Ронин

Судя по возмущенному лицу Гамовой, которую я видел в отражении на окне, больше всего ее возмутило мои слов о ее седине. Женщина выхватила из сумочки маленькое зеркальце и сейчас тщательно перебирала свои свежевыкрашенные, цвета медной проволоки, волосы, ища места непрокраса.

— Ну ты и придурок Громов. — прошептала в ответ адвокат Соня Прохорова, которую я побеспокоил своим звонком, и я отключился, поставил телефон на стол и, достав из кармана навесной замок, вышел из кабинета. За моей спиной тихо щелкнул дверной замок директорского кабинета — девочки закрылись, видимо, решили попудрить носики.

Черный ход магазина я запирать не стал и к главному входу торговой точки тоже не пошел, а спрятался за углом, примыкающего к магазину, жилого дома.

Через пару минут слетел снег с откоса окна директорского кабинета, заскрипели запоры открываемой деревянной рамы и в оконном проеме показалась фигура заведующей магазином, облаченная в темно-коричневую норковую шубу.

Молодецки выпрыгнуть из окна дамочка забоялась, поэтому, потоптавшись на подоконнике несколько мгновений, она развернулась задом, подоткнула длинные полы шубы и опустив вниз ногу, стала елозить ногой по гладкой стене, ища точку опоры.

Блин, ну воруешь ты деньги, молодишься, на седину старательно закрашиваешь, но чулки или колготки то можно нормальные купить, не экономя на копейках — в воздухе беспомощно болталась нога заведующей, обутая в ботинки без каблука и короткий, «бабушкин» чулок до колена, больше всего похожий на страшный гольф.

Точку опоры Гамова не нащупала, тогда на подоконнике появилась широкая фигура старшего кассира, которая, крепко вцепившись за руки своей начальницы, сама чуть не выпав из окна, сумела удержать Ирину Михайловну и опустить ее в снег. Вслед за тушкой, заведующей, из окна подали две большие, матерчатые сумки, из которых торчали, неровно сложенные, стопки бумажных листов.

Оказавшись на твердой земле, Гамова отряхнулась, поправила шубу и, подхватив сумки с бумагами, энергичной походкой двинулась вглубь жилого массива.

Женщину я догнал в проходе между домами, разогнавшись по, еле прикрытому снежком, льду, подкатил на подошвах к ней сзади и просто снес Гамову с узкой, скользкой тропинки.

Пока Ирина Михайловна пыталась одновременно встать и оттереть лицо от налипшего снега (каюсь, я наступил ногой на полу шикарной шубы, поэтому встать у распластавшейся в снегу женщины, не получалось), аккуратно вынул из пальцев лямки сумки, за которую заведующая продолжала цепляться- вторую сумку Гамова уронила во время своего феерического падения, после чего, подхватив свою добычу, предварительно убедившись, что сумки набиты стопками различных документов, спокойно ушел к месту парковки машины. Если не считать, что несколько комьев снега попало внутрь сумок и часть листов бумаги имели мокрые пятна, мою операцию можно было считать удачной. Зачем я это сделал? А вы видели количество бухгалтерских документов в среднем магазине? И я видел. А бухгалтер у меня опытный весьма условно, как, впрочем, и я. И сколько бы времени я копался в этих бумагах, ища компромат на этих вороватых теток? А тут дамы сами, баз затрат моего времени, любезна собрали и эвакуировали прямо мне в руки, самые «стремные», на их, опытный взгляд, документы, которые я, по их мнению, видеть не должен. Забросив сумки с бумагами на заднее сидение «Ниссана», и порулил к главному входу в магазин. В чем-то торговым девушкам я не соврал — на крыльце торговой точки меня ждала, уже озябшая, приплясывающая на месте, группа поддержки в лице бухгалтера Насти.

Я посигналил, девушка заглянула в салон, притормозившей у ее ног, машины, узнала меня и, изобразив недовольное лицо, села рядом со мной.

— Привет, давно ждешь?

— Пятнадцать минут назад я сюда пришла, как мы и договаривались…

— Замерзла?

— А сам как думаешь?

— Я думаю, что надо тепло одеваться, если мерзнешь… — я бесцеремонно пощупал рукав Настиного пуховика. Пухом гагары там естественно не пахло, но и слой синтепона был какой-то жидкий.

— Что есть, то и одеваю. — окрысилась Настя, надув губки.

— Да ладно, не дуйся. — я примирительно улыбнулся: — Что опоздал — извини, был занят, зато кое-что интересное нашел.

— И куда мы едем? — подозрительно завертела головой мой новый сотрудник: — Ты же говорил, что в помещении магазина будем работать?

— Сегодня у меня дома поработаем, надо разобраться с документами.

— Я надеюсь, Павел, что мне не придется вам объяснять…- услышав про работу в моей квартире, Настя, мгновенно забыв про свой сизый, от холода нос и синие руки, которые не спасали тонкие, тряпичные перчатки, села в кресле, как учат сидеть особ королевской крови, посмотрев на меня, как на развратника и растлителя.

— Что спать со мной ты не собираешься? — фыркнул я: — Не волнуйся, ты мне все равно не нравишься. Мы будем бумаги разбирать, как раз до вечера работы хватит.

— Почему это я тебе не нравлюсь? — чопорная британская принцесса исчезла в неизвестном направлении, сейчас на меня, старательно изогнувшись, в самой соблазнительной, по мнению девушки, позе, смотрела возмущенная и оскорбленная амазонка.

— Не мой тип. — отрезал я и сосредоточился на дороге, а Настя обиженно отвернулась в боковое окно.

Конечно, Насте я соврал — молоденькая, свеженькая, стройная, со всеми положенными выпуклостями и вогнутостями, девушка притягивала взгляд молодого самца, но не хватало ей Наташиной утонченности и, как говорится, шарма. В любом случае, гадить там, где я работаю, я не собирался, а если начинать с Настей интрижку, то сложностей будет слишком много.

Первый час ночи.

Локация — Общежитие завода.

Хитропопая Настя, все-таки, сумела поставить меня в неудобное положение.

Приехав к общежитию, я подхватил сумки с документами, и, под многозначительными взглядами коменданта и дежурной, которой оставалось отработать последние дни, так как моими стараньями ее должность сокращалась, мы с бухгалтером прошли в лифт.

В квартире Настя заявила, что она ужасно замерзла и если она срочно не согреется, то завтра, обязательно, заболеет.

— Держи. — я сунул р руки девушки полотенце и запихал ее в ванную комнату: — Ванну отмоешь, после чего включай кипяток и залезай. Если надо я горчичный порошок принесу.

Не знаю, почему девушка горячую ванну решила не принимать, наверное, так согрелась, но через пять минут Настя из ванной комнаты вышла и заявила, что к работе готова. Я отдал ей половину документов и велел разбираться. Разбираться с документами Настя предпочла на разложенном диване, завернувшись в верблюжье одеяло, я ж е ушел работать на кухню. Потом покормил девушку ужином, после которого она сказала, что готова еще поработать. В общем, около двенадцати часов, когда мои глаза перестали разбирать текст, я вышел с кухни, чтобы предложить Насте заканчивать и собираться домой.

Девушка лежала на диване, укутавшись одеялом до подбородка, с листом бумаги, покрывающим ее лицо.

— Настя, Настя, поехали я тебя домой отвезу. — осторожно произнес я, дотронувшись до плеча девушки, в ответ она что-то тихонько пробормотала и отвернулась к стенке. Не знаю, то ли моя работница, вправду уснула, устав работать на изверга начальника, или это какая-то провокация…

Я откатил Настю к стенке, достал из шкафа простынь и еще одно одеяла, попил чай и произвел все необходимые манипуляции, после чего лег на краю дивана, завернувшись, как в кокон, в свое одеяло.