Ромео

Эмма уже завершала вступительную речь.

— Сегодня Сара Розен здесь, в нашей студии, потому что ее переполняют ярость и возмущение бессмысленным, варварским убийством сестры и она испытывает настоятельную потребность высказаться. Высказаться перед лицом убийцы. Она хочет говорить напрямую с Ромео. Я уверена, что все вы, сидящие у своих телевизоров, аплодируете ее смелости. Аплодируете вместе со мной. — Эмма повернулась к Саре и приободрила ее улыбкой. — Сара…

Сара вдруг поймала себя на том, что сидит, уставившись на чистый экран телесуфлера под приблизившейся к ней вплотную камерой, и красный огонек, словно глаз Циклопа, прожигает ее насквозь. В студии повисло напряженное молчание.

Она положила руки на стол. Потом убрала их обратно на колени. Бросила взгляд на монитор — теперь экран заполняло только ее лицо. Хотя Эмма и была рядом, Сара почувствовала себя такой же одинокой, какой и казалась на экране.

Ее охватила паника. Может, убежать? И тут она подумала о Ромео. Представила, как он сидит вечером у экрана своего телевизора. Наблюдает за ее выступлением. Чувствует себя настоящим героем. Мысленно выстраивает следующий коварный замысел обольщения. Приступил ли он уже к его воплощению? Начал ли ухаживать за ней? Может, все-таки прав Вагнер? Мелани ему оказалось мало. Понадобилась и ее сестра?

Она обрушила на стол всю мощь своего кулака.

— Ты, развратник! — рявкнула Сара прямо в телекамеру. — Подлейшее существо. Ты хоть знаешь, кто ты есть? Какое ты мерзкое, гнусное чудовище? — Щеки ее пылали, голос срывался от волнения. — Моя сестра вычислила тебя. Она сумела разглядеть то, что скрывалось за твоей фальшивой маской и что осталось незамеченным теми бедными женщинами, которых ты растерзал. Вот почему тебе понадобилось убить ее, так ведь? Потому что она была слишком близка к разгадке твоей сущности. Потому что знала, что ты из себя представляешь на самом деле. И ты испугался этого — ты, трус! Ну, а как же быть со мной? Не опасна ли теперь и я? — Сара была уже вне себя от ярости. — Так больше не может продолжаться! Тебя пора остановить! Трус… трус… — Теперь уже оба кулака легли на стол. И она барабанила ими что есть мочи. Даже когда запись уже закончилась.

Вагнер поймал Сару уже на выходе из телестудии.

— С вами все в порядке? — спросил он.

— Нелепо, да? — Сара испытывала неловкость и вместе с тем опустошенность после эмоционального взрыва в эфире.

Он улыбнулся.

— Нет, что вы. Это было впечатляюще. Как и предупреждала Эмма — что-то вроде слабительного.

— Легче все равно не стало. — Теплая улыбка Вагнера тем не менее принесла ей некоторое облегчение.

— Давайте, я подвезу вас домой, — предложил он.

Сара отнеслась к его предложению без энтузиазма. Нервное напряжение еще не спало, и ей сейчас лучше было бы побыть одной.

— Я на машине.

Не приставай ты ко мне, Вагнер. У меня своих проблем — не расхлебать.

— Сара, не пренебрегайте мной. Я искренне хочу вам помочь.

— Так же, как помогли Мелани? — выплеснула она в ответ очередную колкость из не пересыхающего в ней колодца злости. Отчеканивая каждое слово. Вонзая их, словно булавки в плюшевую куклу. — Вы что думаете — с практикой придет опыт?

У него вырвался усталый вздох.

— Мы тоже хотим его остановить, Сара.

Все в ней смешалось. Пожалуй, это было уже слишком. Несмотря на тяжесть ситуации, Сара не могла не признаться в том, что испытывает смутное влечение к Майклу Вагнеру. Она, конечно, и думать не смела о том, к чему это может привести. Знала только, что никогда не допустит слабости.

Пока она пребывала в замешательстве, секретарша открыла окошко и позвала:

— Мисс Розен. Звонили из вашего офиса, оставили сообщение для вас.

Заинтригованная, Сара подошла к бюро и взяла записку. Пробежав ее глазами, она подняла взгляд на Вагнера и увидела тревогу на его лице. Очевидно, он подумал, что Ромео уже откликнулся на ее эмоциональный призыв.

— Это от Берни. Мы с ним вместе работаем, — объяснила она Вагнеру. — Почему вы не едете на работу? Должно быть, вас ждут дела.

— Вы в самом деле не хотите, чтобы я вас подождал? Проводил до машины?

— Господи, да ведь еще светло на улице. И народу полно. Я не думаю, что из-за угла сейчас выскочит Ромео и похитит меня.

— Сара, я знаю, вы до сих пор не верите, что именно он стоит за этими, скажем так, странными посланиями. Но я хочу вас предупредить: мы не станем испытывать судьбу. Я уже договорился о круглосуточном наблюдении за вами. Один из наших сотрудников будет дежурить в машине возле вашего дома. Вы отсюда прямо к себе?

— Да.

— О’кей. Я заеду к вам попозже. Забрать медальон.

Сара как раз набирала номер рабочего телефона, когда вдруг вспомнила, что медальон до сих пор у нее в машине. Но Вагнер уже вышел. Ну, ничего, отдаст потом, когда он заедет.

Берни ответил на второй звонок.

— Слава Богу, ты перезвонила, Сара.

— В чем дело? Что-то случилось?

— Где ты?

— Все еще на телевидении. Берни, у тебя такой голос. Ты меня пугаешь.

— Знаешь, это касается и меня. Тут кое-что пришло по почте. Точнее, лежало в почте, но почтовой марки на конверте не было. Не знаю, как это могло попасть в нашу кипу.

— Что? Что это было? — Взволнованный тон Сары привлек внимание секретарши. Девушка обернулась.

— С первого взгляда — обычная открытка с соболезнованиями. Ты такие уже получала. Но эта была адресована мне для передачи тебе. Так что… так что я вскрыл конверт. Сара, там было любовное послание. Красное сердце.

Саре пришлось облокотиться на стойку бюро, чтобы не упасть.

— Что… что там было написано?

— Всего одна строчка. «Ты заглянула в медальон?» — Берни замялся в нерешительности и добавил: — И внизу… подпись… «Ромео».

Она закрыла глаза… головокружение. Ощущение такое, будто она стремительно падает с высоты. Но, достигнув земли, не разбивается, а попадает прямо в объятия безумца. Как она могла быть такой наивной? Глупая, глупая девчонка. Никогда не знаешь, чем все может кончиться.

Берни неистовствовал на другом конце провода.

— Что за медальон? Что происходит, Сара? Я позвонил в полицию. Говорил с детективом Аллегро. Он сейчас пришлет человека за этой запиской. Сара… что все это значит, черт побери?

К тому времени как Сара доплелась до автостоянки, что находилась за углом здания телестудии, ее уже так трясло, что она чувствовала дрожь и в кончиках пальцев, и в ступнях, и даже кожа на голове у нее зудела.

Она тяжело привалилась к дверце автомобиля, пытаясь восстановить дыхание и выкарабкаться из сетей, которыми опутала ее паника. Она сильно тряхнула головой. Итак, он начал действовать. Если она сейчас сдастся, он попросту добьет ее.