Роковые тайны

Судя по свежей краске и белоснежному полотну, два фургона были совершенно новенькими. Рядом сидел негр и чистил обувь.

Еще два фургона с высокими бортами и темными накидками сверху были под завязку заполнены грузами. Фургон армейского типа, по всей видимости, использовался для перевозки людей и снаряжения. Сзади висело запасное колесо. Возле полевой кухни негр колдовал над дымящимся костром.

Пистолет неодобрительно покачал головой. Не хватало запасных частей к фургонам и колес, оси вообще отсутствовали. Фляг для воды было всего по две на грузовых фургонах и одна – на полевой кухне.

Пистолет с интересом посмотрел на луг, где пасся табун. Там были красивейшие из лошадей, которых когда-либо ему приходилось видеть. Судя по стройным ногам и высоко изогнутым шеям, это были чистокровки. В стороне от них паслись шесть тягловых лошадей и дюжина мулов.

Сняв шляпу, Пистолет выпрямился. Он подставил лицо теплому солнышку.

Под ореховым деревом расположились несколько солдат-янки, а пара всадников следила за стадом. Из фургона вышла негритянка, отошла в сторону и вытряхнула коврик. На ней было черное платье с белым передником. Пистолет догадался, что это господская служанка.

Он решил вернуться в лагерь Толлмена. Черт, он поработал бы за харчи! Несколько минут Симмонс размышлял об этом.

И вдруг в нем зародилось подозрение. Зачем судье охотник в таком большом отряде? По нему, один из солдат мог время от времени отправляться за свежатиной.

Изогнув поля новой шляпы и прикрепив их к тулье серебряной булавкой, Пистолет надел ее и пришпорил лошадь. Медленным шагом он въехал в лагерь. Прежде чем успел приблизиться к фургонам, солдаты окружили его. Один из них ухватил лошадь за ремень на уздечке.

– Эй, мистер, что ты тут делаешь? – спросил он хриплым голосом с северным акцентом.

– А тебе что?

– Мы видели, как ты следил за лагерем. Что тебе нужно?

– Ты был на войне? – мягко поинтересовался Симмонс.

– Конечно, а в чем дело?

– Тебе никто не говорил, что нельзя подходить к всаднику и хвататься за уздечку? Хочешь, чтобы я двинул тебе носком сапога в зубы? Я видывал, как парни на этом теряли зубы, а один янки даже язык себе откусил.

– Я спрашиваю, что ты тут делаешь.

– Я не по твою душу, сынок. Мне нужен судья.

– Зачем?

– Проклятие! – Терпение Пистолета истощилось. Он извлек ногу из стремени. – Не уйдешь с дороги, слезу с лошади и дам тебе такого пинка под зад, что не обрадуешься.

– Мистер, перед тобой армия Соединенных Штатов.

– Передо мной надутый болван, несущий глупости.

– Посторонись, Шипли. Капитан говорил, что судья нанял охотника. Может быть, это как раз он.

– Если так, почему не говорит? – Шипли, покраснев, сделал шаг назад.

В тот же миг, как только янки отпустил уздечку, Пистолет послал лошадь вперед, и она рванулась. Как и ожидал Пистолет, руку Шипли отбросило к другому плечу. Молниеносным движением Пистолет извлек нож из ножен.

– Думаешь, успел бы выстрелить до того, как я воткнул бы это тебе в горло? – спросил спокойным тоном Симмонс, подбросив нож вверх и поймав его за кончик лезвия между большим и указательным пальцами.

– Судья вон там у фургона. – Человек, указавший направление, держал руку Шипли.

– Премного благодарен. – Пистолет сунул нож обратно в ножны, проехал немного, спешился, снял шляпу и кинул поводья на землю. Лошадь замерла.

К Пистолету подошел белокурый человек с пышной белой бородой:

– Предполагаю, ты ищешь меня.

– Если вы судья Ван-Винкль, то да. Я Джерри Симмонс, а еще меня прозвали Пистолетом.

– Рад встрече. – Судья протянул руку. Пожав ее, Пистолет обнаружил, что она мягкая, как у женщины. – Вы уже пообщались с моей охраной, – заметил судья.

– Если под общением понимать то, что я был готов выбить ему зубы, то, наверное, да.

– Я тут поддерживаю дисциплину. Солдаты наделены властью, чтобы поддерживать порядок и охранять караван. Если что-то не так, доложи обо всем капитану, он информирует меня.

– Слушайте, судья, я сильно уважаю разумные речи. Полагаю, мы с вами решим это дело. Я хочу выложить карты на стол. Если эти безголовые хвастунишки, эти недоделанные солдатики должны тут поработать, то для Пистолета Симмонса места нет. И я попрощаюсь, судья. – Пистолет нахлобучил шляпу и был на полпути к своей лошади, прежде чем судья опомнился:

– Постой. Ты же нанялся на работу. Пистолет обернулся:

– Уже нет. Будете в Ван-Берене, вам повезет и найдете себе охотника, который станет лебезить перед этими сикунами, которых вы зовете солдатами. Но не Симмонс, это точно.

– Мне в крепости говорили, что ты достойный человек, которому можно доверять, что ты знаешь маршрут через индейские земли в Оклахому.

– Я знаю этот путь. Но вам не нужен разведчик. Вам, судья, надо присоединиться к каравану Толлмена. И насколько я разумею, это единственный выход.

– Чушь. У меня лучшие фургоны, которые можно купить за деньги. Лучшие животные, возницы и пастухи. И шесть солдат охраны.

– Шесть солдатиков? Ха-ха-ха! Вам не о чем тревожиться, кроме как о потере скальпа. – Пистолет повернулся к своей лошади.

– Подожди. Караван Толлмена будет одолевать в день от силы десять – двенадцать миль. С моими фургонами, ломовыми лошадями и мулами мы можем многое себе позволить. Мне нужен разведчик прокладывать маршрут.

У Пистолета отвисла челюсть.

– С этим снаряжением?

– Сначала план был другим. Но после приезда в Ван-Берен я пообщался с людьми, сопровождавшими караваны грузовых фургонов. Мне поведали о пыли, которую они подымают, так что ее видно за двадцать миль. Говорят, люди, нанимающиеся туда, – отбросы общества и способны на любую гнусность. Про них говорят, что они не лучше индейцев и других непрошеных гостей, нападающих на путешественников.

– Вы думаете, что эти фургоны не поднимут пыли? – спросил Пистолет, сознавая, впрочем, что объяснять судье бесполезно.