Роковые иллюзии
Шрифт:
22 сентября 1954 г. особый агент из лос-анджелесского отделения ФБР допросил Натана Курника. Несмотря на свои восемьдесят два года, он немедленно вызвался приехать в Нью-Йорк для дачи показаний в пользу своего кузена, если дело о депортации дойдет до суда. Он подтвердил все подробности того, что рассказал Орлов, но отрицал, что его кузен возместил ему расходы, связанные с поездкой во Францию, и то, что он вернул данные ему в долг деньги. Он сказал в ФБР, что больше не виделся со своим кузеном до марта текущего года, когда оказался в Нью-Йорке, чтобы сделать заявление под присягой о своей поездке в Париж в 1938 году, поскольку Орлов сказал, что это «помогло бы ему получить гражданство» [784] .
784
Сообщение местного отделения ФБР в Лос-Анджелесе о собеседовании с Натаном Курником 22 сентября 1954 г. Досье № LA 105-1608; досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
Сестра Курника Флоренс Келлерман, которую ФБР допрашивало в январе 1955 года, сказала, что Орловы навещали ее каждые два или три года с тех пор, как приехали в Соединенные Штаты в 1938 году [785] . Два месяца спустя удалось связаться с ее братом Максом (сменившим фамилию Курник на
785
Сообщение местного отделения ФБР в Нью-Йорке о собеседовании с Келлерман 31 января 1955 г. Досье ФБР № 105-6073, Serial 257; досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
786
Резюме доклада ФБР, 31 марта 1955 г. Serial 274; досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
Пока ФБР сопоставляло показания Орлова с показаниями Курников, сам он предпринял еще два шага в целях защиты от депортаций. Для устранения еще одного правового препятствия просьбе своего клиента о предоставлении права на постоянное проживание его адвокат Поллок, хотя и с опозданием на семнадцать лет, представил его документы в министерство юстиции в соответствии с требованиями закона о регистрации иностранных агентов от 1938 года [787] . Официальный вопросник был заполнен краткими биографическими сведениями об Орлове как о советском офицере разведки в такой же отрывочной и уклончивой форме, в какой они были изложены в предисловии к его книге, с перечислением тех начальников из аппарата сталинской тайной полиции, кто руководил его деятельностью.
787
Для заполнения анкеты требовалось ответить, имеет ли «человек подготовку, задание или какие-либо сведения в области шпионажа или связанных с этим видов деятельности». В заверенных нотариусом ответах Орлова не содержалось никакой новой для ФБР информации, поскольку он придерживался подробностей, о которых уже сообщалось в его книге, и перечислял фамилии «Феликса Дзержинского, Генриха Ягоды, Вячеслава Менжинского, Николая Ежова и А. Слуцкого» как «лиц, под руководством которых выполнялись задания». Резюме доклада ФБР, 31 марта 1955 г. Досье №NY 105-6073, Serial 274; досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
Затем, три месяца спустя, 10 марта 1955 г., законопроект в защиту Орлова был представлен сенату сенатором Джорджем X. Бендером. Предыдущим летом, накануне его вызова Службой иммиграции и натурализации, Орлов предпринял один шаг, чтобы заручиться поддержкой в конгрессе. Связавшись с судьей Робертом Моррисом, бывшим советником комитета по юридическим вопросам, игравшим ведущую роль в сенатских расследованиях коммунистического внедрения, Орлов предложил дать показания перед комитетом сенатора Дженнера относительно Фишера и других лиц, подозреваемых в том, что они являлись агентами Москвы. В то время в этом комитете проходили слушания по делу о советском шпионаже. Обстоятельства сложились так, что в этот же день Орлов был обязан предстать перед Большим жюри, что не позволило ему поехать в Вашингтон для показаний, но его готовность сотрудничать с сенатскими следователями явно произвела впечатление на сенатора Бендера [788] .
788
Резюме доклада директора ФБР об Орлове представителю по связи с Канадской королевской конной полицией в Оттаве, 19 июля 1955 г. Serial 293; досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
Если ФБР правильно оценило циничность мотивировки поступка Орлова, то у Гувера были все основания встревожиться, когда Орлову удалось убедить Бендера внести в сенат благоприятный для него законопроект. Однако предложенный в сенате законопроект отличался от того, который уже более года «мариновали» в палате представителей. Вместо предоставления гражданства США он требовал только, чтобы Орлов и его жена «считались допущенными на законных основаниях в Соединенные Штаты для постоянного проживания» [789] . Тем не менее окончательное решение судьбы Орлова по-прежнему зависело от следователей Службы иммиграции, поскольку именно по их рекомендации комитетам по юридическим вопросам обеих палат предстояло голосовать относительно передачи на рассмотрение соответствующих законопроектов. В связи с предстоящим рассмотрением законопроекта Служба иммиграции назначила возобновление отложенного второго допроса Орловых на 23 июня 1955 г.
789
Сборник законопроектов, Serial 1627, конгресс 84-го созыва 1-й сессии, который после второго прочтения был передан Комитету по судопроизводству.
Когда в то утро Орлов и его жена прибыли в бюро Службы иммиграции в Нью-Йорке, их ожидал неприятный сюрприз в виде уведомления об обычной предварительной мере перед началом судебного рассмотрения вопроса о депортации. Она ограничивала возможность их передвижения и запрещала общаться с членами коммунистической партии. Оскорбленный тем, что с ними обращаются как с нежелательными иностранцами, Орлов немедленно парировал уведомление своим собственным письменным заявлением. Если им вручат ордера на арест, то он будет просить убежища в другой стране, вероятно, в Швейцарии, «в течение девяноста дней» [790] .
790
Сообщение в штаб-квартиру от отделения ФБР в Нью-Йорке, 23 июня 1955 г. Serial 23; досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
Поступок Орлова оказался, по-видимому, тонко рассчитанным ходом, чтобы получить поддержку его законопроекту в сенате, поскольку он изъявил готовность предстать перед сенатским подкомитетом по внутренней безопасности в сентябре 1955 года, то есть 60 дней спустя. Зная, что на Капитолии есть влиятельные сенаторы, рассчитывавшие на его свидетельские показания, бывший генерал НКВД дал понять, что его окончательное решение уехать из США зависит от внесения законопроекта в сенате. Орлов заявил, что, если проект будет принят, он и его жена не уедут, а «будут счастливы жить в этой стране» [791] .
791
Там же.
В сложившихся обстоятельствах бюрократическому произволу не удалось вытрясти из Орлова
никаких дальнейших признаний во время продолжавшегося два дня допроса двумя следователями Службы иммиграции, которые старались докопаться до причин несоответствий, обнаруженных ФБР в ответах Орлова. Как показывают протоколы, им особенно хотелось узнать, почему его кузен Натан Курник столь решительно противоречил данному Орловым под присягой в ходе его предыдущего допроса показанию о том, что он компенсировал затраты кузена на его поездку во Францию в 1938 году. Орлов отрицал, что не заплатил своему кузену, а также что он умышленно не раскрывал имени своего кузена, чтобы не допустить допроса Курника в ФБР. Он отклонил обвинение службы иммиграции в том, что он устроил прилет Курника в Нью-Йорк (на сей раз за счет Орлова), чтобы получить инструкции для дачи письменного показания под присягой в поддержку показаний Орлова [792] . Служба иммиграции выразила сомнение относительно того, что Орлов и его жена в течение более чем двенадцати лет существовали на 1500 долларов в год. Они скептически отнеслись также и к рассказу о телеграмме из Москвы, которая побудила его к бегству. Почему, спрашивали Орлова, проверка регистрационных документов антверпенского порта не показала, что какое-нибудь советское судно заходило в антверпенский порт в июле 1938 года, то есть в том месяце, когда, по словам Орлова, ему было приказано явиться на борт «Свири»? Орлов смог лишь ответить своим следователям, что его друг Росовский, находившийся в то время в Бельгии, сообщил ему, что ему говорили, что видели главного механика «Свири», одноклассника из Бобруйска, когда тот заходил в порт тем летом по пути в Москву [793] .792
Там же.
793
Допрос, Орлов, СИН, A LA, 27 июня 1955 г. Serial 303; досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
Двое следователей приберегли для Орлова свои самые каверзные вопросы относительно обвинений в причастности к операциям по ликвидации в его бытность представителем НКВД в Испании, свое руководство которыми он отрицал. Служба иммиграции направила также письмо сенатору Бендеру, предлагая рекомендовать сенатскому комитету по юридическим вопросам расследовать обвинения, выдвинутые против Орлова, направив сотрудника в Мехико для беседы, с бывшими министрами республиканского правительства Эрнанде-сом и Видарте. В ходе своих допросов Служба иммиграции намеревалась поставить бывшего представителя НКВД в Испании в затруднительное положение вопросом о роли, которую, как она думала, он играл в сталинской чистке руководства ПОУМ. Однако Орлов был опытным тактиком. Сознавая, что испанская «легенда» является самым слабым местом в его обороне, он, как это и положено любому хорошему генералу, упредил нападение, перейдя в наступление. Представив длинное отпечатанное на машинке заявление с приложением фотокопии соответствующих страниц книг, которые возлагали на него ответственность за убийство Нина, он отмел обвинения Эрнандеса как «клевету». Ставя под сомнение достоверность сведений бывшего испанского министра, Орлов, применив классический сталинский тактический ход, попытался дискредитировать своего обвинителя, утверждая, что Эрнандес является коммунистическим агентом, выполнявшим приказ из Москвы оклеветать его [794] .
794
Там же и сообщение местного отделения ФБР в Нью-Йорке 30 сентября 1955 г. Досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
«Незначительная дополнительная информация» — так Служба иммиграции, которой не удалось вытрясти правду из Орлова, охарактеризовала ФБР результаты двухдневной баталии умов, в которой, несмотря на численное превосходство противника, победил бывший генерал НКВД [795] . Орлов также ввел в бой своих сторонников в конгрессе, которые обрушили свое политическое раздражение на ФБР и Службу иммиграции, написав министру юстиции. Среди этих сторонников был Норман Томас, председатель Американской социалистической партии, который на собственном опыте испытал «красную травлю». Движимый сочувствием, он сказал министру юстиции, что ему следовало бы положить конец существующей в ФБР и Службе иммиграции практике «применять различные законы строго и бюрократически в надежде добиться чего-то от своей жертвы». Томас не только настаивал на скорейшем принятии законопроекта Бендера, но и внушал мысль, что, «по-видимому, есть основания считать, что ФБР и агенты Службы иммиграции фактически отговаривают членов конгресса от проявления заинтересованности в этом деле» [796] . Хотя на основе информации, содержащейся в досье в ФБР, есть все основания считать, что Гувер был бы очень рад, если бы упрямого Орлова депортировали, Служба иммиграции в конце концов сдалась. Один из ее старших должностных лиц поспешил заверить Томаса: «Никаких действий, противоречащих закону США, не предпринималось и не планируется предпринять в дальнейшем в отношении вышеуказанных иностранцев» [797] .
795
Там же.
796
Письмо Герберту Браунеллу от Нормана Томаса, 1 июля 1955 г., приведенное в сообщении нью-йоркского САК директору ФБР, 30 сентября 1955 г. Досье Орлова, СИН, ФБР, № 105-22869, ЗСИ.
797
Письмо Норману Томасу от Олманса Триппа, исполняющего обязанности директора СИН в Нью-Йорке, от 4 сентября 1955 г.
Служба иммиграции прекратила расследование, а дело о депортации Орлова было приостановлено до получения результатов обсуждения частных законопроектов в конгрессе. В отличие от ФБР и Службы иммиграции, Орлов был принят с сочувствием и членами палаты представителей, и сенаторами. Для политиков, привыкших опираться на политическое значение символов, поддержка советского перебежчика была политической демонстрацией в угоду общественному мнению. Сенсационные разоблачения советского диктатора Орловым говорили, по-видимому, о его готовности взять в руки оружие в интересах Соединенных Штатов в «холодной войне». Следователи сената тоже считали, что у Орлова имеется секретная информация, которая подлила бы масла в политический огонь антикоммунизма, который все еще горел у американских избирателей на исходе периода маккартизма. Сенаторы, оказывающие поддержку Орлову в его деле, хотели получить от него не что иное, как какое-нибудь показание, чтобы зажечь костер под подозреваемыми советскими агентами вроде Марка Зборовского, которого намеревались вызвать в сенатский подкомитет по внутренней безопасности. Орлов достаточно хорошо разбирался в политике, чтобы понять, что его сотрудничество на предстоящих слушаниях поможет стряхнуть со своего загривка ФБР и Службу иммиграций и одновременно ускорит принятие законопроекта Бендера, а это позволило бы ему остаться в США.