Родная

— Я — готов. Пошли!

— Ты что! Стой! — Женя схватил его за рукав.

— Он всё равно не отпустит заложников, не глупи! — Подошёл с другой стороны Саша.

— Не отпустит, но может, хотя бы, не убьёт. Прощайте. Не удерживайте меня. Может, ещё увидимся.

Женя видел, что Ишмак не слушает их и не слышит. Он не мог отпустить друга на верную смерть, но что можно было изменить? Ишмак отвернулся от них и пошёл вслед за баром, так ни разу не обернувшись. Бежать за ним, догнать, вернуть? Пока Женя раздумывал, двое баров уже скрылись за воротами, ведущими в деревню. Что же он наделал?

IV

Ишмак уходил, не обернувшись. Он видел, как замолчали сразу свидетели этой сцены. Они боялись? Или жизнь его одного не так дорога, как жизни тех людей, что были в деревне? Он остро чувствовал, как тогда, в лагере у Саши, когда Илья прошёл мимо, даже не попрощавшись, что он чужой. И никогда ему не стать здесь своим.

Бар привёл его в один из домов. Раньше в нём жили серды. Ишмак даже помнил как когда-то, казалось, очень давно, перед ним захлопнулась дверь именно этого дома. Теперь здесь располагался штаб Дарка. Бар, приведший его, вышел, и Ишмак остался один на один с Дарком.

— Я так и знал — начал Дарк вместо приветствия, — что ты придёшь. Ты не мог не прийти. Дурак! — он презрительно посмотрел на Ишмака. — Ты не нужен им. Единственного человека, которому ты был другом, я убил. И я удивляюсь, как ты ещё жив. Я не хотел тебя убивать, я ждал, пока воспоминания убьют тебя сами, медленно и мучительно. Я следил за тобой и знаю, чем ты жил и как. Я знаю про девчонку, что жила где-то тут. Она ещё жива? — И не дождавшись ответа, Дарк продолжил. — Всё, что ты думаешь о них — это ложь. Ты не нужен никому. Проще было бы жить, как я. Увидев тебя, я сразу захотел стать твоим наставником, передать тебе всё, что я знаю и чувствую, сделать своим наследником…

— Слишком мрачное наследство получилось бы, — усмехнулся Ишмак.

— Ничего. Ты бы выдержал, поверь. Но, увы, ты пошёл против меня. Единственный бар, осмелившийся перечить мне!

— Не единственный. Был ещё Марек

— Марек — дурак. Он во всём подражал тебе.

— Неправда!

— Правда! Не перечь мне! Твоя беда в том, что ты слишком упрям. Я дал бы тебе всё, но ты не захотел этого. Ты отверг все мои дары из-за своего дурацкого упрямства.

— Ты не дал бы мне больше того, что я сейчас имею. — Тихо сказал Ишмак.

— Я дал бы тебе весь мир. Но, сейчас, благодаря тебе, я стал неудачником, которым пугают детей. И ты за это поплатишься! Сейчас от тебя мне нужны лишь бумаги Арсения. И я знаю, что по доброй воле ты, разумеется, мне ничего о них не расскажешь. Не страшно, у меня есть способы развязать тебе язык. Начну я с пыток. Но ты ведь у нас строишь из себя благородного рыцаря и, разумеется, промолчишь. Что-ж! Тогда я приведу сердов, твоих знакомых, и буду пытать их на твоих глазах, пока ты не расскажешь мне всё. А потом я оставлю тебе жизнь только для того, чтобы посмотреть, как будут относиться к тебе бывшие друзья. Ну что, ты готов начать? — издевательски добавил Дарк, а потом позвал стражников. — Уведите его! Не калечьте. Мне он нужен живой и, если можно так сказать, невредимый. Прощай!

Стражники взяли Ишмака и завели за дом, к сооружению, подозрительно напоминавшему сарай для скота. Уходя, он видел презрительное лицо Дарка. Если бы тот ненавидел его — ему было бы намного легче. Но Дарк просто презирал. «Он лгал, он точно лгал», — убеждал себя Ишмак и сам понимал, что обманывает себя. Дарк рассчитал всё на много лет вперёд, предвидел его конец и сейчас просто наблюдал, как всё, во что с детства верил Ишмак, рассыпалось как карточный домик. И его не получалось собрать заново.

Разбитый душевно, Ишмак, не боялся пыток. Он кусал губы от боли, в старом заброшенном сарае, под надзором своих палачей и молчал, лишь мысленно вопрошая образ Наташи, как вживую стоявший перед ним: «Неужели ты тоже ложь?»

V

Он не помнил, сколько долгих мучительных дней уже провёл в этом сарае. Его пытали, но он ничего не сказал. Но выносить пытки было всё сложнее и сложнее. Ишмак хотел забыться, умереть, потому что его душевные муки в сочетании с телесными пытками были страшнее всякого оружия. Вот снова пришли за ним, заставили подняться с холодного деревянного пола и, подталкивая, повели туда, где будут снова пытать. Опять голос:

— Ну что, ты будешь говорить?

И опять его молчание. И пытки, и снова губы, искусанные до крови, а потом ему сказали, издеваясь:

— Передохни немного, погляди на солнышко, — и открыли дверь. Тогда он вдруг услышал лязг мечей и крики.

— Что это?

— Закрывай!

Но его палачи не успели захлопнуть дверь. В помещение ворвался Женя.

— Ишмак!

А потом его пронзила насквозь боль. Она нарастала и нарастала и, казалось, конца ей не будет. И, теряя сознание, Ишмак успел подумать, что желание его сбылось и вот, наверное, его последний миг. А потом он канул в темноту.

VI

Ишмак не видел, как со спины его мечом пронзил один из палачей, а потом заколол себя. Он не видел, как расширились в ужасе глаза Жени. Тот уже был рядом, но тщетно. Ишмаку это уже не могло помочь. Женя опустился перед ним на колени и дрожащими руками попытался услышать биение сердца. Ему показалось, что сердце не билось.

— Как же так, Ишмак? — Беспомощно сказал он, скорее обращаясь к самому себе, чем к Ишмаку. — Мы же почти успели…

Тут вбежал Саша. Увидев Женю на коленях, крикнул:

— Ира, держи Наташу.

Потом подбежал к Ишмаку и нащупал пульс. Он был тихий, словно замирающий где-то вдалеке.

— Лекаря! — Срывающимся голосом крикнул Саша. Как такое могло случиться — от ненависти до дружбы к этому бару прошло совсем немного времени. Нет! Он не может сейчас умереть!

Через несколько минут вбежал лекарь. Он наклонился над Ишмаком, посмотрел на рану, пощупал пульс, а потом развёл руками:

— Моих знаний здесь не хватит. Он умирает.

Саша почувствовал злость, даже ярость. Он не даст Ишмаку умереть, никогда! Сейчас его время действовать. Он понял свою ошибку, хоть и поздно. И он найдёт лекаря, даже если для этого придётся идти к барам и упрашивать их. Саша выбежал из сарая и бросился к лагерю, оставив Женю в слезах возле Ишмака. Он найдёт лекаря, пусть и среди пленных. Ведь Ишмак тоже бар, самый достойный бар в своей стране!

Саша быстро подошёл к поляне, недалеко от лагеря, где держали пленных. Жалкая горстка баров, сидевшая на поляне, вот и всё, что осталось от грозного войска Дарка. Самого Дарка здесь не было, как и не было его больше в этом мире — его душа отправилась на суд к Создателю. Увидев, что войско сердов прорвалось в деревню, он покончил с собой, бросившись на меч.

— Есть среди вас лекари? — Странно осипшим и неуверенным голосом спросил Саша, подойдя вплотную к пленным.

— А зачем? — Послышалось несколько голосов.