Ромашки

Ромино признание вывернуло меня наизнанку. Чувствуя, как дрожит тело, я разжала кулаки, опуская его куртку, и обмякла в родных руках. Рома не растерялся. Он прижал меня к себе, обнимая крепко за спину. А я, оказавшись в объятиях друга, прошептала:

— Не сможешь. Оттуда не возвращаются.

— Я смогу, только доверься мне. Раскройся.

Рома неосознанно спустил меня с небес на землю. Я снова вспомнила события прошедшего года, к которым привело моё доверие. Это слово въелось под кожу, как серная кислота. И сейчас рана вскрылась, причиняя новую порцию нестерпимой боли.

Закусив до крови нижнюю губу, собрала все свои силы и пихнула Рому в грудь. На этот раз мне удалось высвободиться из его объятий. Пользуясь временным замешательством друга, отскочила и выставила вперёд ладонь.

— Не подходи, слышишь меня. Не приближайся. Лучшее, что ты можешь сделать, это забыть дорогу в мой дом. Забыть меня. И начать новую жизнь.

На этих словах я не пошла, а побежала к дому, боясь, не столько того, что он погонится за мной, сколько саму себя. В какой-то момент я готова была сдаться и все ему рассказать. Но страх за жизнь ребёнка снова взял верх над другими чувствами. Я понимала, что не могу рисковать ею ради Роминой любви, даже, несмотря на то, что сама испытала рядом с ним то, чего прежде не испытывала. Новые чувства пугали, разжигая в душе панический страх. Я не могла позволить им взять верх над разумом, поэтому сегодняшнее бегство было единственно верным завершением нашей встречи.

Глава 20

Уже дома, поднявшись в спальню, дала волю слезам. Касаясь пальцами тех мест, куда недавно прикасался друг, сгорала от желания броситься к нему обратно. В голове все перемешалось. В душе был кавардак. Я не понимала своих чувств. Они не были похожи на дружеские. И в тоже время не были такими, какие год назад я испытала к Алексею, слепо в него влюбившись. Внутри протекала борьба. Я чувствовала себя беспомощной и брошенной одновременно. Меня, как магнитом, тянуло вернуться в то место, где остался стоять Рома. Но я из последних сил боролось с собой, запрещая себе такую слабость.

— Нельзя, Аля! Нельзя! — корчась от боли, кричала я и тут же заглушала крик подушкой, прижимаясь к ней лицом.

Так прошёл час, прежде чем я смогла успокоиться и, взяв себя в руки, встать с постели. Разбита. Подавлена. Но не сломлена. А значит, могу бороться за своё место под солнцем. За жизнь, о которой всегда мечтала.

Выглянула в коридор. Тихо. В это время большая часть рабочих уходила домой. Оставалась только кухня, но сегодня ещё с утра я попросила всех разойтись пораньше, чтобы побыть одной. Поэтому кроме живущей здесь двадцать четыре часа в сутки — Джей, в доме никого не должно было остаться.

Подошла к лестнице, ведущей на первых этаж, оценила обстановку. Тоже тихо. Для пущей убедительности спустилась вниз, прошла по всем комнатам и коридорам, окончательно убедившись, что в доме никого нет, а Джей давно в своей комнате, поднялась наверх. Уже наверху, боясь передумать, быстро подошла к двери кабинета и вставила ключ в замочную скважину. Не думая, повернула. Тяжёлая дубовая дверь открылась с протяжным скрипом, отчего по спине пришёлся табун колючих мурашек страха. Перевела дыхание и вошла внутрь.

Огляделась. Ничего подозрительного. В комнате с прошлого раза ничего не изменилось. Та же мрачная атмосфера, сопровождающаяся коричневыми и чёрными цветами. Огромный стол, монитор, стеллажи, диван и шкура дикого зверя, служащая ковром. А что я надеялась увидеть? Отвечая на вопрос, поняла, что просто кормила себя пустыми надеждами, которые сейчас со звоном разбивались о холодный пол.

Что же, оставался единственный выход. Это пистолет. Я должна была его забрать, чтобы наставить на Алексея. И тогда останется только два пути: либо я запугаю супруга, и он отдаст мне ребенка, либо убью, не дав возможности сделать это первому, а потом все равно найду ребёнка, и наконец-то спасусь бегством из этого ада. Я понимала, что второй вариант может стоить мне свободы, но была готова на жертвы. Ради Авроры. Ради избавления от монстра, который до сих пор оставался моим мужем.

Подойдя к дубовому столу, открыла верхний ящик и оцепенела. Ящик был абсолютно пуст. Никаких признаков того, что в нем лежал пистолет. Чертов холод пробрал до костей. Дрожащими руками стала открывать все ящики подряд и, дойдя до последнего, со всей дури ударила кулаком в пол, зарычав от злости. Пистолета нигде не было. Словно несколько месяцев назад он мне приснился или привиделся. Подскочив, огляделась и увидела с другой стороны стола еще одну дверь. Обошла кожаное кресло и, распахнув её, осела на пол. Внутри ящика находился встроенный сейф. Смотря на него в упор, я захлебнулась в собственной беспомощности и, закрыв лицо руками, завыла в голос.

Это был конец. Конец всем моим надеждам. Я не видела себя без Авроры. Без своей маленькой девочки, которая стала смыслом моего существования. Все эти месяцы я жила мыслью о том, что у меня будет ребёнок, ради которого стоит бороться. Стоит жить. А сейчас, чувствуя всю безнадежность ситуации, не представляла, как смогу её найти. Вернуть. И защитить. Как вообще смогу спастись из того кошмара, который окружал меня со всех сторон.

Плача навзрыд, я поднялась на ноги и подошла к окну. Уперлась в холодное стекло лбом. В голове было пусто. Я не представляла, что делать дальше. Куда идти. Где искать помощи. Все складывалось против меня. Даже разбушевавшийся за окном ветер, казалось, был за Алексея. За его жестокость. Беспощадность. За тот ужас, который он творил.

Сутулив плечи и склонив голову перед судьбой, развернулась и пошла к двери, вытирая с щёк влажные дорожки. Какой смысл лить слёзы. Они не помогают. Мне ничего не помогает. Я одна. Одна в этом холодном мире, где всем правит дьявол с синими глазами. Где все подчиняются его слову. Бояться гнева своего хозяина. Дрожат перед ним. Как и я. Чувствую, что сдаюсь. Готова пасть к его ногам. Молить, вернуть мне дочь. Согласиться на все условия, только бы побыстрее её увидеть. Прижать к груди. Почувствовать тепло родной кровиночки. Я готова встать перед ним на колени ради того, чтобы увидеть Аврору и больше никогда с ней не разлучаться.

В последний раз оглянулась на стол, хотела выйти, но вдруг услышала уже знакомый шорох. Снова обернулась. Напрягла слух. И поняла, что не ослышалась. В приведения не верила даже в детстве, но сейчас, смотря в пустоту, готова была поклясться, что в комнате кто-то был. Непонятные звуки, доносящиеся из глубины комнаты, продолжали будоражить воображение. На негнущихся ногах пошла в сторону дивана, откуда они доносились. Но не успела дойти, как стало тихо.

— Кто здесь? — спросила дрожащим голосом, озираясь по сторонам.

— Пить… Я хочу пить… — услышала в ответ еле уловимый женский шёпот и не поверила своим ушам. Звук шёл из-под пола. Подбежав к ковру, отбросила его в сторону и увидела потайную дверь. На секунду нависла над ней, не решаясь открыть. Но услышав жалобный стон, забыла об осторожности и щелкнула железным замком. Распахнув дверь, увидела лестницу, ведущую в темноту. Страшные догадки атаковали разум. Немного помедлив, я всё-таки набралась смелости и спустилась вниз.

Внизу оказалось не так темно, как казалось сверху. Из глубины темницы поступал тусклый свет, которого хватило, чтобы разглядеть здешнюю обстановку. Комната была абсолютно пустой, не считая кровати, на которой, согнувшись в позу эмбриона, лежала девушка в белом одеянии. Борясь со страхом, сделала пару шагов по направлению к ней и остановилась.