Росс Полдарк

А взамен этой комнате, уже повидавшей, как она стала зрелой, придется увидеть, как она иссохнет и увянет. Позолоченное зеркало в углу станет этому бесстрастным свидетелем. Все эти узоры и мебель будут ее спутниками в грядущие годы. И она поняла, что возненавидит их, если уже не возненавидела, как ненавидят свидетелей унижения и бесплотных попыток.

Она предприняла вялые попытки встряхнуться и прогнать это настроение. Ее отец и брат действовали добросовестно, согласно своему воспитанию и принципам. Если бы в результате она осталась у них на побегушках, пока не состарится, было бы несправедливо обвинять их во всем. Они думали, что спасают ее от самой себя. Ее жизнь в Тренвите была бы спокойней и безопасней, чем если бы она стала женой изгоя. Она жила среди родственников и друзей. Длинные летние вечера были полны фермерских забот: посев, сенокос, заготовка, надо было проконтролировать масло и сыры, наварить сиропов и варенья. Зима также была насыщенной. Вечерами она занималась рукоделием, пошивом штор, делала выкройки и чинила чулки, пряла шерсть и лен с тетушкой Агатой, настаивала микстуры, играла с гостями в кадриль [5] или помогала мистеру Оджерсу в Соле, разливала поссет [6] слугам, когда те болели.

5

Кадриль - игра в карты на четыре человека.

6

Поссет – горячий британский напиток из молока со специями (имбирь, анис и т.д.), сквашенный вином или пивом.

Этой зимой в доме также должен был появиться новенький. Если бы она ушла, Элизабет столкнулась бы с двойной потерей: Фрэнсису пришлось бы иметь дело с тем, что организованная повседневная работа вдруг вышла из-под контроля; Чарльзу бы никто уже не поправлял подушки, он бы никогда не увидел, что его серебряная чашка отполирована до блеска перед каждым приемом пищи. Эти и еще сотни других мелочей по дому зависели от нее, и если домашние и не благодарили ее за это открыто, то выказывали молчаливую любовь и дружбу, которые она не могла игнорировать.

И если она не находила эти обязанности утомительными раньше, не было ли это первым глотком разочарования, который свидетельствовал о том, что они станут такими в будущем?

Так что она могла бы спорить, но Эндрю сказал "нет". Эндрю, сидящий сейчас, опустив голову на руки, в мрачной квартире в Фалмуте, Эндрю, который будет на следующей неделе в Бискайском заливе, Эндрю, скитающийся по улицам Лиссабона по ночам, или который вернется в следующем месяце на съемную квартиру, Эндрю, который ест, пьет, спит и ходит, сказал "нет". Он занял место в ее сердце или забрал часть ее сердца, и уже ничто никогда не будет по-прежнему.

В прошлом году ее несло на волне традиций и привычек. Возможно, она бы так и плыла по течению, не сопротивляясь, женщина среднего возраста без каких-либо стремлений. Но в этот год, с этого мгновения, ей придется плыть против течения, не находя поддержки для дальнейшей борьбы, а только горечь, сожаление и разочарование.

Она сидела в комнате одна, пока не стемнело, и тени в комнате окутали ее, как утешающие объятья.

Глава пятнадцатая

В то лето шахта Уил-Лежер так и не заработала.

После некоторых раздумий Росс предложил Фрэнсису войти в долю. Тот довольно резко отказался, но проект задержало нечто менее предсказуемое - цены на медь на рынке упали до восьмидесяти фунтов за тонну. Начинать новое предприятие по добыче в такое время - всё равно что напрашиваться на банкротство.

Фрэнсис быстро оправился от ранения в шею, но роль Росса в любовных отношениях Верити до сих пор терзала и Фрэнсиса, и его отца. Пошли слухи, что Полдарк со своей молодой женой тратят деньги без счета, и теперь, когда Элизабет редко выходила, Фрэнсис везде появлялся вместе с Джорджем Уорлегганом.

Росс нечасто видел Верити, потому что остаток лета она почти не покидала Тренвит. Он написал миссис Тиг извинения: "По непредвиденным и неблагоприятным обстоятельствам". Что еще он мог сказать? Ответа он не получил. Позже он узнал, что "небольшая вечеринка" означала день рождения Рут, ему отводилась роль почетного гостя. К тому времени уже оказалось слишком поздно отзывать письмо с извинениями - ущерб уже был нанесен.

После того, как запуск Уил-Лежер отложили, Джим Картер уволился. Он был не из тех молодых людей, которые всю жизнь работают поденщиками на ферме, его призвал Грамблер.

Однажды августовским вечером он пришел к Россу, после того как они провели весь день вместе, скашивая ячмень на поле, и объяснил, что Джинни после Рождества больше не сможет работать на Грамблере, по крайней мере, какое-то время, а без ее жалованья им не обойтись. И потому, поскольку он в жизни своей не чувствовал себя лучше, Джим стал вольным рудокопом на глубине в сорок саженей.

– Мне и правда жаль уходить, сэр, - сказал он.
– Но это хорошая штольня. Я знаю. Если повезет, буду получать тридцать или тридцать пять шиллингов в месяц, потому нам и пришлось об этом подумать. Если мы сможем остаться в коттедже, то хотели бы выплачивать аренду.

– Вы будете платить, когда я решу, что вы можете себе это позволить, - ответил Росс. Не разбрасывайся деньгами, пока не увидишь, что их достаточно.

– Нет, сэр, - сказал Джим безо всякого выражения.
– Дело не в том...

– Я знаю, парень. Я не слепой. И, кстати, не глухой. Я слышал разговоры о том, что ты браконьерствуешь с Ником Вайгасом.

Джим покраснел. Он что-то промямлил, попытавшись было это отрицать, но потом резко буркнул:

– Да.

– Это опасное времяпрепровождение, - заявил Росс.
– На чьи земли вы ходите?

– Тренеглоса.

Росс подавил улыбку. Вообще-то его предупреждение было вполне серьезным, и он не хотел приуменьшать его значение.

– Держись подальше от Ника Вайгаса, Джим. Он доведет тебя до беды, и глазом не успеешь моргнуть.

– Да, сэр.

– А что говорит Джинни?

– То же, что и вы, сэр. Я... обещал ей больше не ходить.

– Тогда сдержи свое обещание.

– Так я ж ради нее и хожу. Думал принести что повкуснее...

– Как она?

– В порядке, сэр, благодарствую. Уж так мы счастливы, ничего другого и желать нельзя. И насчет того дела Джинни тоже счастлива. Теперь ей нечего бояться.

***

В отношениях между Демельзой Карн и остальными обитателями Нампары продолжали происходить постепенные изменения. Ее развитие обгоняло Пэйнтеров, она крутилась везде в поисках информации, что всё чаще сталкивало ее с Россом, который находил определенное удовольствие, помогая ей. Ему хотелось смеяться над ее замечаниями даже чаще, чем он это себе позволял.

В конце августа, на той неделе, когда пшеницу складывали в стога, Пруди подскользнулась и ушибла ногу, поэтому вынуждена была лежать.

Четыре дня Демельза порхала по дому, и хотя Росс и не замечал её стараний, обед всегда подавался вовремя и обильный ужин всегда был готов, когда он приходили домой уставшим. Когда Пруди выздоровела, Демельза не цеплялась за свои вновь приобретенные полномочия, но их отношения уже никогда не были как между экономкой и посудомойкой. Единственным, кто подметил произошедшие изменения, стал Джуд, который сказал жене, что она становится дряхлой, как старая кобыла.

Все эти четыре дня Росс ничего не говорил Демельзе о ее стараниях, но когда он в следующий раз оказался в Труро, то купил ей алый плащ, который был в большой моде в шахтерских деревеньках Западного Корнуолла. Когда она увидела его, то потеряла дар речи - весьма для нее необычно - и понесла в свою спальню, примерить. Позже Росс подметил, что Демельза стала смотреть на него по-особому, словно взяла себе за правило предугадывать все его прихоти и желания, словно именно ради этого она и находилась здесь, а вот ему знать её желания было необязательно.