Россия и мусульманский мир № 3 / 2014

На выработку именно политических решений, а не правовых оценок нацелены многочисленные совещания и заседания. Проблема заключается в том, что правовые и политические оценки не только могут, но и должны различаться. Первые делаются на основе формальных признаков, вторые – на основе содержательных. Для эффективной управленческой деятельности в сфере межэтнических отношений корректная идентификация конфликта как этнического или неэтнического имеет ключевое значение: этнические конфликты имеют совершенно иную парадигму эволюции и урегулирования, чем бытовые конфликты или криминальные проявления.

Пример 5. В декабре 2012 г. в Невинномысске Ставропольского края конфликт в кафе между молодыми людьми разной национальности закончился поножовщиной и гибелью одного из участников. Глава города в первую очередь отметил, что произошедшее имеет чисто бытовой характер и никак не связано с национальностями погибшего и преступника (Жители Невинномысска против межнациональных конфликтов. –society/news/7027l). Следствие также не поддержало межэтнического характера произошедшего, отметив, что в ходе конфликта ни подозреваемый, ни потерпевший, ни их друзья и подруги не высказывали реплик, свидетельствующих о межнациональной ненависти либо вражде (Следствие отвергает межнациональную почву убийства в Невинномысске //69977). Однако этот конфликт, независимо от конкретных причин его возникновения, стал эволюционировать как межэтнический. Об этом свидетельствуют дискуссии в Интернете, санкционированные и несанкционированные сходы. Руководством города были организованы встречи с трудовыми коллективами Невинномысска и учащимися городских образовательных учреждений с целью стабилизации межнациональной обстановки на территории города. В Невинномысск приезжала делегация Чеченской Республики, куда скрылся подозреваемый в убийстве. Ситуацией воспользовались, как это бывает в таких случаях, радикалы и провокаторы различных мастей. Многие из митинговавших убеждены, что если бы не их активная позиция, следствие «спустили» бы на тормозах и подозреваемый исчез бы из поля зрения правоохранителей (Парадоксальная фаза Ставрополья //рhр?page=103&р=171277). Последний тезис также важен для анализа: деятельность (либо бездеятельность) государственных структур в ситуациях конфликта является важным фактором эволюции конфликта по этническому руслу.

Стойкая «нелюбовь» власти к этническим конфликтам вполне объяснима двумя взаимосвязанными причинами.

Первая – власти разного уровня опасаются этнических конфликтов больше, чем конфликтов любых других типов в силу их высокой деструктивности и способности к быстрой эскалации. Поэтому стремление «закамуфлировать» этнический конфликт и придать ему публичное звучание как неэтническому рассматривается в качестве своеобразной управленческой технологии, позволяющей предотвратить расширение базы конфликта. К этой позиции властей стоит отнестись весьма серьезно. Действительно, базу криминального или бытового конфликта составляют его непосредственные участники и небольшое количество других людей, вовлеченных по тем или иным обстоятельствам в конфликт (родственники, свидетели и др.). Участниками межэтнического конфликта косвенно становятся все «соплеменники» конфликтующих сторон. Эта особенность этнического конфликта объясняет его способность быстро распространяться, когда за считанные минуты в него вовлекаются десятки людей с каждой из сторон (если конфликт локальный), либо политические институты (при более масштабном конфликте). При этом конфликтная мобилизация осуществляется именно по этническому признаку, косвенно в нее вовлекаются (через обсуждение, поиск информации в Интернете, социальные сети и др.) сотни людей.

При таком подходе подобная редукционистская технология управления конфликтным процессом может показаться, на первый взгляд, эффективной. В действительности этот эффект, если он вообще достигается, кратковременен, так как проблемы, выявившиеся в ходе конфликта, остаются нерешенными и рано или поздно приведут к очередной его вспышке.

Пример 6. События в с. Ремонтное Ростовской области в сентябре 2012 г. представляют собой типичный пример такого многоступенчатого конфликта. На состоявшихся после острой фазы конфликта сходах и официальных заседаниях среди причин конфликта назывались бездействие полиции в течение длительного времени, серьезные экономические нарушения, в частности большое поголовье овец в личных хозяйствах при отсутствии земель в аренде, отсюда потравы и недовольства, выдача банками кредитов для ведения личных подсобных хозяйств при отсутствии земли, незаконное хранение оружия, «которое имеется у каждого в машине». Среди собственно этнических или близких по смыслу гуманитарных причин назывались правовой нигилизм молодежи, отсутствие условий для цивилизованного досуга. Особое место в непосредственном «запуске» конфликта отводилось тому, что на научном языке называется «провокативная демонстрация этничности» – вызывающее поведение людей (чаще всего молодых), агрегированных по этническому признаку, по отношению к людям другой национальности (или к иноэтничному окружению вообще) (Протокол совещания по вопросу межнациональных отношений на территории Ремонтненского района от 13.09.2012 г. / http://remadmin.donland.ru/Default.aspx?pageid=113743).

Провокативная демонстрация этничности стала привычным делом для регионов повышенной конфликтности. Наиболее мягкая из подобных демонстраций – так называемые «танцы на Пушкинской», известные во многих крупных городах, получившие нарицательное название по одной из центральных улиц г. Ростова (еще одно нарицательное наименование – «танцы на Манежной»). Это действие представляет собой своеобразное социокультурное маркирование территории, обозначение того, «кто здесь хозяин» пока на социокультурном уровне. В с. Ремонтное ситуация была гораздо сложнее: здесь речь шла не о социокультурных процессах, а о том, кто устанавливает экономические порядки и весь уклад жизни. При этом наиболее конфликтогенной была деятельность новых переселенцев из Дагестана и молодежи, приехавшей в гости. Поведение этой группы людей было демонстративно вызывающим и не могло не привести к конфликту. Эта ситуация вызывала тревогу у выходцев из Дагестана, проживших в Ремонтненском районе много лет. О том, что подобные танцы имеют не культурный, а провокативный и этномаркирующий характер, свидетельствуют события в Ставрополе в ночь на 17.01.2013 г.

Пример 7. В эту ночь четверо «уроженцев одной из республик Северного Кавказа», как принято политкорректно говорить в СМИ, стали исполнять танец «лезгинка» у одного из ночных клубов. По утверждению правоохранительных органов, танцевавшие были пьяны, хлопали в ладоши, ругались матом, а один из них дважды выстрелил из травматического оружия. 17 января суд Ленинского района Ставрополя осудил троих задержанных за мелкое хулиганство, приговорив двоих из них к 15 суткам ареста. В отношении четвертого задержанного было возбуждено уголовное дело по подозрению в хулиганстве с применением оружия. В свою очередь один из участников инцидента заявил, что виновным себя не считает. «Ничего мы не нарушали. Мы у себя дома находимся, на Северном Кавказе, а не в Москве на площади лезгинку танцевали. Если я потревожил людей маленьких или больных людей старых, в этом случае я перед ними могу, конечно, принести извинения. Но больше ни перед кем!», – цитирует участника инцидента телеканал «Россия» (Суд Ставрополя постановил оставить под стражей участника инцидента с лезгинкой. –.

Вторая причина негативного отношения властей всех уровней к этническим конфликтам заключается в том, что осознанно или неосознанно власти трактуют этнический конфликт как собственную недоработку и, таким образом, значительная доля ответственности за произошедший конфликт ложится на власть. В принципе, это верная оценка ситуации, поскольку одна из важнейших функций конфликта – сигнальная. Конфликт сигнализирует о неблагополучии в обществе и показывает, в какой именно сфере это неблагополучие достигло «зашкаливающих» величин. Признание конфликта этническим означает признание неблагополучия в этнической жизни общества, а последняя является безусловной сферой ответственности власти. Этого не скажешь о криминальном или бытовом конфликте: ответственность власти в этом случае минимальная, во всяком случае, она несоизмеримо меньше по сравнению с непосредственными участниками.

Пример 8. Эта ситуация едва не получила новое «отягощение» в конце 2012 г., когда группа депутатов внесла предложение установить для должностных лиц, включая глав регионов (именно на последних и направлен пафос проекта), разные виды ответственности, от финансовой до уголовной, за допущение или способствование своими действиями возникновению на подведомственной территории межэтнических конфликтов (Главам регионов грозят тюрьмой за допущение межэтнических столкновений // Известия. 26.12.2012). Эта идея получила аргументированную критику с правовой и управленческой точек зрения. Однако важно остановиться на интересующем нас аспекте: власти, и без того не склонные признавать наличие межэтнических конфликтов на «своей» территории, были бы буквально «принуждены», в случае доведения этой инициативы до принятия закона, искать любые основания, чтобы отрицать этнический характер происходящих конфликтов. Тем не менее летом 2013 г. ситуация актуализировалась вновь. О необходимости разделить ответственность за межнациональный мир между «властями всех уровней» заместитель главы Администрации Президента, ответственный секретарь президентского совета по межнациональным отношениям М. Магомедов заявил на X конгрессе этнографов и антропологов России, состоявшемся в Москве в начале июля 2013 г. Он отметил, что руководство страны сейчас уделяет «огромное внимание» национальным проблемам, «недаром в АП создан специальный департамент», предполагается «усилить это направление в исполнительной власти – или в Мин-регионе, или еще какое-то ведомство будет» (Межнациональная по форме, межведомственная по содержанию //.

В случае установления той или иной формы ответственности за состояние межнациональных отношений можно прогнозировать, что стремление осуществить идеологическую редукцию конфликтов будет нарастать. В этом случае роль и ответственность научно-экспертного сообщества существенно увеличивается.

Определение этнического конфликта в научной и экспертной деятельности. Каким же образом можно корректно идентифицировать конфликт как этнический или как неэтнический в экспертной и практико-управленческой деятельности? Основное препятствие, возникающее на этом пути, заключается в том, что на практике используются различные основания для подобной идентификации. Чаще всего управленческие работники классифицируют конфликты по причинам возникновения или сфере его протекания, и в этом случае довольно трудно «увидеть» этнические причины возникновения конфликтов, даже в том случае, когда они буквально лежат на поверхности.

Пример 9. Показательна в этом отношении оценка губернатора Астраханской области А. Жилкина, высказанная в интервью газете «Известия» относительно трагических событий с человеческими жертвами в селе Яндыки Лиманского района в 2005 г.: «Произошедшее в Яндыках – не межнациональный конфликт. Это реакция большинства населения села на поведение зарвавшихся хулиганов, которые, к сожалению, оказались одной, чеченской, национальности. Довели до конфликта ситуацию те, кто приехал туда недавно и попытался навязать свои правила. Молодые люди из новой, последней волны переселенцев, вероятно, привыкли к вседозволенности на другой территории. В 2002 г. в нашем регионе было 10 тыс. чеченцев, сейчас их стало около 20 тыс.» (А. Жилкин: «Мы ввели комендантский час, хотя это и незаконно» //.

Имелись ли основания для трактовки данного конфликта как неэтнического? В определенной степени да, если идентифицировать конфликт по формальным причинам. Но в аналитической работе необходимо учитывать, что у многофакторных конфликтов всегда имеется несколько уровней причин: причины первого порядка, причины второго порядка и т.д. На каком из этих уровней остановиться в экспертно-аналитической работе – выбор во многом зависит от самого эксперта и от тех априорных установок, которые у него имеются. Установка на выявление истинных, глубинных причин далеко не всех и не всегда устраивает, что и позволяет вполне аккуратно, без существенных нарушений правил логики выбрать то или иное основание для идентификации конфликта. Другими словами, если имеется установка на идентификацию конфликта как этнического, для этого можно найти основания; если имеется противоположная установка – для этого чаще всего также есть основания. Как мы показали выше, у органов власти господствует установка на неэтническую трактовку многофакторных конфликтов.