт жирный плюс к репутации массажиста. Нет, не то, чтобы я не доверяла Николаевой, но ведь многое зависит и от самого человека. Сообщаю Алексею, что пришёл массажист, и встречаю того, стоя у открытой двери.

Характерный щелчок оповещает, что кабина лифта остановилась на нашем этаже, и из неё выходит громила под два метра ростом. Мне кажется, я даже приседаю от неожиданности. Распахнутая кожаная куртка на меху открывает мощный торс, обтянутый тёмной тканью, а бритая голова пугает до колик. По левой стороне шеи до самого уха тянется замысловатая, цветная тату.

– Вы кто? – таращусь на незнакомца, больше похожего на бандита, чем на представителя врачебной профессии.

– Миша, – звучит скромно. Голос никак не сочетается с такой внушительной фигурой. – На полный массаж записан мужчина после инсульта. Так?

– Так, – отвечаю пересохшими губами и опускаю взгляд на руки. Обе кисти изрисованы до самых пальцев.

Ну, Юлька! Она кого мне прислала? Бывшего заключённого что ли? Он же не напрягаясь переломает Алексея!

– Можно ваши документы? – требую я у этого Миши. Только какой он Миша? Тут медведище целый!

Наверное, я сумасшедшая. Он сейчас прихлопнет меня одной левой и даже не заметит. Но не это главное – к Лёше я этого громилу не подпущу!

Лицо этого гризли неожиданно расплывается в улыбке. Невольно отмечаю про себя, что она у него не страшная, а появившиеся на щеках ямочки вообще вводят в ступор.

Миша, продолжая обаятельно улыбаться, достаёт из внутреннего кармана паспорт и сертификат. Судя по тому, как легко он это делает, я не первая, кто так реагирует на его внешность.

– Диплом об образовании нужен? – усмехается, наблюдая, как я внимательно сверяю данные.

– А есть? – поднимаю глаза.

– С отличием!

– Неплохо, – отвечаю с завистью. – Проходите.

– Фейсконтроль пройдён? – спрашивает, улыбаясь одним уголком губ.

Зеркалю улыбку и пропускаю массажиста в квартиру. Но сделав лишь шаг, он вдруг резко стопорится.