Родиться заново

Йен заканчивает разговор, и связь прерывается.

– Я не успел сообщить ему, что мы уезжаем, – произносит Серж, словно разговаривает сам с собой. – Честно говоря, даже не вспомнил. Хм.

Но меня интересует совсем другое. Я считал, что он нанял детектива, чтобы установить, есть ли между нами родственная связь. «Умников» везде хватает. Разворачиваю к себе планшет, с которого Серж делал снимки экрана, отослав их потом Йену, и печатаю:

«Зачем тебе нужен был Дэвис?» – Я показываю девайс своему угрюмому дядюшке.

Серж отвечает не сразу.

– После первой нашей с тобой встречи я снова ездил в Ростовку. Заказал памятники. А ещё искал людей, кто хоть немного помнил и мог рассказать мне о Долгиных. Хоть что-то. Я разговаривал с мужчиной, который хорошо знал моего брата. Они дружили и общались долгое время. – Серж ненадолго замолкает, уходя в эти воспоминания. – Он уверен, что Антон не мог умереть от отравления этиловым спиртом, и намекнул, что смерть всех членов семьи выглядит немного странной, но никто не хочет об этом говорить.

Надя

Просыпаться не хочу. Совсем. Возвращаться в мир, ставший серым и пустым, нет никакого желания. Натягиваю на себя плед, пытаясь завернуться в него и не высовывать носа, но резко распахиваю глаза. Лёша! Хватаюсь за телефон и, как специально, не могу снять блокировку. Неотвеченных звонков нет, зато горит непрочитанное сообщение. Дрожащими руками нажимаю на конвертик и несколько раз перечитываю прыгающие строчки:

«Спишь, мой ангел? Мы в поезде. Еле удержался, чтобы не вернуться назад. Ужасно завидую Вальтеру и хочу оказаться на его месте. Лёша».

Выдыхаю. Значит – долетел. Сегодня Лёша должен быть уже на месте. И радуюсь за него, и хочется выть от одиночества. Особенно, если у нас будут проблемы со связью. Серж предупреждал, что такое возможно. Отгоняю от себя негативные мысли. Всё будет хорошо! По крайней мере Алексею Серж не должен причинить ничего плохого.

«Спала», – печатаю ответ.

Хочу добавить, что безумно скучаю и волнуюсь, но сдерживаю порыв. У Алексея хватит ума, бросить всё и вернуться обратно. Но для него очень важно полностью пройти курс восстановительной терапии. Только сам Алексей никак не хочет этого понять, точнее немного по-другому ставит приоритеты.

С одной стороны я даже рада, что приезд Марины подстегнул его к поездке, а с другой – не знаю. Не хочу пока думать, что будет дальше.

«Вальтер умудрился залезть на кресло и там спал. Тебе на этом месте будет неудобно. За него не волнуйся. Целую. Надя», – дописываю и нажимаю отправить. Знаю, что это номер Сержа, но я очень надеюсь, что сообщение прочтёт Алексей.

Вальтер, заметив, что я проснулась, оказывается рядом. Глажу по голове умное животное. Это успокаивает. Заставляю себя подняться и иду умываться. Чищу зубы, как дверь в ванную резко открывается, и я едва не подпрыгиваю на месте от испуга.

– Юля! – восклицаю с зубной щёткой во рту, уставившись на сонную Николаеву.

– Чего ж так громко?! – кривится подруга, щурясь от света.

– Ты меня напугала! – Это правда. Я почему-то была уверена, что в квартире больше никого нет.

– Закрываться надо, раз такая пугливая. Давай бегом, иначе я на смену опоздаю.

– Ты почему домой не ушла?

– Мне было лень, – звучит честный ответ. – И я хотела спать.

– А Вова? – интересуюсь на всякий случай. А то мало ли, может, и он здесь.

– Он ушёл. Или надо было оставить?

– Не надо. – Я освобождаю ванную подруге. – Новые щётки в шкафчике, – напоминаю.

– Ага. Кофе сделаешь? Мне без сахара.

– А как же сгущёнка? – не могу удержаться.

– Слайсы кончились. Вовка слопал. У тебя что, хлеба мужикам совсем нет?

– Нет.

– А Алексея ты чем кормила?

– Мы не ели… хлеб, – добавляю, чтобы сгладить двусмысленность фразы. Ретируюсь из ванной, чтобы Юля не успела задать следующий вопрос.

Насыпаю в кофеварку двойную порцию кофе и смотрю, что осталось в холодильнике. Блинчики пали смертью храбрых, как и Юлькины слайсы. Достаю йогурт и ставлю варить яйца.

– И чем же вы занимались? – интересуется Николаева, заходя на кухню.

Она уже одета, взгляд немного расфокусирован, но после кофе будет в норме.

– Тебе с киви или со злаками? – Я показываю две бутылочки питьевого йогурта.

– Мне ответ, пожалуйста. Его можно без хлеба.

Юлька плюхается на табурет, в ожидании не столько бодрящего напитка, сколько моих признаний.

– Собирались, Юль, – называю я половину правды, стараясь стоять к ней спиной, чтобы не показывать заалевшие щёки.

– Он звонил?

– Нет. Ночью сообщение пришло. Был в поезде.

– Ну, слава богу. А то Вова вчера чуть вдогонку не ринулся. Еле отговорила, чтобы дождался утра.

– Думаешь, утром самолёты лучше летают?

– Нет, умная ты наша. Утром сообщения приходят. Позвони ему, кстати, а то и правда рванёт на деревню к дедушке.

– Тогда уж дядюшке.

– Так этот Серж и правда родственник?

– Сходство очень сильное.

– Это плохо, – вдыхает Юля.

– Почему?

– Да потому что эта стерва теперь не отлипнет. Тут такой кусок жирный нарисовался. Целый заграничный дядюшка! Да ещё и при деньгах.

– Главное, чтобы он помог Алексею полностью восстановиться, – отвечаю, снова отвернувшись от пристального взгляда подруги. Наливаю нам кофе и ставлю на стол. – Яйца придётся подождать. Ты точно сгущёнку не будешь?

– Не-е. Я вчера её, кажется переела, до сих пор во рту сладко. Надь, Вовка сказал, чтобы ты держалась подальше от этой ненормальной. – Юлька подносит чашечку к носу и долго вдыхает бодрящий аромат.

– Что она мне сделает?

– Да кто же знает, что у неё на уме.

Глава 27

Алексей

– Алексей, проснись, мы приехали.

Я не сразу понимаю о чём идёт речь и с трудом открываю глаза. Всё-таки я вырубился. Не просто уснул, а полностью отключился.

– Через восемь минут мы выходим, – сообщает Серж.

Хмурюсь, ничего не понимая. Времени прошло совсем мало…

– Обычно поездка занимает меньше времени. Но в выходные из-за длительной остановки в Лозанне получается немного дольше, – объясняет Серж, который по-деловому собран.