Российский колокол № 2 (46) 2024
Шрифт:
– Зато те, кто получает фанатские гонорары, вообще ничего не читают, – парировал Пушкарский. – Только акции устраивают. А запрашивают в два раза больше. При этом умудряются набирать себе для фанатства до ста текстов. Самых несовместимых жанров!
– Постойте, постойте. Насколько я знаю, недавно принят закон, разрешающий фанатеть не более чем по двадцати текстам, – уточнил ведущий.
– Ага, – желчно усмехнулся Пушкарской. – Это после скандала, когда группа фанатов приняла любовный роман «Не плачь, зая!» за книгу по охране природы. И выложила своими телами под
– Ну и что?! – кинулась в бой Ольга. – Во-первых, фанаты не обязаны читать текст. Они только в акциях участвуют, косплеят. За прочтение – отдельная плата! Во-вторых, автор получил бесплатный скандал. А скандал, специально организованный вокруг книги, ему вообще не по карману будет! И наконец, в-третьих, кое-кто, – Ольга выразительно покосилась в сторону Пушкарского, – сделал эту историю сюжетом своего нового постмодернистского романа, который, между прочим, имел много откликов. А вы говорите, что мы неформат плохо читаем!
– Ну, не так уж он много откликов имел, – скривился Пушкарский. – Гораздо меньше, чем вы обеща… хотелось бы.
– Господа, господа! – радостно воскликнул ведущий, желая придать разговору новый поворот. – Предлагаю дать слово представителям читательских секций.
– С удовольствием! – поддержала его Ольга. – Давайте начнём с секции «Ласковые читатели».
Она кивнула толстой тётке, сидевшей в первом ряду.
Хорошенькая Жанночка перед экраном презрительно скривилась:
– Бэ-э-э…
Да уж, тётка выглядела типичной прелой домохозяйкой. Я живо представил, что у неё за студийным креслом спрятана авоська с картошкой и выглядывающими перьями зелёного лука. Странно, что она ещё в студию с каким-нибудь вязаньем или вышиванием не припёрлась.
– Что за странные звуки? – подколол я свою подружку. – Перед тобой классическая потребительница любовных романов. Твоя потенциальная читательница, между прочим. Ты должна её любить, холить и лелеять.
– Только на расстоянии! – поспешно заявила Жанночка.
Пушкарский тем временем благосклонно вещал:
– Ну, к читателям любовных романов и фэнтези у нас, в принципе, претензий нет. Читают много, отзывы пишут эмоциональные и много-слов… подробные то есть. Гонорар берут адекватный. Впрочем, за счёт количества прочитанных текстов их заработки, я полагаю, самые высокие.
– Да что вы… – смущённо залепетала толстуха. – Да мы из любви к искусству… Да я бы и бесплатно…
И заалела как маков цвет.
Похорошела, между прочим. И никакая она не тётка, оказывается, а молодая женщина. И нос у неё не сибирским валенком, а задорно вздёрнутый.
И тут в глубине сознания… где-то очень глубоко… я поймал себя на мысли, что хотел бы видеть рядом с собой не сексапильную Жанночку, а такую вот самоотверженную толстушку, которая была бы готова читать мои тексты хоть каждый день. Просто так. Из любви к искусству. И, может быть, ко мне…
Фу! Бред! Бред!
Я помотал головой и погладил подругу по точёной коленке. Странные мысли сразу улетучились.
Жанночка
многообещающе мне улыбнулась, но от экрана взгляда не оторвала.– А ещё у нас в студии есть представитель вида чтения, которое считается аристократическим и элитарным. Чтение бумажной книги! – объявил ведущий тоном, каким в цирке объявляют выступление дрессированных собачек.
Камера наехала на холёную красотку в стиле пин-ап. На коленях у неё и вправду барахталась собачонка размером едва ли не с таракана, с такими же тонкими лапками.
– Фу, – скривилась Жанночка у экрана, – таких собачек в этом сезоне уже не носят.
Над красоткой нависал здоровенный бугай. Вероятно, представитель секции «Чтение мужских брутальных романов». Он что-то увлечённо шептал на ушко прелестной соседке. Та кокетливо хихикала.
– Итак, я передаю слово нашей очаровательной гостье, – с нажимом произнёс ведущий.
– А? Что? Мне? – спохватилась красотка, обнаружив, что все камеры и взгляды направлены на неё.
Она мигом расцвела отрепетированной много раз для селфи улыбкой и торопливо поведала:
– Ну, это… косметика «Средство Макропулоса» мне очень нравится…
По студии пронёсся смешок и замер в углу.
– Вы немножко ошиблись, дорогая, – ласково пожурил ведущий. – Мы говорим о чтении.
– Простите, о?..
– О чтении. Вы же выкладывали в Сеть своё фото на фоне стеллажей с бумажными книгами?
В подтверждение его слов на экране в студии появилась фотография, где красотка восседала в готическом кресле посреди кабинета. Вдоль его стен тянулись сплошные стеллажи с поблёскивающими тусклым золотом корешками.
– Ах, это! – с облегчением рассмеялась пин-аповская модель. – Да это же обои!
Публика злорадно заржала, особенно подростки на периферии.
– Муж говорит, твои два высших – уже не фишка, – простодушно поделилась красотка. – Нужен какой-то умный… этот… как его…
– Мозг? – попробовал подсказать ведущий.
– Ну что вы! Этот… интер… интер…
– Интерьер? – пришёл на помощь король эфира.
– Ага!
– И это радует! – сделал ведущий хорошую мину при плохой игре. – Если сегодня люди окружают себя изображением книг, то, возможно, завтра они начнут их читать! Ах, книги! Как они облагораживают человека! Что у вас там ещё особенно массово пишется? Эротика, насколько мне известно? И кто здесь представляет секцию «Чтение эротики»?
– Я! – словно на уроке, поднял руку худой до лапшеобразности юноша с оттопыренными полупрозрачными ушами.
– Вы издеваетесь? – прошипел Пушкарский. – Этому читателю есть восемнадцать?
– Есть, есть, – уверила Ольга.
– Вчера исполнилось, – гордо подтвердил юноша. – Могу паспорт показать.
– Что?!
Пушкарский подавился гневом и на минуту замолчал.
Этим воспользовался лапшеобразный гость и начал свою речь:
– Ну что сказать. Эротику я читаю давно…
– Давно?! – прорезался Пушкарский. – Да что вы себе позволяете?! – накинулся он на Ольгу.
– Э-э-э… мальчик переволновался… – с досадой отмахнулась та.