Ромашка для Горыныча

— Мне — нет! — восклицает Алина.

— Мне тоже, — поддакиваю.

— Я думаю, наша Сонька что-то от нас скрывает, — поясняет Рита. — Точнее, кого-то.

Обалдеваю. Молча моргаю и открываю рот.

— Со-о-онь? — Алина упирает руки в боки и поворачивается ко мне.

— Я ни при чём! — тут же открещиваюсь. — Это всё Риткины фантазии. Меньше надо любовные романы читать.

— Сонь! — уже в два голоса и требовательно.

Да это какая-то диктатура пролетариата!

Гнусь под давлением двух пристальных взглядов и, в итоге, сдаюсь.

Рассказываю, что случилось вчера и сегодня. Девчонки зажимают рты руками. Алина пищит, Рита в блаженной истоме закатывает глаза.

— Офигеть, Сонька! Ну ты даёшь! Такого парня в первый же день завлекла! Он такой классный! А тачка какая! И небедный! А я же говорила, что он твоя судьба!

Пищат то поочерёдно, то вместе. Подбегают, обнимают, хватают за руки.

А я хватаюсь за голову.

— Девочки, стоп! Остановитесь!

Но бесовщина продолжается ещё какое-то время.

Наконец, успокаиваются. Уф! Можно дышать.

— Девочки, послушайте! — стараюсь донести мысль понятно. — Меня он не интересует.

После секундного ступора первой отмирает Рита.

— Это как? Девчонки на кухне вчера о нём столько жужжали, что слюной весь пол закапали, а тебя "не интересует"? — передразнивает она, а я пожимаю плечами.

— Я учиться приехала, а не романы крутить.

— Сонь, ты нормальная? — Алина смотрит недоумённо. — А как же романтика, чувства, бабочки в животе, к конце концов?

— Поцелуи под луной, жаркие признания, — вторит начитавшаяся любовных романов Рита.

Отрицательно мотаю головой.

— Тебе восемнадцать! — восклицает Алина. — Тебя это должно интересовать на подсознательном уровне.

Может и должно. Но у меня перед глазами встаёт мама. До чего её довели пресловутые бабочки в животе? Нет, не хочу я такого.

Я не против детей, но остаться в двадцать лет без всяческой поддержки и с младенцем на руках? Не получить образование, жить в чужом доме и горбатиться за копейки, пытаясь прокормить себя и ребёнка? А потом умереть от банального воспаления лёгких, потому что у тебя не было денег на тёплую куртку, и обречь дочь на статус сироты?

— Нет, я не хочу повторить мамину судьбу.

Шепчу и закусываю губу. На глаза наворачиваются слёзы.

Девчонки вроде бы что-то понимают. Тихо шушукаются за спиной. А потом меня обнимают две пары тёплых рук.

— Ну ладно, ну что ты, не плачь! Ну что мы такого сказали? Ну, прости нас!

— Мы дуры, Сонь! Просто хотели порадоваться за тебя. Кто ж знал, что ты вот так…

Рыдаем в три голоса. Ох, мы точно дуры! Сначала ржём как лошади, а через пять минут рыдаем, как ненормальные. Какой-то вечный ПМС.

— Так, девочки, успокаиваемся. Нам на занятия, а мы выглядим теперь как после перепоя — опухшие и отёкшие, — первой отстраняюсь я.

— Ой, Сонь, ну кто поверит, что мы алкаши? — усмехается Алина, бежит к зеркалу и в шоке застывает. — Ошизеть! Ну и рожа! Я срочно в душ.

— Я с тобой, — пищит Рита.

Девчонки хватают пакеты, бегут к двери, но у входа останавливаются.

— Сонь, — тянет Алина, — это ничего, что мы тебя бросаем? Просто…

— Идите уже, — машу на них рукой и улыбаюсь. — А то мы так точно опоздаем.

— Мы быстро! — кивает Рита, и девчонки убегают.

Сижу одна. Голова кипит. Мысли водят хороводы.

Мамин пример, конечно, тот ещё довод думать об учёбе и не забивать мозги парнями. Но в памяти постоянно всплывают глаза цвета грозового неба, и взгляд — пристальный, изучающий, тяжёлый.

Вздыхаю и начинаю расчёсывать густые подсохшие пряди.

Держу в руках локон и вижу, как сильная мужская ладонь отводит прядь от лица, скользит к затылку и притягивает меня к себе. Так медленно, осторожно. И взгляд меняется. Становится глубоким, притягивающим, манящим. И губы, такие красивые, с чувственным изгибом, уже не расплываются в наглой ленивой ухмылке, а приближаются, чтобы…

Сглатываю и трясу головой. Нет, нет, нет! Мне этого не надо! Не надо, я сказала!

Трогаю шишку на лбу. Маленькая, но болючая. Мой мозг явно повреждён, раз в голову такой бред лезет! Об учёбе надо думать, об учёбе!

Гоню от себя глупые мысли и быстро собираюсь. Джинсы, блузка, кеды, рюкзак. Я готова.

Тут и девчонки приходят.

— Девочки, собирайтесь. Времени в обрез.

— Сонь, а ты чего, краситься не будешь? — удивляется Алина.

— Если что, мою косметику бери, не стесняйся, — добавляет Рита.

— И мою, — кивает Алина.

Улыбаюсь.

— Спасибо, но я вообще не крашусь.

— Да тебе и не надо, — Алина тоже улыбается. — Ты итак очень красивая.

— Собирайтесь! — смеюсь уже в голос.

Наконец, все готовы. Выдвигаемся.

Первый учебный день, жди нас, мы к тебе идём!

Глава 4

Тилень, тилень, тилень!..

Тилень, тилень, тилень!..

— Задолбал уже, — бурчит Алина. — Рит, да выключи ты этот чёртов будильник! Спать хочу!

— Твой телефон, тебе и выключать, — сонно хрипит Рита и накрывает голову подушкой.

Вздыхаю, с закрытыми глазами сажусь в кровати. Делаю три глубоких вдоха и выдоха. Встаю, подхожу к столу и выключаю будильник.

— Девочки, если мы сейчас не начнём собираться, то в душ не попадём.

С тихими проклятиями соседки начинают выбираться из постелей.

Делаем свои дела, собираемся и быстро отправляемся на занятия.

Вообще, у нас всё замечательно складывается. Общага от института буквально в пятистах метрах. Пять минут, и ты уже добрался до пункта назначения.

Это особенно актуально для меня, потому что тёплой одежды нет. Максимум, доступный мне — это толстовка.

Сейчас, пока середина сентября, ещё достаточно тепло, и меня спасает свитер. Станет похолодней, надену сверху толстовку. А дальше уже посмотрим. Может, смогу купить какую-нибудь куртейку со второй стипендии. Потому что на первую я с самого начала не рассчитывала, она у меня полностью ушла на покупку ноутбука не самой последней модели. Надо же на чём-то рефераты и курсовые писать.