Ронин

Тут у меня случился затык, с тем, чего же мне хочется. Сдохнуть, просто закрыть глаза и исчезнуть из этого мира? Хрен вам, ребята. Такой радости я никому не предоставлю. А хочется мне… Действительно же мне хочется…За окном стояло морозное, солнечное утро, а значит, самолет до Москвы не задержался из-за нелетной погоды, и по времени, Наташа уже в Москве, погружается в свою новую, надеюсь, счастливую жизнь. А значит и мне надо перелистнуть эту интересную, дорогую для меня, но, к сожалению, прочитанную до конца, страницу книги моей жизни.

Я встал с дивана, назло себе сложил постельное белье, и убрал его я ящик, хотя еще пять минут назад думал, что эти действия являются просто пустой тратой денег, после чего пошел на кухню мыть посуду, наваленную в раковине.

Кофе сегодня у меня даже не успел убежать. Я поймал момент третьей пенки, капнул в почти черную жижу капельку коньяка (не подумайте, не от похмелья, а исключительно для вкуса), после чего сделал глоток и зажмурился от удовольствия.

Через несколько минут в голове прояснилось, кровь быстрее побежала по венам, и я, принеся на кухонный столик ежедневник, стал записывать планы на ближайшие дни.

На первом этаже общежития, на доске объявлений у комнаты коменданта, висела фотография какого-то парня, с перечеркнутым черной ленточкой, уголком. Я остановился любопытствуя и присвистнул от удивления. Тот алкаш, что попал под пулю Князева, когда подкрадывался ко мне сзади, на фотографии выглядел даже симпатичным. Не знаю, с какого документа было переснято это изображение, но я его с трудом узнал. Забавно, что я эти дни столько раз проходил мимо, а фотографию заметил только сегодня.

— Вот видите, Павел Николаевич, такой молоденький, ему жить да жить еще…

— Да уж, как всегда это бывает, смерть забирает лучших. — лицемерно кивнул я.

— Вот что сейчас творится — убили молодого парня и виновных никто не ищет. — вздохнула комендант общежития.

— Вот тут вы сильно ошибаетесь, уважаемая Мария Михайловна. — я осмотрелся по сторонам и зашептал, склонившись к уху женщины: — Тот, кто его убил, уже в аду черти пятки поджаривают.

— Что правда? Не может быть. — сделала круглые глаза комендант.

— Может-может. Вот этой рукой я его застрелил. — я поднес к лицу женщины сжатый кулак.

— Ой, да вам бы все шутить, Павел Николаевич, хотя по этому поводу шутить как-то не принято…- осуждающе посмотрела на меня женщина.

— Да, какие тут шутки. — я достал из кармана куртки паспорт и вынул из-под обложки лист постановления об отказе в возбуждении уголовного дела за отсутствием состава преступления в моих действиях: — Вот, читайте, что прокурор написал — «действия Громова П. Н., повлекшие за собой смерть Князева О. Н. в этой ситуации, с учетом вышеперечисленных обстоятельств, были полностью оправданы и не влекут…».

— Так вы же этот, как его… юрист?! — комендант подняла на меня округлившиеся глаза.

— Я очень многолик. — я аккуратно сложил постановление и убрал его в паспорт: — Но, только, будьте любезны, никому не надо об этом рассказывать, договорились? Кстати, этот, убиенный, он же не на нашем Заводе работал?

— Нет, он трактористом был в «Сельхозстрое».

— Один жил?

— Ну, жена от него год назад сбежала, так после этого он в основном пил. Ходили к нему какие-то шалавы временные…

— Понятно. А «Сельхозстрой» нам за аренду квартиры тоже год назад перестали платить…

— Ну, они говорят развалились совсем.

— А вы комнату его опечатали?

— Нет, я думала…

— Слушайте внимательно — собираете комиссию, описываете имущество в его комнате, составляете акт, все, что там есть, что не мусор, переносите в кладовую, что у вас на первом этаже, и акт вместе с данными жены, если они у вас есть, отправляйте мне, на Завод, в юридическое бюро. И не вздумайте его вдову, если она появится, в квартиру пускать, пусть ключи у вас будут.

Все ясно?

Комендант очень странно посмотрела на меня и торопливо закивала головой. И, забегая вперед, скажу, что этот разговор имел неожиданные последствия — жители общежития стали со мной чрезвычайно вежливы и обходительны, старались лишний раз со мной не пересекаться очевидно, что рядом с юристом, с лицензией на убийство они чувствовали себя неуютно.

Вечер того же дня.

Локация — Институт экономики и управления.

Настя вышла из института одна из последний, увидела меня, стоящего у машины, несколько секунд стояла на месте, очевидно, раздумывая, что делать, но все же подошла ко мне.

— Привет.

— Здравствуйте.

— Мы уже на «вы»?

— Здравствуй.

— Тебя до дома довести?

— Зачем? Мне, кажется, что безопаснее всего держаться от тебя как можно дальше.

— Это тебе Наташа наговорила про меня? А она не рассказывала, как она оказалась в Городе?

— Нет. А как?

— Ну, захочет, сама тебе об этом расскажет, вы же теперь подруги. Она, кстати, у тебя последние дни жила?

— У меня. Сегодня улетела в шесть утра…

— Я знаю, но все равно спасибо.

— Так, я пойду? А то мне еще ехать далеко…

— Я же сказал, Настя — давай довезу до дома.

— Паша, а с тобой ехать безопасно?

— Три дня назад, на остановке общественного транспорта «Техникум» девушку двадцати трех лет затащили в машину трое неизвестных, после чего вывезли за город и изнасиловали. Как ты думаешь, как тебе безопасней добираться до дома?

— Ты умеешь находить весомые доводы. — Настя грустно улыбнулась и села на заднее пассажирское сидение.

— Кстати, предложение о работе еще в силе. — я сел за руль и завел двигатель.

— Паша, я не знаю. Мы с Наташей много разговаривали за эти дни…

— И что? Какие у нее ко мне претензии? Мне она ни о чем не рассказывала, просто в один не прекрасный день замкнулась в себе и практически перестала с тобой общаться.

— Паша, она тебя очень любит, но ей приснился сон, что тебя убили. Она сказала, что проснулась, когда тебя в гробу увидела и поняла, что дальше так жить она не может. Постоянное ожидание, что с тобой что-то случится просто сводило ее с ума. Если ты не ночевал дома, она в эту ночь практически не спала, каждую минуту ожидая, что, что сейчас позвонят или придут, и скажут, что тебя больше нет. Она даже твой телефон, что ты в общежитии протянул в квартиру, ненавидела, ей казалось, что именно на него ей позвонят и про тебя расскажут, что ты…