Ронин

Я опять лежал на полу, только пол у окошка дежурной части был в десять раз грязнее и жёстче, чем пол в кабинете заведующей магазином.

— Сука! — надо мной склонился красномордый майор, осторожно потирающий шею: — Тварь.

Удар остроносой туфли по локтю согнул меня в дугу.

— Дежурный! — рявкнул майор: — Давай, ориентировку всем постам и нарядом, чтобы ловили эту бабу. Видел же ее? Давай, по приметам…

— Так она в машину села и сразу уехала, товарищ майор. — подобострастно доложил «Димыч».

— Точно?

— Точнее некуда. Я как раз в окно все видел. Машина была иномарка, серого или белого цвета, госномер «А триста сорок три Б О, алтайский регион».

— Молодец Сахнов, считай выговор с тебя я уже снял. — майор хлопнул сержанта по плечу и гаркнул дежурному: — Слышал номер машины? Давай, «Перехват» объявляй, а этого в камеру, я с ним потом поговорю.

Майор еще раз потер багровую шею и скрылся из зоны моего зрения, что-то бормоча себе под нос.

Пока меня оформляли и запихивали в душную и вонючую камеру, я усиленно размышлял, про какую машину сказал майору сержант? Моя машина припаркована с другой стороны, куда это окно выходить не может. Софья должна была добежать до «Ниссана», припаркованного в соседнем дворе, в ряду машин жильцов, запереться в нем, заведя двигатель, чтобы не замерзнуть, и опустив спинку сиденья, чтобы со стороны ее не было видно, подождать час-полтора, когда патрули перестанут ее искать, после чего, покинув машину, заняться своими профессиональными обязанностями — писать жалобы во все мыслимые инстанции и вытаскивать меня на свободу.

По мою душу пришли примерно через час. Сначала из моей камеры вывели двух парней, которые до этого тихонько сидели в уголке, шепотом обсуждая свои дела. Их вывели и запихнули в соседнюю камеру, в которой, судя по возмущенным крикам, было, и так, полно народу. Затем, минут через пять, мне привели нового соседа. В камеру запихнули помятого мужчину лет сорока, с свежим перегаром и фингалом под глазом, который целенаправленно плюхнулся на лавку рядом со мной.

— Здорово. Курить есть?

Я отрицательно мотнул головой, тогда этот ферт начал рассказывать мне занимательную историю, что его «замели» за кражу кошельков в метро, за которые его жестко колят, бьют и одевают на голову противогаз и перекрывая шланг, но он держится, так как ему в тюрягу никак нельзя.

— А ты здесь за что, братан? — закончив красочное повествование о своих мытарствах, поинтересовался дружелюбный мужичок.

Я задумался. Так тупо пытаться меня раскрутить на откровенности мой сосед. ь не мог «человек» от местных оперов, слишком прямолинейно этот мужик действует. Его, за такие «подходы» уже бы давно зарезали. Скорее всего притащили местного забулдыгу, обещая ему прощение грехов, и сунули ко мне. Следовательно, недодушенный мною майор либо к участковым имеет отношение, либо к дежурной части, либо вообще, какой-то тыловик. Можно было послать его в пешее эротическое путешествие, но зачем. Тем более что мужик, не добившись моего ответа, начал рассказывать свою воровскую биографию, со всякими забавными случаями своей отсидки.

— Ты, как на СИЗО повезут, меня держись, я тебе, что почем, объясню, и про полотенце на полу, и как в «хату» заходить…

Тут за соседом пришли, после чего, минут через десять он вернулся, уже веселый и жизнерадостный.

— Ну что, братан, меня выпускают. Если что надо, кому передать, то давай, телефон или адрес, я подскочу и по-братски все расскажу…

В это время в дежурке началась суета, потом металлическая дверь распахнулась и на пороге появился непримечательный мужчина в куртке, который держал в руках журнал задержанных. За спиной мужчины, с лицами херувимов, стоял дежурный по РОВД и его помощник.

— Городская прокуратура, проверяю условия содержания задержанных. — представился «прокурорский»: — Это кто тут сидит?

Милиционеры, с двух сторон начали тыкать пальцами в какую-то строку журнала.

— Ага. Громов. — не поднимая головы, прочитал прокурор: — Жалобы есть на условия содержания?

— Жалобы имеются. Вот мой сосед стесняется к вам обратится, сам рассказывает, что его на каждом допросе бьют и «слоника» делают. Что он даже сознание теряет…

— Н-да? — протянул прокурор, посмотрев на побледневшего дежурного: — Слоника делают? Как фамилия?

— Э…- замялся дежурный: — Тут такое дело… Можно вас на секундочку?

— Погоди. — прокурор посмотрел на моего соседа, который, казалось не дышал: — Как ваша фамилия и кто вас допрашивал, в каком кабинете? Вас били? Пытали?

— За-Зайцев. — начал заикаться мой бойкий сосед: — Нет, меня не били, то есть, не совсем…

— Кто его доставил, этого Зайцева?

— Майор Бушелев, начальник службы участковых.

— Он здесь? — прокурорский отступил от двери камеры, и помощник дежурного выволок моего соседа наружу, с грохотом захлопнув дверь перед моим носом. Вот и оборвалась ниточка на волю, пока я думал, куда отправить услужливого соседа по камере — на домашний адрес начальника Дорожного РОВД полковника Дронова или куда-нибудь за город, типа у меня там, в лесу, в дупле, деньги спрятаны.

В следующие двадцать минут соседнюю камеру, под крики дежурного, разгрузили, выгнав оттуда половину «сидельцев», видимо дежурному по РОВД сильно попало от проводившего проверку прокурора, заодно из камеры вывели и меня.

— Ты, Серега, этого в дежурку больше не приводи, он уже свои три часа здесь просидел, так что дальше сами, все сами. — помощник вытащил из ящика мои вещи — документы и ключи, и протянул их молодому, лопоухому лейтенанту, лейтенанту, что пришел за мной.

— А куда мы его денем?

— Да куда хотите, хоть в кабинете с ним ночуйте. Мне дежурный сказал, чтобы никого лишнего в камерах и дежурке не было. Три часа прошло — битте, на выход.

— Ладно, пошли. — лейтенант вышел из дежурки и показал мне на коридор, ведущий в глубь здания РОВД.

— Ты меня, господин лейтенант, сначала в туалет проводи, а то сил нет уже терпеть.

— Обойдешься. — хмыкнул мой конвоир: — Ссы себе в штаны…

— Да, как скажешь. — я шагнул в приоткрытую дверь кабинета с табличкой «Следователи:…» и длинным списком фамилий, и на глазах у изумленных женщин, следователя и, наверное, потерпевшей, задрал полы куртки и начал расстегивать джинсы.

— Ты что делаешь! — меня схватили за плечи и выдернули из кабинета: — Я же пошутил!

— И я тоже! — радостно осклабился я: — Только в туалет ты меня проводи.

И руками не трогай, я этого не люблю. Майора вашего чуть не придушил, а у тебя шейка то, раза в три тоньше, щелк и сломается.

Привели меня в просторный, ухоженный кабинет, с стеновыми панелями, покрытыми, пастельных тонов, кожзаменителем, большую часть которого занимали столы для совещаний, установленные буквой «Т», во главе которых, в дорогом кресле с высокой спинкой, сидел мой давешний знакомец — майор Бушелев, судя по табличке на двери, начальник участковых.

Тут же у стенки стоял, как я понял, доверенный костолом начальника, если судить по ширине плеч и набитым казанкам на кулаках старшего лейтенанта.

— Ну что, гадёныш…- начал цедить майор, чтобы тут же взорвался криком:

— Я тебе садится не разрешал!

По мимолетному, торжествующему взгляду лейтенанта, я почувствовал, что мне сейчас прилетит сзади. Чтобы облегчить задачу, сопевшему у меня за спиной, старшему лейтенанту я начал клониться в бок вместе со стулом, когда у меня в ухе взорвалась граната. Во всяком случае, третий раз оказавшись на полу за сегодняшний, такой длинный день, я чувствовал себя контуженным и лишившимся уха одновременно.