Россия и мусульманский мир № 3 / 2014
Шрифт:
Проблема справедливости в нашей стране в ее целостной формулировке в предвыборных кампаниях 2011 г. в Государственную думу РФ и 2012 г. Президента РФ политиками вообще не ставилась, ее публичных обсуждений не проводилось. Но следует согласиться с Роулзом в том, что «законы и институты, как бы они ни были эффективны и успешно устроены, должны быть реформированы или ликвидированы, если они несправедливы, а права, гарантируемые справедливостью, не должны быть предметом политического торга или же калькуляции политических интересов» [7]. И при всей значимости других обсуждаемых в ходе этих предвыборных кампаний проблем без решения проблемы справедливости Россия вряд ли сможет обеспечить эффективное функционирование рынков и органов власти, поддержать значимые для нашего общества нерыночные ценности и моральные нормы, повсеместное соблюдение норм законов и снижение уровня коррупции. А это будет означать сохранение отставания России от развитых стран западноевропейской цивилизации во всех этих значимых для нашего общества областях деятельности.
1. Алексеева
2. Двадцать лет реформ глазами россиян (опыт многолетних социологических замеров). Аналитический доклад Института социологии РАН. – М., 2011.
3. Как граждане и предприниматели оценивают судей и суды. Исследование деятельности судебной власти Российской Федерации. Результаты фокус-групп с гражданами и предпринимателями. – М., 2008.
4. Карнаш Г.Ю. Социальная справедливость: Философские концепции и российская действительность. – М., 2011.
5. О чем мечтают россияне (размышления социологов). Аналитический доклад. – Москва, 2012 chem_mechtayut_rossiyane.pdf).
6. О чем мечтают россияне: Идеал и реальность. – М., 2013.
7. Роулз Д. Теория справедливости. – Новосибирск, 1995.
8. Справедливость не торжествует. Опрос ФОМ. 25 ноября 2011 г., редакция ФОМ .
9. Социальное неравенство в социологическом измерении. Аналитический доклад. – Москва, 2006. .
10. Судебная власть и предприниматели: Результаты социологического анализа. – М., 2009 .
11. Темницкий А.Л. Справедливость в оплате труда как ценностная ориентация и фактор трудовой мотивации // СоцИс. 2005. № 5.
12. Шипунова Т.В. Социальная справедливость: Понятие, виды, критерии оценки // Проблемы теоретической социологии. Вып. 5. Межвузовский сборник. – СПб., 2005.
Российские «новые правые» как политический актор
Абсолютное большинство специалистов исходит из того, что конец 2011 г. ознаменовал начало качественных изменений российского социума, в страну «вернулась политика». Некоторые расхождения касаются только начала этого процесса: одни называют озвученное самими участниками «тандема» признание, что решение о том, кому быть следующим президентом России, они приняли («договорились») еще до предыдущих выборов президента; другие называют события на Болотной площади и проспекте Сахарова. Автор разделяет вторую точку зрения. Действительно, недовольство существующим режимом зрело в некоторых весьма значимых слоях российского общества давно. Однако в силу закрытости политической системы нынешней России оно не было представлено ни в политическом дискурсе, ни в иных формах выражения, а то, что имело место (несанкционированные выступления сторонников «Парнаса», лимоновцев и т.п.), выдавалось за чисто маргинальные явления, каковыми до поры до времени они и были на самом деле.
Многотысячные же демонстрации на Болотной и проспекте Сахарова сделали недовольство существующим режимом определенных значимых слоев населения страны публичным фактом общественной и политической жизни.
Полицейскими мерами или замалчиванием (дискредитацией) в СМИ власть уже не могла решить проблему, что имело место ранее.
Масштабное, публичное проявление недовольства существующим режимом, его определенными акциями, связанными с выборами в Государственную думу, безусловно, повлияло на общую атмосферу в стране, побудило определиться со своей позицией по отношению к власти большинство граждан страны. По разным оценкам социологов, от 40 до 50% граждан России одобрительно отнеслись к митингам на Болотной площади и проспекте Сахарова. В крупных городах этот процент еще выше. Фактически это означает, что участники митингов выразили, хотя бы отчасти, настроения большой части населения страны, а значит, имеют шансы закрепиться на политической арене (реализуются они или нет – вопрос другой). Названные публичные акции сформировали у участников (и лиц, разделяющих их взгляды) ощущение совместно ориентированного консенсуса, что, как утверждают специалисты, в ряде случаев даже важней, чем реальное единство взглядов и позиций. Вне всяких сомнений, сплоченность участников митингов, лиц, разделяющих их взгляды, намного возросла и вышла за пределы интернет-сообщества.
Естественно, возникает вопрос: носит ли эта сплоченность ситуативный характер или за ней стоит нечто более фундаментальное? Пока ответ на этот вопрос носит скорее чисто политический, нежели научный характер. Сторонники «Единой России» и В.В. Путина считают, что время таких митингов закончилось. Почти дословно: надо принять волю большинства, выраженную на выборах Президента России, ибо в этом и заключается суть демократии. Ярые представители Болотной площади, в свою очередь, по-прежнему заявляют о нелегитимности как выборов в Государственную думу, так и выборов Президента России. И это может продолжаться долго и долго. Последующие события, включая массовую
демонстрацию и столкновения с полицией 6 мая 2012 г., лишь подтверждают это. И все же научный подход акцентирует внимание на другом: кто пришел на Болотную площадь, другие митинги оппозиции и почему? Есть ли какая-либо связь между политическим поведением большинства Болотной и их социальным положением, социальными интересами, образом жизни и т.д. (в последнем автор расходится с постмодернистскими трактовками политического процесса) и в какой мере это коррелируется с аналогичными событиями в других странах, как западных, так и восточных?В более «расчлененном» виде эти вопросы звучат так:
1. Кто такие демонстранты («рассерженные горожане»), какие слои общества они представляют?
2. Можно ли их считать новой серьезной оппозицией или это всего лишь взрыв недовольства, подобный выступлению пенсионеров против монетизации льгот с тем же исходом, в конечном счете, хотя, возможно, и не столь скоротечным? Способна ли новая оппозиция занять значимую нишу в политической жизни страны?
3. Если да, существуют ли механизмы включения «новичков» в политический процесс?
4. И, наконец, с чем идут в политику «рассерженные горожане»? Какие ценности, принципы, идеи, технологии решения насущных проблем они предлагают, если, конечно, предлагают вообще?
Начнем с первого вопроса. Сейчас уже накопились определенные факты, позволяющие представить социальный портрет протестующих. Прежде всего, это молодежь, имеющая высшее или незаконченное высшее образование, жители больших городов (по данным «Левада-центра», таких среди участников митинга на Болотной – опрошено почти 800 человек – было соответственно 60–70% и почти 90%). Важно еще, что среди участников митинга – в основном люди состоявшиеся, добившиеся в жизни определенных успехов или студенты престижных московских вузов (МГУ, МГИМО, ВШЭ и др.). Своего положения они достигли собственным трудом, собственным интеллектом, а не за счет участия в различного рода махинациях и приватизациях (что принципиально отличает их от собственников «первой волны», людей, достигших успеха в 90-х годах прошлого столетия). По своим политическим взглядам, согласно данным того же «Левада-центра» и ФОМ, – это люди либерально-демократических взглядов. По принятой в России привычке их можно назвать правыми, хотя и в кавычках, но обязательно «новыми правыми», для которых ценности рынка и демократии не противостоят друг другу не только на словах, но и реально.
Это новое поколение, для которых и социализм, и «лихие 90-е» – пустой звук. Они живут в сегодняшнем мире, в интернет-среде, общении со сверстниками всего мира. Они восприняли ряд либеральных ценностей, таких как свобода самовыражения и стремление к саморазвитию и самореализации своей личности, у них нет почтительно-патерналистского отношения к государственной власти, и, что очень важно, они обладают большими потенциями к самоорганизации. В этом отношении они правые. Но не правые 90-х годов, готовые пожирать окружающих ради своих корыстных интересов. Общее благо для них не пустой звук, доказательством чему служит хотя бы их активность в тушении пожаров летом 2010 г. Эти люди добровольно жертвовали своими деньгами, своим временем и лучше, чем властные структуры, организовывали тушение пожаров. В своем большинстве это типичные представители российского среднего класса, у которых уже сформировался свой стиль и образ жизни, что, в частности, свидетельствует: российское общество переходит из коллоидного состояния в плюралистичное, когда формируются в различных группах свои особенности образа жизни и интересы, пусть лишь спонтанно выражаемые в публичной политике. А если это так, то вполне можно говорить о формировании объективных предпосылок нового политического актора в лице нового среднего класса.
Как отмечают многие исследователи, в России, пусть и не в таких масштабах, как в развитых странах, сформировался новый средний класс, который включает в себя не только собственников («малых буржуа»), но и людей, связанных с новыми технологиями информационного общества, менеджеров не только частных предприятий, но и сферы государственного управления. Их объединяет не столько место в системе общественного разделения труда (чему отдал предпочтение К. Маркс), сколько механизм социализации, общения (Интернет прежде всего), делающий их включенными в глобальные процессы, формирующий определенный стиль и образ жизни, опять-таки во многом наднациональный. С политической точки зрения важно не только наличие объективных предпосылок консолидации определенной группы, но и субъективных (по К. Марксу, уже в позитивном ключе, является ли общность «классом в себе» или «для себя») и, естественно, его численность. Начнем со второго. В публицистике, часто даже признавая значительный по масштабам объем распространения в обществе недовольных праволиберального толка, тем не менее считают, что они концентрируются в основном в Москве и С.-Петербурге. Исследования социологов показывают, что, хотя молодежь других крупных городов не так активно участвует в протестных акциях, тем не менее по своим взглядам и настроениям она не намного отличается от московской. Так, в частности, исследования ярославских социологов показали, что для городской молодежи высокую значимость имеет базовая либеральная ценность – ценность свободы (отметили 44,3% респондентов) и в более старших возрастных категориях молодежи, кроме этого, такие ценности, как творчество и возможности принимать участие в управлении, также резко возрастают в своей значимости (Публичная политика. 2010. – СПб., 2011. – С. 96).