Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
– Это был поворотный пункт в моих тюремных похождениях.
– Белозеров подошел к койке, взял полотенце и вытер вспотевшее лицо.
– Даже в Лефортовской тюрьме из меня не могли выбить ни одного слова неправды, - сказал он, садясь за стол.
– Своим взглядом ты преподал мне урок на всю жизнь.
– Чувствовалось, что ему хотелось высказаться. Рокоссовский глянул на часы и спросил:
– Скажи, Андрей, как тебе удалось попасть на фронт?
– Всесоюзному старосте я написал около десятка писем. Я ему изложил всю свою подноготную и просил направить меня на фронт. И только
– Белозеров потушил папиросу и положил окурок в банку.
– Знаешь, чем я прошиб Калинина?
– Ну-ну?
– Я написал о-тоМ, что наш вождь и учитель товарищ Сталин в своем выступлении по радио 3 июля 1941 года обратился к советским людям со словами: «Граждане! Братья и сестры, друзья мои!» Я сижу безвинно в тюрьме и являюсь гражданином, братом и другом, к которому обратился товарищ Сталин, - писал я.
– После этого никто не имеет права держать меня в тюрьме, так как я готов выполнить просьбу нашего вождя и горю желанием отдать все силы на разгром фашизма, а если понадобится, то и жизнь.
– В остроумии тебе не откажешь, - усмехнулся Рокоссовский.
– Ну и какой же ты получил ответ?
– Товарищ Калинин поблагодарил меня за патриотические чувства и разрешил направить меня в штрафной батальон.
– Ну что ж, Андрей, поговорили и хватит, лучше об этом не вспоминать. Теперь у нас другая задача - бить фашистов до полной победы. Я уже дал команду начальнику штаба Малинину. Тебе присвоят капитанское звание, и ты будешь заниматься радиоперехватом. Нам нужно знать, о чем говорит противник.
– Спасибо, Костя, я тронут твоим вниманием.
Вскоре они убрали со стола и легли отдыхать.
4
А между тем в Сталинграде шли бои и днем, и ночью - на улицах, в домах, на заводах и на берегу Волги.
Разведчики и политотдельцы фронта, убедившись, что капитан Белозеров в совершенстве знает немецкий язык, задействовали его в полную силу: он Вел работу среди пленных, выступал по радио на переднем крае, составлял листовки, обращенные к солдатам противника, прослушивал немецкие переговоры.
– Где вы откопали такого прекрасного работника?
– спросил однажды Малинин у командующего фронтом.
Рокоссовский подробно рассказал начальнику штаба о судьбе своего друга Белозербва и попросил:
– Михаил Сергеевич, он человек ранимый, держи его под своим крылом.
– Обязательно. Я ему подыщу более высокую должность. Кстати, он прекрасна ориентируется на карте и обладает каллиграфическим почерком.
С помощью разведки, допроса пленных и радиоперехвата удалось узнать, что Гитлер установил очередной срок взятия Сталинграда. К середине октября, после небольшой передышки, противник перешел в решительное наступление.
Донской фронт получил срочную задачу: разгромить гитлеровцев севернее Сталинграда и соединиться с дивизиями Чуйкова в городе. Эта задача нё отличалась новизной. И в этот раз прорвать оборону противника не хватало сил. Но активные действия войск Рокоссовского заставили немцев сохранить свою группировку в междуречье Дона и Волги. Войска 6-й армии фашистов понесли большие потери и потеряли свою былую
боеспособность.Тем временем в Ставке шло обсуждение плана предстоящего контрнаступления, определялись основные направления ударов, необходимые силы и средства, районы сосредоточения.
Когда план был утвержден Жуковым, Василевским и завизирован Верховным, к его обсуждению подключились командование и штабы фронтов. Во второй половине октября работа по составлению плана операции была в основном закончена.
В начале ноября осень уже находилась в обороне, а зима готовилась к решающему наступлению. В природе установилось равновесие: днем моросил холодный дождь, а ночью дули студеные ветры и шел мокрый снег. Утром часто были заморозки.
Во второй половине ночи, когда легкий мороз сковал землю, 4 ноября на хутор Орловский приехали Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, Н.Н. Воронов, Н.Ф. Ватутин, командующие армий, члены Военных Советов фронтов и несколько генералов из Генштаба.
Это представительное совещание проводил Жуков. Здесь были заслушаны доклады командующих фронтов и армий, зачитан план операции и обсуждены планы взаимодействия.
Дошла очередь и до 65-й армии Донского фронта.
Генерал Батов коротко доложил о готовности армии к контрнаступлению и, переходя к оперативной обстановке, сказал:
– Экономя ваше время, прошу разрешения начать сразу с выводов о противнике перед фронтом армии.
– Докладывайте, как положено, а выводы мы сделаем сами, -оборвал его Жуков.
– На такой доклад Павел Иванович имеет веские основания, -заступился за него Рокоссовский.
– Докажите листы опроса пленных.
Батов положил на стол увесистую папку. Жуков тут же прочитал документы, и на его лице появилась довольная улыбка.
– Вы тут ничего не напутали?
– Нет, - ответил Рокоссовский.
– Наш переводчик Белозеров владеет досконально немецким языком. Здесь ошибки быть не может.
Жуков подошел к телефону и вызвал по прямому проводу Ставку. Через несколько минут он докладывал Верховному.
– Товарищ Сталин, ваши предположения о наличии стыка между двумя группировками противника на Клетском направлении подтвердились. Да, это подтвердили пленные румыны и немцы, захваченные войсками Рокоссовского. Нет-нет, сомнения быть не может. Да, товарищ Сталин, это в нашу пользу. Спасибо, передам.
– Жуков положил трубку и, повернувшись к генералам, довольно сказал: - Верховный желает всем вам успеха.
Под конец совещания, в узком кругу, Жуков обговорил план будущей операции.
Он подошел к карте и обычным деловым тоном докладывал:
– Хочу обратить ваше внимание на то, что план Ставки мае? штабен. Предполагается нанести два сокрушительных удара по растянувшимся флангам сталинградской группировки противника, окружить и уничтожить ее. Эту задачу будут выполнять войска трех фронтов: Сталинградский - А.И. Еременко, Юго-Западный - Н.Ф. Ватутин и Донской - К.К. Рокоссовский.
Еременко наносит удар'своим левым флангом в направлении северо-запада, Ватутин, действуя с плацдармов на южном берегу Дона, наносит удар в сторону Сталинградского фронта и соединяется с ним.