Роковой гримуар

– Да. Анри сам рассказал мне об этом.

– Что это за обряд? Какое-то жертвоприношение? Поклонение Сатане?

– Нет, просто молитвы, ритуалы очищения, чтение святых книг. Никакой дьявольщины. Поиск высшей истины. Анри сказал, что на подготовку к обряду уйдёт полгода, в течение которых он не должен ни с кем видеться. И если он всё сделает правильно, ему явится Ангел-хранитель и поделится с ним сокровенными знаниями. Я спокойно воспринял его причуду, подумав про себя, что обряд, разумеется, не удастся. Анри рано или поздно надоест воскурять благовония и молиться, и через месяц-два я снова его увижу. К тому же деревенский воздух, как я считал, пойдёт моему другу только на пользу.

– А как же его служба?

– Анри взял в Министерстве длительный отпуск, объяснив его необходимость пошатнувшимся здоровьем.

– Кто кроме вас знал о том, что мсье де Сегюр снял дом в предместье, где собирается провести в уединении целых полгода?

– Полагаю, его жена и сын, которым он должен был как-то объяснить свое длительное отсутствие. Надо думать, мадмуазель Лепаж Анри тоже предупредил.

– Итак, все трое по-прежнему остаются под подозрением.
– Бюжо захлопнул блокнот и сунул его вместе с карандашом в карман.
– У меня к вам есть одна просьба, мсье де Шуазёль. Не могли бы вы завтра отправиться со мной в Севр, чтобы взглянуть на тот дом, где был обнаружен ваш друг?

– Но зачем вам это нужно? У вас ведь есть целых три кандидата на роль убийцы.
– Я снова не удержался от колкости: - Осталось только выбрать одного из них и арестовать.

Бюжо шумно вздохнул и смущённо сказал:

– Видите ли, кое-что не складывается. Дверь в гостиную была заперта, а единственный ключ от неё был найден неподалёку от тела убитого. Чтобы проникнуть в комнату, где лежал труп, полиция вынуждена была взломать замок. Неужели придётся вынести официальное заключение о самоубийстве?

Я вскочил и шагнул к Бюжо.

– Нет! Анри был человеком верующим и не взял бы на душу такой грех. Я не сомневаюсь, что это подлое убийство. Знаете что, комиссар, я съезжу с вами в Севр и постараюсь помочь.

Перед тем как отпереть дверь окружённого зарослями вереска двухэтажного домика на берегу Сены, комиссар Бюжо, явившийся сегодня в гражданском платье, вынул из кармана сюртука носовой платок, прижал его к лицу и предложил мне сделать то же самое. Сия мера оказалась нелишней, ибо в доме ещё стоял сильный запах разложения.

Мне пришлось совершить над собой усилие, чтобы шагнуть в комнату, где окончились дни моего дорогого друга. Здесь царил беспорядок: повсюду были разбросаны сломанные ветки с увядшими листьями, поблёкшие, сморщившиеся цветы, несколько книг. Деревянный алтарь был перевернут, рядом валялись бронзовая кадильница, серебряное блюдо и старинная светильная лампа, из которой вытекло и засохло жирным пятном на белых сосновых досках пола какое-то масло. Большое тёмное пятно осталось и на том месте, где лежало тело несчастного Анри. Рядом, действительно, я увидел кучу золы.

Первым делом комиссар направился к балкону и распахнул ведущую туда застеклённую дверь. Свежий ветерок, несущий прохладу с вод Сены, ворвался в гостиную, и стало чуть легче дышать.

Бюжо повернулся ко мне.

– Тут всё осталось, как было. Кроме, разумеется, тела, которое после беглого осмотра отправили в морг. Погибший лежал в позе, говорящей о том, что перед смертью он, должно быть, испытывал сильные страдания.

Я поморщился. Господи, этот толстокожий полицейский даже не понимает, какую муку причиняет мне такими подробностями! Мне и так было нелегко явиться сюда.

– Взгляните, мсье де Шуазёль, может, что-то покажется вам странным. Хотя, по мне, тут всё выглядит странно. Ну, скажем так: может, что-то привлечёт ваше особое внимание. Все-таки вы лучше, чем кто-либо, знали убитого.

Я окинул взглядом гостиную, заглянул в разорённую хижину, пытаясь вспомнить, что рассказывал Анри о предстоящем ритуале, чтобы представить, как тот проходил. Эти ветви и цветы, в беспорядке раскиданные по полу, изначально образовывали магический круг, перед которым стоял алтарь. Здесь мой друг молился и твердил свои заклинания. Здесь же он должен был держать свой гримуар.

Подняв валяющуюся на полу гладко оструганную палочку, я поворошил невесть откуда взявшуюся тут золу и обнаружил в ней несколько обуглившихся клочков пергамента и пару металлических застёжек в виде львиных голов. Невероятно! Передо мной, и в самом деле, лежала, наверное, самая дорогая во Франции куча золы стоимостью в сто пятьдесят тысяч.

Затем я заглянул в две комнаты, сообщающиеся с гостиной. В одной была в беспорядке нагромождена мебель со всех трёх комнат второго этажа. В другой, напоминавшей скудостью обстановки келью монаха-аскета, не было ничего, кроме скромного ложа, кувшина с водой, таза для умывания, двух пар чистого белья, аккуратно сложенного костюма, шляпы и ботинок. Очевидно, тут мой друг и жил, отведя гостиную под некое подобие молельни.

На первом этаже на всех поверхностях лежал заметный слой пыли, свидетельствующий о том, что Анри спускался сюда лишь для того, чтобы открыть входную дверь и забрать с крыльца еду.

Выйдя из дома, я обогнул его и подошёл к стене с балконом. Сложенная из старых кирпичей и увитая плющом, она была высокой, но человек физически крепкий, не исключено, смог бы по ней вскарабкаться...

В моем мозгу мелькнула догадка. Повернувшись к Бюжо, следовавшему за мной как тень, я спросил:

– Анри говорил мне, что ритуальная хижина обязательно должна быть построена либо в лесу, либо в доме с балконом, и во втором случае дверь на балкон во время молитв обязательно оставляют открытой. Когда обнаружили убитого, балкон был открыт или закрыт?

Комиссар на задумался на пару секунд, затем уверенно ответил:

– Открыт.

– Значит, крепкий мужчина мог бы попасть в дом, взобравшись по стене, убить Анри и покинуть гостиную, спрыгнув с балкона?

Я чувствовал, что близок к разгадке.

– Мог бы, - кивнул комиссар, - но ваш друг зачем-то засыпал весь балкон толстым слом песка.

– Того требовал ритуал, - перебил я, чтобы пояснить.

Бюжо хмыкнул и продолжил:

– Если бы кто-то проник в дом или покинул его через балкон, на песке остались бы следы. Вы же сами только что видели: их нет.

Проклятье! Полицейский был прав.

Я ещё раз обошёл весь дом, искал какие-то зацепки, которые помогли бы мне понять, что здесь произошло, но ничего не находил.

– Боюсь, я не смогу вам ничем помочь, - признал я наконец, злясь на самого себя за то, что оказался бессилен помочь поймать убийцу друга.

Комиссар разочарованно вздохнул:

– Очень жаль.

– Вы выяснили что-нибудь новое по этому делу?
– спросил я с надеждой.

– Вчера я навёл справки о мадмуазель Лепаж. Ее отправили в Сальпетриер.