Россия и мусульманский мир № 3 / 2014
Шрифт:
Если вопрос о концентрации среднего класса в России можно считать достаточно проясненным, то нельзя сказать того же самого о его численности. Нужны новые подходы к анализу, исходя из нового понимания как состава этого класса, так и его роли в жизни общества. Критерии отнесения к среднему классу на основе уровня дохода и потребления недостаточны, даже если их дополнить наличием субъективной принадлежности к этому классу. Важно, чтобы у класса сформировались свои интересы и они были осознаны большинством этого класса. Это центральный момент с политологической точки зрения. Он как раз и является главным показателем превращения класса в политического актора. Что мы видим в этом плане? Пока большей частью требования «несогласных» носят негативный характер («Убрать Чурова», отменить результаты выборов в Государственную думу и т.д. и т.п.). Позитивные
Означает ли это, что с таким багажом невозможно всерьез и надолго войти в политику? Отнюдь. Во-первых, новый средний класс креативен по своей природе и превращение «сырых заявлений о потребностях» в интересы может произойти весьма быстро.
Во-вторых, события в мире показывают, что происходят стремительные изменения самих форм политической жизни, яркий пример чему – появление так называемых «партий пиратов» в ФРГ с весьма узким набором политических требований и предпочтений, тем не менее ставших частью политического процесса в стране.
И, в-третьих, «недовольные горожане» имеют весьма ощутимые средства давления на власть. И дело не только в публичных акциях протеста типа митингов, демонстраций, шествий и т.п. Без сомнений, скоро мы увидим и другие формы, от которых власть не сможет отмахнуться. Выборы мэра того же Ярославля – тому свидетельство. Но, заявляя об этом, необходимо иметь в виду как ближнюю, так и далекую перспективу. Оценка ближайшей перспективы исходит из того, что пока «новые правые» не предложили ни своих лидеров, ни конкретных программ общественного переустройства.
Исходя из нынешней незрелости Болотной и среднего класса как политического актора, представители правящего класса предлагают ему признать результаты выборов и вернуться к своим повседневным делам, в лучшем случае дожидаясь следующих выборов или «иной политической пертурбации» (см., например, статью первого заместителя секретаря президиума генсовета «Единой России» Сергея Железняка «Эмоции или позиция?», опубликованную в «Независимой газете» 15 марта с.г. Это – как лучший вариант, хотя не исключаются и другие. В.В. Путин в одном из своих телевизионных интервью выразился более определенно и призвал «Болотную» подчиниться и принять волю большинства).
Но принять волю большинства как согласие с результатами выборов – это одно, а отказаться от своих интересов – это другое. Коль эти интересы начали формироваться, равно как и сама социальная общность, если общность дозрела до представления, пусть и в упрощенной форме, своих интересов в политической сфере, то от второго она не может отказаться никогда. Во всяком случае, добровольно. Как дальше будут развиваться отношения «новых правых» и власти? Ответ на этот вопрос пока не знает никто. Власть на этот счет посылает самые противоречивые сигналы.
В статье нынешнего Президента России В. Путина «Демократия и качество государства», опубликованной накануне выборов в газете «Коммерсантъ» 6 февраля 2012 г., признается факт выхода интересов среднего класса за рамки строительства собственного благополучия, возрастания его требований к власти, необходимость учета интересов различных социальных групп, обсуждаются новые механизмы участия граждан в управлении и политике. В то же время в реальной повседневной жизни пока что в этом плане мало что меняется, а если и меняется, то не в лучшую сторону. Показательны в этом плане упомянутые выше события 6 мая прошлого года во время разгона демонстрации или кадровые назначения и награждения.
Власть, по-видимому, еще не сделала свой выбор. Выборы прошли, а выбор предстоит, образно говоря.
К сожалению или нет, этот выбор больше зависит от власти, чем от самих новых правых.
С одной стороны, российская власть привыкла к своей абсолютности и бесконтрольности. С другой – решение задач модернизации – а от этого никуда не уйти – требует иных отношений власти с креативным классом, мелким и средним предпринимательством. Сегодня в новых «шарашках» – как в сталинские времена – никто ничего изобретать не будет. Вопрос, что называется, повис в воздухе. Во всяком случае, если речь вести о краткосрочной и среднесрочной перспективе. Что касается долгосрочной перспективы, то тут тумана еще больше. В
США и Европе происходят процессы размывания среднего класса, все большей поляризации общества на сверхбогатых и бедных. Размывание среднего класса ведет автоматически к снижению его роли как политического актора, что наглядно продемонстрировала история на примере рабочего класса и профсоюзов. Правда, никто еще не доказал, что этот процесс необратим. Остается только ждать и анализировать зарождающиеся тенденции и текущие действия власти. Новый состав правительства и Администрации Президента, объявленный 21 и 22 мая прошлого года, свидетельствует, на наш взгляд, что власть готова меняться скорее в имиджевом плане, чем по существу (обилие новых имен в правительстве не показатель сам по себе. Не зря его сразу назвали «техническим», правительством заместителей, тем более что все старые кадры никуда не делись и благополучно перебрались в Администрацию Президента). Но, как справедливо, на наш взгляд, отмечает профессор Высшей школы экономики Леонид Васильев, ситуация может измениться в любой день, если не будет реальной борьбы с коррупцией, продажной судебной системой, беспределом полиции, безответственной бюрократией, то нынешняя опора власти – особенно если к этому прибавится падение цен на нефть и газ, а следовательно, и возможности хотя бы отчасти решить предвыборные обещания, – может в одночасье развернуться в обратную сторону, и тогда, как принято говорить в России, мало не покажется никому.Конечно, нелегко предположить, что объединятся силы, представляющие «рассерженных горожан», недовольных попиранием их человеческого достоинства, и люди, недовольные тем, что их семьям приходится сводить концы с концами на 10–15 тыс. руб. в месяц. Но, как известно, «дружить против» у нас умеют. В такой ситуации выглядят вполне уместными выводы экспертов Центра стратегических разработок о том, что в стране развивается политический кризис, имеющий глубокие корни в виде запроса населения на новую политику, новых политиков и новые институты.
По мнению аналитиков центра, нынешний кризис выражается для власти «не только в ослаблении доверия со стороны населения, но и в нарастающей угрозе утраты политического контроля». «Политический кризис может быстро перерасти в острые формы, если на него наложится вторая волна экономического кризиса. В этом случае риски потери политического контроля существенно возрастают, а темп политической трансформации может резко ускориться», – предупреждает глава ЦСР Михаил Дмитриев (см.: Президиум антикризисного оптимизма // Независимая газета. 2012. 25 мая).
Как известно, во время кризисов формирование политических взглядов и предпочтений происходит чрезвычайно быстрыми темпами, поэтому не исключено, что «рассерженные горожане» станут полноценным политическим актором уже в ближайшее время.
Идентификация этнического конфликта как проблема этноконсалтинга и этноконфликтологической экспертизы
Идеологические операции с этническими конфликтами. Опыт сотрудничества с органами власти свидетельствует, что идентификация этнического конфликта – важный элемент политического управления. Вопрос, является ли конкретный конфликт этническим, возникает постоянно; с просьбой определить наличие этнического компонента в том или ином конфликте власти часто обращаются к научно-экспертному сообществу. При этом на официальном уровне власти обычно стремятся скрыть или приуменьшить этническую составляющую, хотя в неформальном общении обычно называют вещи своими именами. Под идеологической редукцией этнического конфликта мы понимаем мысленное разложение многофакторного конфликта на составляющие элементы, осуществляемое с целью представить заранее заданную интерпретацию конфликта в качестве единственно верной. Чаще всего такой априорной установкой является стремление представить конфликт как неэтнический, минимизировать или вообще элиминировать его этническую составляющую. Идеологическая редукция этнического конфликта имеет под собой и онтологическую, и гносеологическую основу.