Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования
Шрифт:
Результаты же этой политики выражены им в следующих определенных словах того же ответа: «Грозное пугало всех русских мероприятий», «шариат» настолько утратил в настоящее время свое тормозящее значение, что я решаюсь доложить всеподданнейше Вашему Императорскому Величеству, что никаким правительственным мероприятиям в наших среднеазиатских владениях, если они сообразны с пользами экономического и гражданского устройства страны, в настоящее время уже не в состоянии противостоять серьезной преградой господствующая в крае религия. (Далее очень важный вывод. – Е. Г.) Если и могут быть указаны мелкие вспышки религиозного фанатизма, то эти вспышки едва ли правильно было бы принимать в смысле характеристики отношений всего мусульманства к русской власти: возмущения на почве невежества и заблуждений случались и среди коренного русского населения».
Именно при том, что в России заполыхала новая крестьянская революция, С.Ю. Витте говорит, что Андижанское восстание
«В 1868 г. введение нового положения в крае не встретило нигде противодействия в населении, возбуждавшимся против него влиятельными туземцами, представителями прежней системы. Позднее, в 1872 году, шайка, разгромившая одну из станций в Кураминском уезде с расчетом, что к ней примкнут все недовольные русским управлением, в немало дней была переловлена самим населением.
В дополнение к этим отзывам бывшего Туркестанского генерал-губернатора можно отметить, что и при последних андижанских беспорядках их главари были схвачены также не без помощи самого туземного населения.
Все изложенное позволяет, казалось бы, взглянуть на андижанское восстание как на явление случайное, созревшее на почве невежества и суеверия. Нельзя поэтому обобщать подобные явления и делать из него мерку и прилагать ее ко всему населению Туркестана…» [531]
531
Там же. С. 254.
Вместе с тем С.Ю. Витте с одобрением отзывается о здравоохранительных мероприятиях российской администрации, в поддержке лиц из местных национальностей, которые стремятся воспринять русскую культуру, и других подобных мерах, но «успех будет зависеть от того такта тех способов и приемов, с которыми и при помощи которых эти меры будут осуществляться на практике, а последнее в значительной степени будет обусловлено, как замечено выше, общим направлением правительственной политики по отношению к мусульманскому вопросу» [532] .
532
Там же.
Далее Витте пишет о претензиях Турции на главенствующую роль в исламском мире и активном вмешательстве Германии в деле мусульманской общины: «Потому едва ли было бы осторожно именно теперь применять к русским подданным-мусульманам такие меры, которые могут дать повод в обвинении России в нетерпимости к исламу и породить к ней недоверие во всем исламском мире» [533] .
В то время, когда Духовской и Витте писали свои доклады по мусульманскому вопросу, новой «страшилкой» мировой политики стал так называемый панисламизм, всячески культивируемый и раздуваемый, как тлеющий костер, Турцией. В России этот жупел воспринимали всерьез, о нем много писали и весьма опасались. В этом отношении представляет интерес мнение видного востоковеда В.В. Бартольда, охарактеризовавшего панисламизм как своего рода «утопию политического объединения всего мусульманского мира в виде одного государства или союза государств. в виде доктрины не столь религиозной, сколько политической, большей частью только как средство для достижения вполне определенных политических целей» [534] .
533
Там же. С. 255.
534
Бартольд В.В. Указ. соч. Т. VI. С. 402.
Как видно, мудрый государственный муж Сергей Юльевич Витте трезво оценивал мусульманство в России и степень угрозы, которая от него исходила.
Мнение С.Ю. Витте и других сторонников максимально терпимого отношения к многомиллионному населению России возобладало в правительственных кругах, оттого генерал-губернатор Туркестана так и не дождался ответа на свой Всеподданнейший доклад. Впрочем, ответом могла быть его скоротечная отставка с поста начальника края.
В уже цитированном учебнике Ж. Рахманова теме Андижанского восстания посвящен большой раздел – 19 страниц. Автор сообщает, что С.М. Духовской «составил. жестокий документ, отправив его в центр, в Россию для утверждения» [535] . Далее конспективно излагается его доклад на Высочайшее имя. А потом следует фраза: «Санкт-Петербург утвердил и этот план, направленный на усиление колониального режима» [536] . Из дальнейшего текста выясняется, что центральная власть лишь частично удовлетворила положения Духовского: незначительно
были увеличены штаты колониальной администрации и повышены их должностные оклады.535
Рахимов Ж. История Узбекистана. Ташкент, 2001. С. 196.
536
Там же. С. 197.
Сам же автор «жестокого» документа был «награжден» отставкой. Так был усилен «колониальный режим».
В начале XX в. обстановка в России и восточной части мира быстро менялась: проигранная Россией война 1904–1905 гг., революция 1905–1907 гг. в России, революции 1907–1911 гг. в Иране и 1908 г. в Турции. Все эти события стимулировали разработку правительственным аппаратом России мусульманской проблематики. Главным разработчиком идей выступило Министерство внутренних дел. В его структуре «мусульманским делом» в первую очередь занимались департаменты духовных дел иностранных исповеданий и полиции, которые совместно скоординировали деятельность в этом вопросе местных полицейских и административных органов. Главой МВД, а затем и председателем Совета министров в эти тревожные годы был человек умный, энергичный и порой беспощадный – Петр Аркадьевич Столыпин.
В 1909 г. Петр Аркадьевич пришел к убеждению, что ислам представляет «особо сильную угрозу» для безопасности государства, сам же «мусульманский вопрос не может не считаться грозным». По его инициативе в январе 1910 г. в Санкт-Петербурге было созвано Особое совещание «по мусульманскому делу в Поволжье», оценки и рекомендации которого во многом легли в основу столыпинской записки 1911 г.
При том, что Столыпина прежде всего беспокоили взаимоотношения мусульманства и государственной власти в Поволжье, предлагаемые Особым совещанием меры имели касательство ко всему 16-миллионному миру ислама России в целом.
Следует учитывать, что, считая необходимым твердо «сдерживать ислам» в интересах сохранения «единого государственного тела» России, Петр Аркадьевич был все же сторонником осторожной тактики в реализации курса имперской политики в мусульманском вопросе. В его записке подчеркивалась настоятельная необходимость избегать «раздражающих мусульман «приемов» действий и стараться не касаться их «всегда чувствительной стороны религиозных убеждений». Первостепенное значение в этом документе придавалось роли отечественного просвещения, причем русская школа, «как воспитательница народа. неотъемлемое и одно из драгоценнейших достояний государства», должна была особо способствовать процессу духовной интеграции российской молодежи вне зависимости от ее этноконфессиональной принадлежности, на «почве любви к общему Отечеству – России» [537] .
537
Цит. по: Арапов Д.Ю. Указ. соч. С. 315.
В своей записке 1911 г. Столыпин делает упор на просветительные меры, возлагает надежды на способность русских просветителей и православных миссионеров противопоставить силу своего слова проповеди ислама. Одна из основных мыслей Петра Аркадьевича заключалась в том, чтобы улучшить знание русских людей о мусульманском мире и исламе. Ради этого он предложил создать и основал журнал «Мир ислама». «Означенный журнал ставит себе цель, – писал Столыпин, – путем подробного и беспристрастного изучения фактов выяснить все те культурные, политические и экономические причины, которыми помимо религий отвлеченного идеала определяется действительная жизнь мусульманских народов» [538] .
538
Там же. С. 341.
Главным редактором этого журнала был назначен профессор факультета восточных языков Санкт-Петербургского университета В.В. Бартольд, который издал первый номер уже в 1912 г. Но после убийства Столыпина у Бартольда не сложились отношения с преемником Столыпина А.А. Макаровым, последний посчитал, что журнал имеет слишком «академический» характер. Бартольд подал в отставку [539] .
В Туркестане всегда и не напрасно опасались мусульманского духовенства. Это был главный противник российского влияния в крае. До прихода в край русских, можно сказать, мусульманские священнослужители (мусульманский клир) были главенствующей силой, которой подчинялась и ханская власть. Они, по только им известным правилам и признакам, устанавливали даты и желательность или нежелательность того или иного события, определяли судьбу правителя. В условиях традиционного общества это были очень важные фигуры.
539
Там же. С. 346; История отечественного востоковедения. М., 1997. С. 261–262.