Россия и современный мир №3 / 2017

В госпитале считали, что истинная причина такого поведения пленных – банальная распущенность. Пленные воровали казенное имущество и продавали его на черном рынке. И самое главное, больные, особенно венерическими заболеваниями, с одной стороны, являлись распространителями в городе тяжелых инфекций, с другой – среди больных в госпитале участились случаи сыпного тифа, свирепствовавшего на тот момент в городе [7, Д. 6. Л. 37–38].

Летом 1918 г. товарищ председателя Ташкентского исполкома Всеволод Черневский по поручению президиума Ташисполкома осмотрел места размещения военнопленных в Ташкенте. В своем отчете он отметил, что во главе лагеря, где содержались подданные Австро-Венгерской империи, в качестве коменданта стоял немец-офицер, назначенный датским посольством. Венгры составляли в лагере главный контингент (70%). Славян было ничтожное количество. Условия жизни австро-венгерских пленных Черневский оценил как «скотские». При этом в политическом отношении ничего опасного замечено не было [7, Д. 47. Л. 485–485 об.].

После заключения Брестского мирного договора в 1918 г. в России был создан Комитет иностранных подданных. Военнопленные постепенно начали возвращаться на родину. Летом 1918 г. в Туркестане оставались еще 33 тыс. бывших военнопленных [3, c. 42]. Какая-то их часть еще несколько лет, в качестве иностранных подданных, продолжала проживать и работать в крае.

Судьбы бывших военнопленных в Туркестане сложились по-разному. На улицах среднеазиатских городов можно было видеть военнопленных, просивших подаяние. Оркестры военнопленных играли в чайханах и ресторанах, весь обслуживающий персонал гостиниц состоял из подданных Габсбургской монархии [3, c. 33]. Австро-венгерская форма, которую носил и сам Бейли, с буквами F.J.I. (Император Франц Иосиф) на фуражках, долго мелькала по городам и весям Туркестана [3, c. 30]. Многие женились на вдовах или брошенных женах и начинали заниматься сельским хозяйством или ремеслом. Их потомки до сих пор проживают в независимых государствах Центральной Азии. Кто-то пытался наладить бизнес, но в условиях большевистского режима это было практически невозможно.

Значительная часть военнопленных заняла места русских солдат в армии. Приблизительно половину Красной армии в Туркестане составляли бывшие австро-венгерские военнопленные, в основном венгры. Многих из них пропаганда сделала энтузиастами строительства коммунистического общества. Но это тема для отдельного исследования.

На наш взгляд, главное последствие пребывания на территории Туркестана военнопленных-европейцев имеет гуманитарный характер. Пленные стали своеобразным ретранслятором для Европы древней цивилизации Средней Азии, а для Средней Азии – научно-технических и культурных достижений Европы. Несомненно, многие из них не только искренне полюбили Туркестан, но и придали новый импульс его развитию, оставшись там после окончания войны.

Библиография

1. Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 160. Оп. 708. Д. 1665; Д. 2939; Д. 2826; Д. 3073; Д. 3020; Д. 3034.

2. Ата-Мирзаев О., Гентшке В., Муртазаева Р. Межнациональная толерантность в Узбекистане: История и современность. Ташкент: Университет, 2004. 179 с.

3. Бейли Ф.М. Миссия в Ташкент. М.: Языки славянской культуры, 2013. 384 с.

4. Васильева С.Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой войны. Автореф. дис. на … канд. ист. наук. Москва, 1997. 24 с.

5. Ганн Ш. Мы дрались за Ташкент // Былые походы: Воспоминания словацких красноармейцев – участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР. М.: Воениздат, 1961. С. 201–207.

6. Гергилева А.И. «Многие миллионы людей были вырваны войной из привычной для них обстановки». Чехословацкий корпус и военнопленные Первой мировой войны на территории России // Военно-исторический журнал. 2013. № 2. С. 54–60.

7. Государственный архив города Ташкента (ГА ГТ). Ф. 10. Оп. 1. Д. 6. Д. 47.

8. Греков Н.В. Германские и австрийские пленные в Сибири (1914–1917) // Немцы. Россия. Сибирь. Сб. статей. Омск, 1997. С. 154–180.

9. Журбина Н.Е. Военнопленные Германии на территории России в годы Первой мировой войны (1914–1918 гг.) // Вестник ВГУ. Воронеж, 2008. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. № 2. С. 230–235.

10. Интернационалисты: Участие трудящихся стран Центральной и Юго-Восточной Европы в борьбе за власть Советов в России. М.: Наука, 1987. 459 с.

11. История Узбекской ССР. Ташкент: Фан, 1968. Т. 2. От присоединения узбекских ханств к России до Великой Октябрьской социалистической революции / Отв. ред. Х.З. Зияев. 662 с.

12. Киреева Ю.В. Условия содержания немецких и австро-венгерских военнопленных на территории Туркестанского военного округа (1914–1917 гг.) // Военная история. Саратов: Саратовский военный институт ВВ МВД РФ, 2006. № 5 (23). С. 198–204.

13. Корнеев В.В. Концентрационные лагеря в России в годы Первой мировой войны // Военно-исторический журнал. 2015. № 9. С. 40–43.

14. Матвеев А.М. Зарубежные выходцы в Туркестане на путях к Великому октябрю (1914 – октябрь 1917 г.). Ташкент, ФАН, 1977. 115 с.

15. Медведева-Нату О. Войны и люди: Поляки в Средней Азии // Диаспоры. 2006. № 2. С. 96–131.

16. Нахтигаль Р. Военнопленные в России в эпоху Первой мировой войны // Quaestio Rossica. Екатеринбург: УФУ им. Б.Н. Ельцина, 2014. № 1. С. 142–156.

17. Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 400. Оп. 1. Д. 4535.

18. Россия в мировой войне в цифрах 1914–1918 гг. М.: ЦСУ СССР, 1925. 104 с.

19. Сенчек Г. От Кракова до Туркестана // Былые походы: Воспоминания словацких красноармейцев – участников Великой Октябрьской социалистической революции и Гражданской войны в СССР. М.: Воениздат, 1961. С. 208–235.

20. Сибирская советская энциклопедия. Новосибирск: Сибкрайиздат, 1929. Т. 1. Стб. 517.

21. Центральный государственный архив Республики Узбекистан (ЦГА РУз). Ф. И–737. Оп. 1. Д. 90.

22. Чиркин С.В. Двадцать лет службы на востоке: Записки царского дипломата. М.: Русский путь, 2006. 268 с.

23. Шлейхер И.И. Пленные стран Четверного союза в Сибири: Некоторые вопросы транспортировки и содержания в лагерях // Военно-исторические исследования в Поволжье: Сб. науч. трудов. Саратов: Научная книга, 2005. Вып. 6. С. 78–90.

24. Этнический атлас Узбекистана. Ташкент: ИООФС – Узбекистан; ЛИА «Р. Элинина», 2002. 392 с.

25. Wurzer G. Die Kriegsgefangenen der Mittelm"achte in Russland im Ersten Weltkrieg. Dissertation zur Erlangung des akademischen Grades Doktor der Philosophie in der Geschichtswissenschaftlichen Fakult"at der Eberhard-Karls-Universit"at zu T"ubingen. T"ubingen, 2000. 589 S.

References

Arhiv vneshnej politiki Rossijskoj imperii (AVPRI). F. 160. Op. 708. D. 1665; D. 2939; D. 2826; D. 3073; D. 3020; D. 3034.

Ata-Mirzaev O., Gentshke V., Murtazaeva R. Mezhnacional'naja tolerantnost' v Uzbekistane: Istorija i sovremennost'. Tashkent: Universitet, 2004. 179 p.

Bejli F.M. Missija v Tashkent. Moscow: Jazyki slavjanskoj kul’tury, 2013. 384 p.

Central'nyj gosudarstvennyj arhiv Respubliki Uzbekistan (CGA RUz). F. I–737. Op. 1. D. 90.

Chirkin S.V. Dvadcat' let sluzhby na vostoke: Zapiski carskogo diplomata. Moscow: Russkij put', 2006. 268 p.

Gann Sh. My dralis' za Tashkent // Bylye pohody: Vospominanija slovackih krasnoarmejcev – uchastnikov Velikoj Oktjabr'skoj socialisticheskoj revoljucii i grazhdanskoj vojny v SSSR. Moscow: Voenizdat, 1961. P. 201–207.