Ромашка-1

Вздыхаю, с долей скепсиса:

– Мда, Зверев отдыхает.

Еще минут десять подбираю обувь… Блин и почему она вся у Машки с такими каблуками? Выбрав самые низкие босоножки, пытаюсь их натянуть. Они хоть и тесноваты, но с дыркой для пальцев, так что не давят. С удовольствием засунул бы эти раскрашенные пальцы в привычные кроссовки, но где их искать у Филатовой не знаю. Да и есть ли они у нее? Так что старательно марширую взад – вперед, по гостиной, тренируясь ходить на каблуках. Тихий ужас - стоять неудобно, ходить муторно.

Пора! Схватив Машкин телефон и ключи от квартиры, на полке в прихожей, рассовываю все по карманам. Тут же на крючке висит ее черная сумка под крокодила, беру тоже, пригодится для конспирации – смотреть, что там лежит некогда, да и неловко, но наверняка найдется что-то полезное в моем нынешнем виде, в том числе и по работе. Чем Филатова занимается в офисе я особо никогда не вникал, так что разбираться придется на месте, чтобы не выглядеть придурком. В смысле, дурой.

Стараясь сохранять равновесие, отправляюсь на выход, а там к лифту – спускаться по ступенькам на каблуках, даже с третьего этажа, равносильно попытке суицида. Как только выхожу на улицу, и за спиной захлопывается дверь подъезда, возникает острое желание рвануть в обратном направлении. Увы, Рубикон пройден, только вперед!

} ***}

Тем не менее, до работы добираюсь без проблем на общественном транспорте и поднимаюсь на этаж нашего офиса. Как всегда, возле приемной начальника кучка шепчущихся сплетников. Интересно, кому на этот раз моют кости? Еще и хихикают, поглядывая в мою сторону.

– Всем привет.

Зам директора Козлов оглядывается и его глазки начинают бегать:

– Доброе утро Мария.

Он берет меня под руку, уводя от всех подальше:

– Пойдемте, я вам расскажу… Мы обсуждаем грядущие перемены.

Двигаемся в сторону кабинета, где сидят девчонки отдела маркетинга и, как я помню, Машуня тоже. Осторожно интересуюсь:

– Они и правда, всех коснуться?

– Нет, но некоторых точно.

– Вот, как?

Козлов оглядывается на сотрудников у приемной. Там по-прежнему стоят и наблюдают за нами Толик Пузырев, Валя Мягкова, новенький курьер Мухин и Настя.

– Последнее время Мария, вы преподносите нам такие неожиданные сюрпризы. Даже не знаем, чего нам ожидать от вас в дальнейшем.

Интересно, это он о чем? Машка мне ничего такого не рассказывала.

– Я так понимаю, это упрек? Или может, все-таки, комплимент?

– Кстати, прекрасно выглядишь.

– Серьезно?

Смотрю вниз, на себя. Я же говорил, что все нормально будет! Его похвала мне нравится - похоже, не все так плохо, может и прорвемся. Козлов тоже оглядывает меня с головы до ног и чешет пальцем лысину:

– Какое интересное …гкхм… решение.

Пытаюсь выкрутиться.

– Да, вы знаете, это мой любимый костюм, я его в Испании купила.

– Да-а…О-о-о…Испаньоль!

Петр Константинович щелкает пальцами, словно кастаньетами. Я смеюсь, все вроде хорошо и можно не комплексовать. Хотя его следующий вопрос вновь напрягает:

– А ты уверена, что это точно, женский?

Он щиплет себя за бровь, и я не знаю даже, что ответить. Очевидно, что пуговицы пришиты

на мужскую сторону… Да и гульфик на брюках вряд ли говорит о дамской принадлежности. Засовываю руку в карман пиджака:

– Ну, сейчас таких четких граней нет… Унисекс!

– А, ну да… Да. Я немного староват, ну не в смысле секса. А в смысле уни.

Натянуто смеемся, и Петр Константинович опять подозрительно косится куда-то вниз.

– Да… И ремень такой... Ну, удачного вам дня.

– И вам того же.

– Угу.

Блин, ремень как ремень. Начальник хлопает меня по плечу и, не оглядываясь, идет в сторону зала заседаний, где, как я понимаю, и будет совещание, на которое созвала всех Настя. Уже начинаю сомневаться, что все закончится сегодня благополучно…. Пытаюсь сам себя успокоить:

 - Чего все пялятся-то, нормальный костюм, штука евро, между прочим.

Неожиданно от приемной слышится директорский голос:

– Рома! Ну, родной, нельзя же так! Епрст, где же ты ходишь-то?

Рома? Это меня! Кидаюсь обратно к приемной, и Петрович оборачивается на мой цокот, застывая в немой позе – видимо он ожидал увидеть нечто другое и теперь в шоке. Пора приводить в чувство:

– Так, спокойно, спокойно… я пришел… ла… пришла.

– В смысле?

Федотов пытается заглянуть в дверь кабинета, из которого я материализовался. Хватаю его руку и начинаю трясти в рукопожатии:

– Я, Рома… То есть Маша… Ромаша… Ну, Ромашка я для друзей, а так меня зовут Мария. Мария Филатова из отдела маркетинга... Рома же вам звонил, да? Или нет?

Петрович таращит глаза.

– Да знаю я, что ты Маша Филатова! Где? Где, он?

Он вдруг закатывает глаза к потолку:

– Все! Это - задница!

Не понял, это что наезд? Оглядываю себя сзади.

– В смысле? У меня?

Федотов вдруг оживает и тащит меня к себе в кабинет. Я не сопротивляюсь и, зайдя, прикрываю за собой дверь.

– Филатова, я еще раз спрашиваю – где Роман Серебров?

– Николай Петрович, я еще раз повторяю - он болен.

– Я это уже слышал. Вопрос такой – чем!? У него, что чума, сибирская язва, коклюш? Да у него с головой проблемы! Вот это что это такое, а? Я вас спрашиваю, что вот это такое?

Федотов выскакивает из-за своего стола и сует мне под нос мобильник. Я сникаю:

– Это? Сотовый телефон.

– Вот, правильно! Те-ле-фон. И обычно по этому телефону звонят начальству, когда болеют! Понятно?

Пытаюсь выкрутиться, но мои потуги похожи на лепет, хотя, и уверенным голосом:

– Но все так неожиданно вышло. Он в аварию попал! Серьезную!

– Ох, господи, лучше бы я попал в аварию.

Федотов садится на стол, спиной ко мне, лицом к окну. Плечи его опускаются… Кажется, он основной пар выпустил?

– Николай Петрович, успокойтесь! Рома послал меня разрулить ситуацию. Его недолго не будет – всего месяц… Или два… Наверно.

– Мария Павловна, нет никакой ситуации. Есть большая голая задница!