Россия и современный мир №3 / 2016
Шрифт:
Стоит коснуться еще одного из основных инструментов снижения избыточного неравенства – налога на наследование. Как известно, в России с 2006 г. этот налог вообще отменен. Заметим, что какую бы модель социального государства – социал-демократическую, корпоративистскую или либеральную – мы ни взяли, везде этот налог взимается с прогрессией и высокими ставками налогообложения для наследства большого размера (до 50% и выше). Такой консенсус по поводу налога на наследование в современном, ориентированном на выравнивание жизненных шансов обществе, вполне естественен. Еще Дж.Ст. Милль, определив собственность как право человека «на свои способности, на то, что он может произвести с их помощью, и на что бы то ни было, что ему удастся выручить за произведенные им товары путем честного обмена», заключал, что «право наследования в отличие от права оставления наследства не входит в понятие частной собственности». В силу этого оправданность передачи собственности по наследству Милль признавал только в отношении детей, да и то лишь в рамках их умеренного обеспечения, рекомендуя устанавливать предел тому, что человек «может обрести просто по милости других, без какого-либо применения своих способностей» [1, с. 366, 376]. Он признавал глубинную несправедливость современного ему общественного порядка и подчеркивал, что «общественное устройство современной Европы берет начало из распределения собственности, которое было результатом не справедливого раздела или приобретения посредством усердия, а завоевания и насилия». Милль подчеркивал, что, если неизбежным следствием института частной собственности становится распределение продуктов труда, «находящееся почти в обратной пропорции к труду, так что наибольшая доля достается людям, которые вовсе никогда
Миф об экономическом росте как способе избавления от бедности и неравенства. Используя метафору «большого пирога», Б. Ротштейн пишет: «Конечно, большой пирог лучше маленького, но остается вопрос о том, как его будут делить. Даже если абсолютный размер кусочка, выделяемого наименее обеспеченным группам, и увеличится, останется вопрос о его относительной величине в сравнении с другими социальными группами». Так, несмотря на то что в середине 1980-х годов США имели более высокий и более стабильный экономический рост, нежели большинство европейских стран, и, кроме того, более низкий уровень безработицы, доля американских домохозяйств, находящихся в бедности, была вдвое больше, чем в любой из европейских стран [6]. Таким образом, теория о том, что общий экономический рост избавляет общество от бедности – безотносительно к действующим в обществе механизмам перераспределения – эмпирически не подтверждается. На это же указывает и наш собственный опыт: «тучные» 2000-е годы не избавили Россию от бедности и не устранили избыточное неравенство.
Миф об усилении адресности как способе преодоления бедности и неравенства. На самом деле, упор на адресный характер поддержки малоимущих (вместо эффективного универсального соцобеспечения) не является действенным способом преодоления бедности и неравенства. Так, США и Швеция являются странами, лидирующими по числу неполных семей, но с точки зрения эффекта, который на положение таких семей оказывает реализуемая в них модель социальной политики (универсальная в Швеции и селективная в США), эти страны находятся на противоположных полюсах. Статистика свидетельствует: риск провалиться в бедность для неполной семьи с детьми в США в 12 раз выше, чем в Швеции, а выбраться – существенно сложнее [6]. Из подобной статистики Ротштейн делает вполне резонное заключение: «На часто задаваемый вопрос, стоит ли цена, уплачиваемая за реализацию универсальной социальной политики, того, чтобы решалась лишь малая толика проблем, можно дать эмпирический ответ: другой метод – селективный – похоже вовсе не помогает бедным, скорее имеет тенденцию ухудшать их положение» [6, с. 23]. Важно и другое: если в универсальных социальных государствах общественная дискуссия сфокусирована на вопросах улучшения качества общедоступного здравоохранения, образования и т.д., то в селективных – на том, кого признавать нуждающимся, какой минимум средств ему выделить, как минимизировать мошенничество со стороны реципиентов и бюрократический произвол со стороны чиновников системы соцзащиты.
Миф о незыблемости социальных обязательств. В выступлениях представителей российской власти традиционно подчеркивается, что, в отличие от зарубежных соседей, Российское государство не снижает своих социальных обязательств. Но, во-первых, как уже было сказано, в самые пиковые кризисные годы в среднем по странам ОЭСР происходил рост социальных расходов, и статистика ОЭСР даже указывает на снижение бедности среди граждан старше 65 лет 17 . Да, были страны – Венгрия, Греция, Португалия, Испания, – в которых социальные расходы несколько снижались, но какие основания сопоставлять эти страны и Россию с ее потенциалом, включая природные богатства? Во-вторых, важен уровень социальных обязательств, с которого в одном случае, допустим, происходит снижение, в другом – все остается неизменным. Так, еще при сверхвысоких ценах на нефть и до введения санкций Россия тратила (по ППС) на одного учащегося начальной, средней школы и последующих ступеней образования, за исключением высшего, более чем в 2 раза меньше, чем в среднем по странам ОЭСР, а с учетом высшей школы наши расходы на образование – одни из самых низких среди стран ОЭСР и «Большой двадцатки» 18 . Аналогично – в здравоохранении: если в развитых странах на него расходуется минимум 7,5% ВВП, то в России – вдвое меньше. Как заметил академик РАМН С. Колесников: «А вы сравнивали, с какого уровня хотите снижаться вы, и с какого чуть-чуть снижается Европа? Европа – с 4–6 тыс. долл. на человека в год – столько там тратится на здравоохранение, а мы – с 600 долл. в год» 19 . Постоянно происходит снижение – как размера выделяемых средств, так и объема бесплатно предоставляемых услуг образования, здравоохранения, социального обслуживания 20 .
17
OECD, Pension at a Glance 2013: OECD Indicators. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: www.oecd.org/pensions/pensionsataglance.htm
18
OECD, Education at a Glance 2013: OECD Indicators. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.oecd-ilibrary.org/education/education-at-a-glance-2013_eag-2013-en
19
Виноградов Л. Ярославская «оптимизация»: Семь роддомов закрыто, умерли четыре ребенка и многодетная мать. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.pravmir.ru/yaroslavskaya-optimizaciya-7-roddomov-zakryto-umerli-4-rebenka-i-mnogodetnaya-mat/
20
Улумбекова Г.Э. Здравоохранение России. Что надо делать. – М., 2015.
Миф о недостаточности средств. И, наконец, регулярно звучащий постулат о «существенной нехватке» бюджетных средств. Именно он служит обоснованием секвестра расходных статей и выдвижения разнообразных «инициатив», направленных на снижение социальных прав граждан: сокращение гарантированного объема бесплатных услуг; расширение спектра услуг, предоставляемых на условиях проверки нуждаемости; повышение пенсионного возраста; отмену различных надбавок, связанных с работой в тяжелых и вредных условиях и т.д.
Существуют две причины, в принципе не позволяющие заведомо согласиться с утверждением о «нехватке» средств. Причина первая: сложившийся за почти четверть века государственно-политический механизм с фактическим отсутствием разделения властей, реального парламентского контроля, выборной состязательности и т.п. не позволяет даже экспертам быть уверенными в полноте и достоверности информации об имеющихся у государства ресурсах и степени добросовестности распоряжения ими. Поступающие время от времени отрывочные сведения говорят лишь о явном отсутствии надлежащего порядка и высоком уровне волюнтаризма.
Вторая причина связана с тем, что сегодня в России не используются те инструменты, которые в социальных рыночных экономиках прямо и опосредованно способствуют наполнению казны и препятствуют оттоку капитала из страны:
а) в стране уже второй десяток лет под надуманными предлогами сохраняется плоская шкала НДФЛ, регрессивная шкала для социальных отчислений, мизерные налоги на доходы от капитала и финансовых операций, нулевой (вместо прогрессивного) налог на наследование и дарение;
б) в течение десятилетий бюджет
не получает налоговых доходов в силу чрезвычайной офшоризации российской экономики (4/5 активов крупного бизнеса, производящих более 80% ВВП, зарегистрировано в офшорах 21 ). Между тем и здесь есть давно апробированные зарубежной практикой инструменты – например, резкий рост налоговых ставок в случае нахождения в офшорной юрисдикции весьма небольшой (порядка 15%) доли акций. Теперь «офшорные капиталы» предлагается амнистировать – не спрашивая об их происхождении и не взимая (пусть задним числом) никаких налогов, что для мировой практики беспрецедентно;21
Дегтев А.С. Суверенен ли российский бюджет. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:(Дата обращения: 14.11.2015.)
в) крайне неэффективным является использование богатейшего природно-ресурсного потенциала – в десятки раз ниже, чем в средне- и высокоразвитых странах 22 . Более того, в то время как в мире усиливается «ресурсный национализм» 23 , в России под предлогом привлечения иностранных инвестиций и дополнительных средств в бюджет планируется и реализуется снижение доли государства в крупных добывающих компаниях («Алроса», «Роснефть» и т.д.) 24 ;
22
Глазьев С.Ю. Несмотря на все проблемы, Россия самая богатая страна в мире. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://rusnovosti.ru/posts/375130
23
Концепция «ресурсного национализма» подразумевает укрепление государственного суверенитета над природными ресурсами, что проявляется в более жестком контроле за участием иностранных компаний в разработке природных ресурсов; увеличении роли государственной собственности в этой сфере; экспроприации и национализации шахт и скважин в случае, если разработка ресурсов инвестором не укладывается в оговоренные сроки или не приносит ожидавшихся модернизационных эффектов (передачи технологий, рабочих мест для квалифицированного труда и т.п.). Причем подобные тенденции наблюдаются не только в странах третьего мира, но и в развитых странах: в Японии право деятельности в добывающих отраслях, включая инвестиции в их развитие, предоставляется исключительно резидентам; в Австралии для новых проектов в области добывающей промышленности или переработки сырья с инвестициями на сумму в десять и более миллионов австралийских долларов установлена проверка на соответствие национальным интересам и т.д. – подробнее см.: Кондратьев В.Б. Ресурсный национализм и структура экономики. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:160351
24
Прогнозный план (Программа) приватизации федерального имущества и основные направления приватизации федерального имущества на 2014–2016 годы. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:doc/70308182/
г) отказ от использования хорошо известных в зарубежной практике инструментов контроля за трансграничным перетоком капитала генерирует отток финансовых ресурсов, исчисляемый многими десятками миллиардов долларов в год: в 2014 г. за рубеж было выведено 130 млрд долл., в 2015 г. отток составил порядка 60 млрд долл. Из них не менее трети – нелегальный отток, связанный с уклонением от налогообложения и наносящий бюджету ущерб размером до 1 трлн руб. в год 25 ;
д) продолжается аккумулирование в резервных фондах огромных по объему средств от продажи российских энергоресурсов, конвертированных в ценные бумаги иностранных государств. На 1 сентября 2015 г. совокупный объем средств Резервного фонда составил 4,7 трлн руб., или 70,7 млрд долл. (6,4% ВВП), в предшествующие годы объемы не допускаемых в российский бюджет средств были в основном на аналогичном и даже более высоком уровне 26 . Но при наличии таких резервов Россия постоянно заимствует, причем под проценты, существенно более высокие (порядка 7% годовых), нежели те, что получает на упомянутые выше ценные бумаги (порядка 0,5–1%). В результате огромные средства уходят на обслуживание госдолга: если в 2012 г. это были 32 млрд руб. (что соответствовало суммарным расходам бюджета на ЖКХ, культуру и кинематографию) 27 , то в 2014 г. – 415,6 млрд руб. 28 ;
25
Глазьев С. Преодолеть спад. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.odnako.org/almanac/material/preodolet-spad/
26
Информационное сообщение Министерства финансов РФ от 3 сентября 2015 г. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.minfin.ru/ru/perfomance/reservefund/statistics/volume/index.php#
27
С. Степашин: Рост госдолга является риском для бюджетной системы РФ. [Электронный ресурс]. – Режим доступа:11.shtml
28
Госдолг России вырос на 92% – Татьяна Голикова. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://www.ach.gov.ru/press_center/news/23 623
е) наконец следует отметить такое типичное явление, как внедрение в систему исполнения бюджетных назначений посреднических, по сути, паразитических структур, отвлекающих на себя существенную часть средств, предназначенных для финансирования социальных отраслей, предприятий реального сектора экономики и т.д. Так, до 40% средств ОМС уходит на содержание страховых компаний и оплату банкам за проведение транзакций – перечисление медицинским учреждениям положенных им средств за оказанную медицинскую помощь 29 . Другой пример – формирование задолженности регионов и муниципалитетов перед коммерческими кредиторами, в том числе иностранными: на 1 января 2015 г. совокупный долг субъектов РФ и муниципальных образований составил более 2 трлн руб., при этом около 27 млрд руб. – долг перед зарубежными кредитными учреждениями 30 . Когда во многих регионах уровень задолженности достиг критической черты, было принято решение выделить им льготные бюджетные кредиты – на обслуживание (даже не погашение) кредитов коммерческих. Таким образом, вместо своевременного направления средств задыхающимся от социальных обязательств субъектам РФ, бюджетные ресурсы направляются в далеко не бедствующий банковский сектор, в том числе зарубежный.
29
Механик А. Пирамида Семашко. [Электронный ресурс]. – Режим доступа: http://expert.ru/expert/2011/30/piramida-semashko/
30
Фаляхов Р. Не размазать тонким слоем. –24/6425197.shtml
Представляется, что только перечисленных неиспользуемых резервов пополнения казны, а также примеров непродуктивного отвлечения бюджетных средств и потакания выведению материальных ресурсов за рубеж более чем достаточно для того, чтобы решительно не согласиться с выдаваемым за аксиому утверждением о «нехватке» бюджетных средств. И, соответственно, с теми затрагивающими социальную сферу мерами, которые, основываясь на этой «аксиоме», подаются как неизбежные.
Таким образом, сложившийся в России уровень избыточного неравенства является, с одной стороны, тормозом экономического роста, а с другой – мотором депопуляции. При этом даже в случае экономического роста, но без снижения дифференциации доходов, принципиально решить проблему избыточного неравенства и порождаемых им негативных эффектов невозможно. Соответственно, никаких иных способов снижения избыточного неравенства и масштабов бедности до нормальных величин, кроме хорошо известных механизмов перераспределения доходов (прогрессивного налогообложения доходов, имущества, средств от наследования и дарения и пр.), не существует.