Россия молодая (Книга 1)

– Кто стоит там, у портьеры?
– спросил он, запив водою свой ужин. Этот, который вспомнил Нарву?

– Премьер-лейтенант флота и наш бывший агент в Московии, - ответил Пипер без всякого выражения в голосе.

– Тот, который дрался на шпагах?

– Совершенно верно, ваше величество...

Карл любил удивлять своей памятью приближенных и любил, чтобы этому удивлялись громко.

– Поразительно!
– произнес граф Пипер драматическим шепотом, наклонившись к соседу.

– Пусть говорит!
– приказал Карл, кивнув в сторону портьеры.

Он подпер подбородок ладонями и уставился на офицера красными колючими глазами.

Премьер-лейтенант заговорил скупыми, точными фразами, и Карл вдруг почувствовал, что все в этом офицере неприятно и враждебно ему: неприятен жесткий голос, независимый и неподвижный взгляд сосредоточенных глаз, неприятны мысли, которые высказывал офицер. И, чтобы он это почувствовал, Карл брезгливо сморщил свое оплывшее лицо и с рассеянностью во взгляде отвернулся к Пиперу, умевшему мгновенно понимать короля.

– Он еще молод, чтобы поучать совет!
– сказал граф Пипер.

– Просто - нагл!
– ответил Карл так громко, что многие в совете услышали эти слова и стали передавать тем, кто сидел далеко от короля.

Но премьер-лейтенант не почувствовал ничего. Он продолжал называть типы пушек, которые отливались на русских заводах, рассказывал о кораблях, которые вышли в Азовское море и отрезали турок от их крепостей, коротко сообщил о Новодвинской цитадели как о препятствии на пути к городу Архангельскому...

– Где же чертеж крепости?
– спросил со своего места ярл Юленшерна. Почему мы не имеем чертежа?

И король повторил:

– Где чертеж?

Ларс Дес-Фонтейнес втянул голову в широкие плечи. Он понял: его решили затравить во что бы то ни стало. И он стал огрызаться как волк, над которым уже занесены копья охотников. Чертеж? Московиты стали куда осторожнее с иноземцами, чем в прежние времена...

– Но царь Петр покровительствует иноземцам!
– сказал Аксель Спарре. Почему вы не могли использовать это покровительство на благо короне?

– Царь Петр теперь осторожнее с иноземцами, нежели в дни своей юности, - ответил премьер-лейтенант.
– Иноземцы, надо им отдать справедливость, сделали все, что в их силах, для того чтобы потерять покровительство русского царя. Нарва была для московитов хорошим уроком, и присутствующий здесь герцог де Кроа - прекрасным учителем. "Все они изменники", - так думает любой солдат в России об иноземцах, и тут ничем нельзя помочь. Более того, русские теперь имеют своих агентов в Стокгольме: каждый шаг готовящейся экспедиции в Архангельск им хорошо известен. И мы тут, к сожалению, совершенно беспомощны. Мы никого не можем поймать с поличным...

Карл повернулся к Акселю Спарре:

– Агенты московитов в Стокгольме?

Королевский прокурор ответил шепотом:

– Расследование ведется, ваше величество...

– Агенты московитов делают здесь все, что хотят!
– продолжал Ларс Дес-Фонтейнес.
– Их много, и они неуловимы. Даже королевский прокурор гере Аксель Спарре не изловил ни одного крупного резидента...

– Об этом не говорят вслух!
– воскликнул Спарре.

– Именно потому, что никто не пойман и не будет пойман, - сказал премьер-лейтенант.
– Мы любим хвастаться, но терпеть не можем искать причины своих поражений...

Смутный гул пронесся по залу совета. Аксель Спарре наклонился к графу Пиперу и прошептал:

– Вам не кажется, граф, что с этим молодчиком пора кончать? Еще немного - и его величество заинтересуется им...

Граф Пипер спросил громко:

– Нам неясна ваша мысль, гере премьер-лейтенант. Вы боитесь войны с московитами и ради этого страха изображаете русских великанами, а шведов пигмеями? Это так?

– Он куплен московитами!
– крикнул Аксель Спарре.
– Мы слушаем в совете не голос шведского офицера, но голос русского золота...

– Я ничего не боюсь!
– спокойным голосом ответил Ларс Дес-Фонтейнес. Я не подкуплен, нет! Мудрость его величества короля шведов есть порука тому, что война с московитами в конце концов принесет победу шведскому оружию. Я прошу только помнить, что Московия не такая жалкая страна, какой ее здесь представляют герцог де Кроа, полковник Джеймс и королевский прокурор Спарре. Жестокие испытания - вот что ждет королевство. К этому должны быть готовы все...

Его более не слушали. В зале стоял шум. Он был конченым человеком и понимал это. Тупое равнодушие овладело им. Он слишком устал за эти дни... Пожалуй, отец, был прав: конечно, следовало убежать, скрыться, исчезнуть. Но сейчас все было поздно...

После премьер-лейтенанта говорил генерал-квартирмейстер Гилленкрок. Король слушал его рассеянно и кивнул головой только один раз, когда Гилленкрок назвал речь премьер-лейтенанта болтовней человека с нечистой совестью. Старый барон Шлиппенбах усмехнулся. Жирный Лавенгаупт говорил последним. "Поменьше трусов в нашем войске!" - сказал он, садясь.

К королю в наступившем молчании наклонились капеллан Нордберг и Аксель Спарре. Он выслушал их внимательно, качнул длинной головою и поднялся.

– Наше решение, - сказал он своим высоким каркающим голосом, - наше решение будет принято в соответствии с мнениями, которые излагал совет. Война с московитами неизбежна. И мы надеемся, господа, что бог благословит наше святое дело.

– Мед годс хелп!
– ответил совет.
– Во имя божье!

Королевские драбанты распахнули створки дверей. Кирасиры, гренадеры и штык-юнкера взяли на караул. Протяжно запели фанфары. Тяжелыми шагами Карл спустился по лестнице и при свете смоляных факелов, чадящих на ветру, сел на своего горячего каракового жеребца.

Еще не стих стук подков королевской кавалькады, когда у решетки дворцового парка пять драбантов службы Акселя Спарре остановили полковника и его сына. Премьер-лейтенант спешился. Капитан драбантов потребовал у него шпагу. Ларс Дес-Фонтейнес медлил. Кони били копытами вокруг него, капитан взвел курок пистолета.

– Возьмите!
– сказал Дес-Фонтейнес.

Покидавшие дворец генералы и министры видели, как конные драбанты повели Ларса Дес-Фонтейнеса в канцелярию Акселя Спарре.

Премьер-лейтенант шел медленно, руки его были скованы, голова низко опущена. Арест на глазах совета был хорошим уроком для всех беспокойных людей в королевстве шведском. Членам совета было также полезно видеть старого полковника кирасир словно застывшим возле окованной железом двери канцелярии королевского прокурора.