Российские спецслужбы. От Рюрика до Екатерины Второй

Не знаю, насколько полно был проинформирован о жестокостях сам Петр Алексеевич. Но, думается, что это не так уж и важно. Почему? Да потому, что даже гибель одного человека в этой борьбе перечеркивала все поставленные цели. Но кто в России считался со смертью обывателя? Как говорится, «умер Максим, и черт с ним…»

Мало того, Петру Алексеевичу удалось «взрастить» лидеров антистароверческого движения: «…три церковных иерарха: архиепископ Нижегородский Питирим, Феофан Прокопович и Феодосий Яновский. Они особенно тесно сотрудничали с политическим сыском. Питирим был настоящим фанатиком борьбы с расколом. Он пытался одолеть старцев в религиозной дискуссии, которая сочеталась с шантажом и угрозами, умело вносил смуту в их среду, вылавливал наиболее авторитетных старцев, отправлял их в Петербург на допросы в Тайную канцелярию и Синод. Да и сам Священный Синод почти с первого дня работы в 1721 году стал фактически филиалом Тайной канцелярии. Феодосий был близким приятелем Толстого и Ушакова. В Синоде была оборудована тюрьма с колодничьими палатами, где людей держали столь же сурово, как в Петропавловской крепости: в оковах, в голоде, темноте и холоде. Была тюрьма и в Александро-Невском монастыре. Сюда, в эту подлинную вотчину Феодосия, привозили церковников, заявивших «слово и дело» или обвиненных в «непристойных словах». Здесь Феодосий и его подчиненные допрашивали их, а потом отсылали Толстому. Одновременно из Тайной канцелярии к Феодосию присылали пытанных в застенке и раскаявшихся раскольников. Феодосий должен был установить, насколько искренним было раскаяние этих, не выдержавших мучений людей, и затем сообщал об этом Толстому» [257] .

257

Анисимов Е. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVI11 в. М., 1999.

Вот и «недостающее звено» в структуре Тайной канцелярии, это — Синод, со всей сопровождающей политический сыск атрибутикой: тюрьмы, пыточные камеры, дознаватели и прочее. Налицо была и тесная связь, и взаимодействие двух «спецслужб» на поприще борьбы с «врагами внутренними» [258] .

Вот, например, — сюжет, приводимый в литературе:

«В деле некоего священника Якова Семенова (1720 год) сохранилась бумага Феодосия, которую он сообщил […] в Тайную канцелярию; „Он, поп, в бытность в Москве, будучи в расколе, действовал по старопечатным книгам…и за такое его дерзновение, ежели не касается до него какое государственное дело, надлежит его, с наказанием сослать в Соловецкий монастырь в земляную тюрьму для покаяния и быть ему до кончины жизни неисходно". Тайная канцелярия так бы и поступила, если бы колодник вскоре не умер в тюрьме. После ссылки и заточения самого Феодосия в 1725 году, к чему приложил руку Феофан Прокопович, последний занял место не только главы Синода, но и ближайшего сподвижника А. И. Ушакова в делах веры. До самой своей смерти в 1736 году, Феофан тесно сотрудничал с сыском. Он давал отзывы на изъятые у врагов церкви сочинения, участвовал в допросах, писал доносы. Он давал Ушакову советы по делам веры. В 1734 году Феофан долго увещевал старца Паф-нутия, читая ему священные книги и пытаясь вступить с ним в беседу, но Пафнутий «наложил на свои уста печать молчания, не отвечал ни слова и только по временам изображал на себе крест сложением большаго с двумя меньшими перстами». Увещевание проходило в присутствии секретаря Тайной канцелярии, Пафнутия спрашивали о скитах старообрядцев и их жителях. Не достигнув цели, Феофан рекомендовал Ушакову поручить беседу со старцем архиепископу Питириму, но и этот опытный церковный следователь успеха не добился. Старца увезли вновь в Тайную канцелярию и после допросов приговорили в 1736 году к битью кнутом и ссылке на каторгу». (А сколько всего существовало в России в те времена подобных Феофанов. Мало того, они страдали явным душевным расстройством: даже заполучив от властей наказание за несовершенные проступки, доказав свою невиновность, они продолжали верой и правдой служить тем, кто еще недавно их преследовал. Настоящий душевный мазохизм [259] .) Но продолжим знакомство с судьбой Феофана и ему подобных:

258

Голикова Н. Б. Указ, соч.; Гурлянд И. Я. Приказ сыскных дел // Сборник статей по истории права, посвященный М. Ф. Владимировскому-Буданову. Киев, 1904.

259

Веретенников В.И. История Тайной канцелярии Петровского времени // Записки Харьковского университета. 1910. № 4.

«Как и Феодосий, Феофан не только боролся, рука об руку с Толстым и Ушаковым за чистоту веры, но и использовал могучую силу политического сыска для расправы со своими конкурентами в управлении церковью. Жизнь великого грешника Феофана проходила в писании доносов, ответов на «пункты». Феофан был умнее, изворотливее и удачливее Феодосия и кончил жизнь свою не как Феодосий в запечатанной подземной камере, а в собственном доме в Петербурге. И хотя после смерти Феофана в церкви не осталось таких, как он, умных, «пронырливых» и жестоких инквизиторов, дело, которое было начато Никоном, подхвачено Питиримом, Феодосием и Феофаном, продолжили чиновники специального Сыскного приказа, который к середине XVIII века исполнял роль инквизиторского филиала Тайной канцелярии. Сюда передавали из Тайной канцелярии упорствующих в своих убеждениях старообрядцев «для изыскания истины пытками». В приказе была налажена целая система мучений людей. Старообрядец либо там погибал, либо выходил из него раскаявшимся в своих убеждениях изгоем и калекой. Пытки в приказе были очень жестокие. Приведу несколько примеров. Дмитрий Белов был пытан 13 апреля 1752 года (50 ударов), 6 ноября 1752 года (35 ударов), 18 января 1753 года за отказ признать свою ересь получил 35 ударов. При этом у дыбы стоял священник и увещевал вернуться к церкви. Так было и с 60-летним каменщиком Яковом Куприяновым, которого в 1752 году пытали и на первой пытке дали 90 ударов кнута, а на второй — 70 ударов. На третьей пытке несчастный получил 100 ударов! Несмотря на эти мучения, Куприянов от старообрядства не отрекся. Его приговорили сначала к сожжению, но потом били кнутом и сослали в Рогервик — известно, что раскольников в Сибирь, боясь их побегов, не ссылали. Упорствующий в расколе дворцовый 70-летний крестьянин Полуехт Никитин был настоящим борцом за то, что теперь называют свободой совести. В 1747 году он выдержал две пытки, на которых получил 73 удара кнутом, но по-прежнему утверж дал: „Будь-де воля Божия, а до души моей никому дела нет и никто отвечать не будет"» [260] .

260

Анисимов Е. Дыба и кнут. Политический сыск и русское общество в XVIII в. М., 1999.

* * *

Итак, подводя черту и под правлением Петра Великого вообще, и под действием в этот период специальных служб, стоит отметить, что русский император ставил перед собой и перед своими приближенными (в том числе и руководители разведки и сыска) просто глобальные задачи:

— Россия должна стать сильной сухопутной страной в Европе, и влияние ее на Запад должно быть определ я ющим;

— Россия должна стать «притягательным центром» для всех славянских народов. А это означало и влияние на Востоке, где славянская община была в те времена сильна;

— Россия должна добиться выхода к Черному и Средиземному морям, где она могла столкнуться с Австрией.

— Россия должна была превратиться в жестко централизованное государство, на охране интересов которого стоят спецслужбы.

Отсюда и отличительная черта российских спецслужб — широкие масштабы работ. Впервые в истории России спецслужбы распространяют свое влияние и на всю Россию, и на всю Европу, и на большую часть Азии.

Второй отличительной чертой спецслужб при Петре Алексеевиче была их активность. Русский царь никогда не ограничивался только одной информацией. Спецслужбы использовали очень разнообразные агентурные комбинации и применяли агентурные контрмеры.

Впервые, во времена Петра Алексеевича была поставлена задача борьбы с дезинформацией, клеветой, лжесвидетельством. Петр требовал от русских спецслужб тщательной разработки, проверки и критического подхода к всякого рода доносам.

В 1715 году царь Петр приказывает не обращать внимания на анонимные письма. Любую анонимку он приказывал сжигать, не читая, «понеже многим являются подметные письма, в которых большая часть воровских и раскольнических вымышлений, которыми под видом добродетели яд свой наливают» [261] .

261

Гражуль В. С. Тайны галантного века. (Шпионаж при Петре I и Екатерине 11). М., 1997.

А за четырнадцать лет до того Петр Алексеевич подписал указ «о казнении смертной казнью ложных свидетелей».

При Петре Великом спецслужбы использовали и всю совокупность научных достижений. Так, в переписке Петра с Головкиным за 1706 год содержалось сообщение последнего, что, так как секретарь фельдмаршала Огильви — некий Пейч заподозрен в написании подметных писем, то в целях разработки Пейча его переписка и подметные письма были подвергнуты настоящей научной экспертизе.

Экспертиза включала в себя следующие этапы: письма были предъявлены трем группам «экспертов»:

а) писарям, присланным гетманом Мазепой;

б) двум ученым монахам из Киево-Печерского монастыря;

в) двум монахам из Братского монастыря.

Все группы исследовали письма раздельно и дали отдельные заключения.

Так, в этих аспектах, как и во многих других. Петр уловил тенденцию провидчески [262] .

Глава V ОТ ЕКАТЕРИНЫ ДО ЕКАТЕРИНЫ: СПЕЦСЛУЖБЫ ВСЕГДА НАЧЕКУ

Январь 1725 года выдался суровым, но россияне, кажется, и не замечали холода. Им было не до этого: 25-го числа скончался, скоропостижно, император Петр Великий. На престол взошла императрица Екатерина I.

262

Там же.

Перемен не ждали: Тайная канцелярия продолжала работать, в частности, по делу монаха Самуила Выморокова. Следствие продолжалось до лета 1725 года, а в августе императрица подписала приговор.

Тогда же Екатерина ознакомилась с подробностями дела Феодосия Яновского и Родышевского (подробности этих дел царице докладывал сам Иван Ромодановский).

Летом 1726 года Петербург и Москву потрясло из ряда вон выходящее событие. Указом от 28 мая 1726 г. императрица Екатерина I положила конец существованию Тайной канцелярии (Канцелярии тайных дел). Следственные дела из Петербурга поступили в Москву, в Преображенский приказ и тем самым «политический розыск российской империи вновь был консолидирован» [263] .

263

Цит. по: http://www.murders.kuIichki.net/T_Kanc.htmI

По мнению исследователей, «здравый смысл подсказывал необходимость создания организации, способной оперативно проводить политический сыск в столице. При тогдашнем уровне развития связи, находясь в Москве, немыслимо было заниматься расследованиями петербургских дел. Попытки вменить политический розыск Сенату и Верховному тайному совету следует признать крайне неудачными: заседавшие там знатные дворяне техники розыска не знали и знать не хотели по причине недостойности этого занятия. Поэтому уже через пять лет, в 1731 году, новая императрица Анна Иоанновна восстановила Тайную канцелярию. Полное название этого сыскного учреждения выглядело следующим образом: «Тайная розыскных дел канцелярия». В момент организации этого ведомства императрица и ее двор находились в Москве, но уже в 1732 году они переехали в Санкт-Петербург; вслед за ними туда же отправилась и Тайная канцелярия. Возглавил ее Андрей Иванович Ушаков, полковник лейб-гвардии Семеновского полка и генерал-адъютант. Московским отделением Тайной канцелярии заведовал С. А. Салтыков, списочный состав обоих отделений на 1732 год был весьма невелик — 21 канцелярист и 2 секретаря. Генерал Ушаков скончался в 1747 году, тогда же его место занял И. И. Шувалов» [264] .

264

Цит. по: http://www.murders.kuIichki.net/T_Kanc.htmI

Итак, недолгое правление вдовствующей императрицы Екатерины I привнесло в российскую действительность серьезное сокращение числа спецслужб, отслеживающих политическую ситуацию. Однако Анна Иоанновна (с большими трудностями вступившая на русский престол) восстановила status quo, «уравновесив» количество спецслужб. Стоит отметить, однако, что количество сотрудников Тайной канцелярии было весьма скромным. Но, видимо, их хватало для наблюдения, арестов, обысков, следствия и доведения дел до суда [265] .

265

Веретенников В. И. Из истории Тайной канцелярии 1731–1762 гг. Очерки. Харьков, 1915.