Россiя въ концлагере
Шрифт:
– - А ты не ходилъ?
– - И я ходилъ. Такъ я этимъ не хвастаюсь. {273}
– - И я не хвастаюсь.
– - Вотъ это -- очень замечательно, хвастаться тутъ, братишечка, вовсе ужъ нечeмъ: гнали -- ходилъ. Попробовалъ бы не пойти... Такъ вотъ, значитъ, ограбивши картошку, ходилъ нашъ Пиголица и картошку грузилъ; конечно, не всe Пиголицы ходили и грузили, кое-кто и кишки свои у мужика оставилъ. Потомъ ссыпалъ Пиголица картошку изъ мeшковъ въ подвалы, потомъ перебиралъ Пиголица гнилую картошку отъ здоровой, потомъ мотался нашъ Пиголица по разнымъ бригадамъ и кавалерiямъ -- то кооперативъ ревизовалъ, то чистку устраивалъ, то карточки провeрялъ и чортъ его знаетъ что... И за всю эту за волыночку получилъ Пиголица
– - За такую работу, да при старомъ режимe -- пять вагоновъ можно было бы заработать.
– - Почему -- пять вагоновъ?
– - спросилъ Пиголица.
– - А очень просто. Я, скажемъ, рабочiй, мое дeло -- за станкомъ стоять. Если бы я все это время, что я на заготовки eздилъ, на субботники ходилъ, по бригадамъ мотался, въ очередяхъ торчалъ, -- ты подумай, сколько я бы за это время рублей выработалъ. Да настоящихъ рублей, золотыхъ. Такъ вагоновъ на пять и вышло бы.
– - Что это вы все только на копeйки, да на рубли все считаете?
– - А ты на что считаешь?
– - Вотъ и сидeлъ буржуй на твоей шеe.
– - А на твоей шеe никто не сидитъ? И самъ ты-то гдe сидишь? Если ужъ объ шеe разговоръ пошелъ -- тутъ ужъ молчалъ бы ты лучше. За что тебe пять лeтъ припаяли? Далъ бы въ морду старому буржую -- отсидeлъ бы недeлю и кончено. А теперь вмeсто буржуя -- ячейка. Кому ты далъ въ морду? А вотъ пять лeтъ просидишь. Да потомъ еще домой не пустятъ -- eзжай куда-нибудь къ чортовой матери. И поeдешь. Насчетъ шеи -- кому ужъ кому, а тебe бы, Пиголица, помалкивать лучше бы...
– - Если бы старый буржуй, -- сказалъ Ленчикъ, -- если бы старый буржуй тебe такую картошку далъ, какъ сейчасъ кооперативъ даетъ -- такъ этому бы буржую всю морду его же картошкой вымазали бы...
– - Такъ у насъ еще не налажено. Не научились...
– - Оно, конечно, не научились! За пятнадцать-то лeтъ? За пятнадцать лeтъ изъ обезьяны профессора сдeлать можно, а не то что картошкой торговать. Наука, подумаешь. Раньше никто не умeлъ ни картошку садить, ни картошкой торговать! Инструкцiй, видишь-ли, не было! Картофельной политграмоты не проходили! Скоро не то, что сажать, а и жевать картошку разучимся...
Пиголица мрачно поднялся и молча сталъ вытаскивать изъ полокъ какiе-то инструменты. Видъ у него былъ явно отступательный.
– - Нужно эти разговоры, въ самомъ дeлe, бросить, -- {274} степенно сказалъ Мухинъ.
– - Что тутъ человeку говорить, когда онъ уши затыкаетъ. Вотъ просидитъ еще года съ два -- поумнeетъ.
– - Кто поумнeетъ -- такъ еще неизвeстно. Вы все въ старое смотрите, а мы напередъ смотримъ.
– - Семнадцать лeтъ смотрите.
– - Ну и семнадцать лeтъ. Ну, еще семнадцать лeтъ смотрeть будемъ. А заводы-то построили?
– - Иди ты къ чортовой матери со своими заводами, дуракъ, -- обозлился Середа, -- заводы построили? Такъ чего же ты, сукинъ сынъ, на Тулому не eдешь, электростанцiю строить? Ты почему, сукинъ сынъ, не eдешь? А? Чтобы строили, да не на твоихъ костяхъ? Дуракъ, а своихъ костей подкладывать не хочетъ...
На Туломe -- это верстахъ въ десяти южнeе Мурманска -- шла въ это время стройка электростанцiи, конечно, "ударная" стройка и, конечно, "на костяхъ" -- на большомъ количествe костей. Всe, кто могъ какъ-нибудь извернуться отъ посылки на Тулому, изворачивались изо всeхъ силъ. Видимо, изворачивался и Пиголица.
– - А ты думаешь -- не поeду?
– - Ну, и eзжай ко всeмъ чертямъ. Однимъ дуракомъ меньше будетъ.
– - Подумаешь -- умники нашлись. Въ семнадцатомъ году, небось, всe противъ буржуевъ перли. А теперь -- остались безъ буржуевъ, такъ кишка тонка. Няньки нeту. Хотeлъ бы я послушать, что это вы въ семнадцатомъ году про буржуевъ говорили...
Тыкать въ носъ кооперативомъ, да лагеремъ -- теперь всякiй дуракъ можетъ. Умники... Гдe ваши мозги были, когда вы революцiю устраивали?Пиголица засунулъ въ карманъ свои инструменты и исчезъ.
Мухинъ подмигнулъ мнe:
– - Вотъ это правильно сказано, здорово заворочено. А то, въ самомъ дeлe -- насeли всe на одного...
– - Въ тонe Мухина было какое-то удовлетворенiе. Онъ не безъ нeкотораго ехидства посмотрeлъ на Середу.
– - А то -- тоже, кто тамъ ни устраивалъ -- а Пиголицамъ-то расхлебывать приходится. А Пиголицамъ-то -- куда податься...
– - Н-да, -- какъ бы оправдываясь передъ кeмъ-то, протянулъ Середа, -въ семнадцатомъ году, оно, конечно... Опять же -- война. Дурака, однако, что и говорить, сваляли, такъ не вeкъ же изъ-за этого въ дуракахъ торчать... Поумнeть пора бы...
– - Ну, и Пиголица -- поживетъ съ твое -- поумнeетъ... А тыкать парню въ носъ: дуракъ да дуракъ -- это тоже не дeло... Въ такiе годы -- кто въ дуракахъ не ходилъ...
– - А что за парень этотъ, Пиголица?
– - спросилъ я.
– - Вы увeрены, что онъ въ третью часть не бeгаетъ?
– - Ну, нeтъ, этого нeту, -- торопливо сказалъ Середа, какъ бы обрадовавшiйся перемeнe темы -- Этого -- нeтъ. Это сынъ Мухинскаго прiятеля. Мухинъ его здeсь и подобралъ... Набилъ морду какому-то комсомольскому секретарю -- вотъ ему пять лeтъ и припаяли... Безъ Мухина -- пропалъ бы, пожалуй, {275} парнишка...
– - Середа какъ-то неуютно поежился, какъ бы что-то вспоминая...
– - Такимъ вотъ, какъ Пиголица, -- здeсь хуже всего, ума еще немного, опыта -- и того меньше, во всякiя тамъ политграмоты взаправду вeрятъ... Думаетъ, что и въ самомъ дeлe -- царство трудящихся. Но вотъ -пока что пять лeтъ уже имeетъ, какiя-то тамъ свои комсомольскiя права отстаивалъ... А начнетъ отстаивать здeсь -- совсeмъ пропадетъ. Ты, Мухинъ, зря за него заступаешься. Никто его не обижаетъ, а нужно, чтобы парень ходилъ, глаза раскрывши... Ежели бы намъ въ семнадцатомъ году такъ бы прямо, какъ дважды -- два, доказали: дураки вы, ребята, сами себe яму роете, -- мы бы здeсь не сидeли...
– - А вотъ вы лично въ семнадцатомъ году такiя доказательства стали бы слушать?
Середа кисло поморщился и для чего-то посмотрeлъ въ окно.
– - Вотъ то-то и оно, -- неопредeленно сказалъ онъ.
ВЗАИМООТНОШЕНIЯ
Въ этой кабинкe мы провели много часовъ, то скрываясь въ ней отъ послeднихъ зимнихъ бурь, то просто принимая приглашенiе кого-нибудь изъ ея обитателей насчетъ чайку. Очень скоро въ этой кабинкe и около нея установились взаимоотношенiя, такъ сказать, стандартныя, между толковой частью интеллигенцiи и толковой частью пролетарiата. Пролетарское отношенiе выражалось въ томъ, что у насъ всегда была отточенная на ять пила, что мы, напримeръ, были предупреждены о перемeнe коменданта и о необходимости выполнить норму цeликомъ. Норму выполняла почти вся кабинка, такъ что, когда новый -- на этотъ разъ вольнонаемный -- комендантъ пришелъ провeрить наши фантастическiе 135% -- ему оставалось только недоумeнно потоптаться и искупить свое гнусное подозрeнiе довольно путаной фразой:
– - Ну, вотъ -- если человeкъ образованный...
Почему образованный человeкъ могъ выполнить количество работы, рeшительно непосильное никакому профессiоналу-пильщику, -- осталось, конечно, невыясненнымъ. Но наши 135% были, такъ сказать, оффицiально провeрены и оффицiально подтверждены. Ленчикъ, не безъ нeкотораго волненiя смотрeвшiй со стороны на эту провeрку, не удержался и показалъ носъ удалявшейся комендантской спинe.
– - Эхъ, елочки мои вы палочки, если бы намъ -- да всeмъ вмeстe, вотъ какъ пальцы на кулакe, -- Ленчикъ для вразумительности растопырилъ было пальцы и потомъ сжалъ ихъ въ кулакъ, -- если бы намъ, да всeмъ вмeстe -показали бы мы этой сволочи...