Российский колокол № 2 (46) 2024
Шрифт:
– Конечно, переволновался, – хохотнул ведущий. – Тема-то какая… волнительная. Ладно, перейдём к следующей читательской секции. Сопутствующей, так сказать. Мужское брутальное чтиво!
Все посмотрели на здоровяка рядом с пин-аповской красоткой.
Но, ко всеобщему удивлению, заговорила женщина с тонкими фиолетовыми губами. На её острые плечи была накинута такого же цвета шаль.
– Трудно работать с этой категорией авторов, – пожаловалась она. – Капризны, истеричны. Критики не выносят. К тому же требуют от читателя подробного знания боевых искусств и всех видов оружия. А это уже специфика.
Я показательно уставился на экран и сделал вид, что внимательно слушаю. Потому что окружающие – с моей, конечно, подачи – считают, будто я работаю в жанре брутала. Врать легко, ведь авторы друг друга не читают.
– Постойте, постойте! – перебил фиолетовую даму ведущий. – А где же мужики?! Их что, в секции читателей брутала совсем нет?
– Ну не смогли они сегодня… – сконфуженно промямлила Ольга.
– Ясно, на играх залипли, – лучезарно улыбнулся ведущий.
– И ещё, – строго добавила фиолетовая дама, – в мужском чтиве много эротики. А это, знаете ли, уже другой жанр. Значит, надо доплачивать…
– У вас на всё одна песня, – взвился Пушкарский. – «Доплачивать! Доплачивать!»
– Конечно, за вредность надо доплачивать. За вредность авторов, – дежурно пошутил ведущий. – А кстати, вот вы говорите, что они на критику плохо реагируют. Вы им всегда хорошие отзывы пишете?
– В целом, конечно, хорошие. Ведь авторы за наши отзывы платят, – объяснила Ольга.
– Само собой. И немало, – ехидно вставил Пушкарский.
– Но недавно мы ввели услугу, которая среди писателей получила название «садомазо», – продолжила Ольга.
– Садомазо?! Ой, как у вас интересно! – игриво воскликнул ведущий.
– Но это совсем не то, что вы думаете, – мягко осадил его ясный девичий голосок.
Его обладательница, девушка в строгой белой блузке, сидела в первом ряду и приветливо улыбалась незамутнённой улыбкой отличницы.
– Садомазо – это всего лишь секция жёсткой критики, – доброжелательно объяснила она. – Есть, знаете ли, любители, чтобы их текст разнесли в пух и прах.
– Неужели?! – ужаснулся ведущий. – Вот уж настоящее извращение!
– Мало того, – продолжала удивлять девушка, – недавно в своей секции мы открыли подсекцию троллинга!
– Да что вы! – ахнул ведущий. – И на это есть желающие?
– Ещё как есть! Одни поностальгировать хотят. Другие просто ищут острых ощущений. Вкусы у писателей разные, – извиняюще улыбнулась «отличница». – Правда, такие авторы требуют, чтобы в ответ на троллинг им тоже разрешили ругаться нехорошими словами. А то для них, видите ли, эффект неполный. Поэтому мы решили такое допускать. За отдельную плату. В зависимости от степени нецензурщины.
– Ох уж эти писатели! Каждое слово – бриллиант! – Ведущий выразительно кивнул на серёжки, которые пикантно дополняли строгую блузку девушки-критика. – А как у вас с графоманами дела обстоят? Признавайтесь, хорошие сборы?
– Нет, это не наш контингент, – покачала головой девушка, сверкнув брюликами в аккуратных ушках. – На это отдельная секция есть. Секция «Чтение честной графомании».
Она кивнула на здоровяка рядом с пин-аповской красоткой.
– Честной графомании?! Заши… неожиданно! – восхитился ведущий. – И как вам честная
графомань? – обратился он к здоровяку. – Интересно читать?– Ну, не знаю… – замялся тот. – Это у нас семейное. Фамильная, можно сказать, традиция…
– Вот! – триумфально воскликнула Ольга. – Фамильная традиция! А вы говорите, что мы с читателями плохо работаем!
– Аплодисменты! – поддержал её ведущий.
Гости студии охотно зааплодировали. С особенным воодушевлением хлопала в ладоши толстушка из секции «Ласковые читатели». Интересно, а как бы она отнеслась к моему жанру? Нет, не к бруталу. К моему настоящему жанру.
Впрочем, это можно проверить. Позвонить в студию и связаться с ней, прикинувшись заказчиком. Хотя… она наверняка замужем. Вон как аплодирует семейным ценностям.
Ну и что?! За такую редкую женщину можно и побороться. Я, между прочим, в себе уверен…
Тьфу ты, что за наваждение! Опять какой-то бред!
– Ну, это… сначала тёща честную графомань читала, – делился тем временем здоровяк. – Ништяк. И тёща при деле, и копейка в семью…
– Копейка! – желчно вставил Пушкарский. – А ползарплаты не хотите?! Половину зарплаты бедных графоманов!
– Ну, это… – продолжал здоровяк, досадливо поморщившись в сторону писателя. – Потом жена начала читать. Ваще клёво было! А сейчас у нас семеро по лавкам. Ну, после неудачного ЭКО… Некогда им, тёще и жене… – сник парень. – Так они на меня накинулись: «Читай! Всё равно весь день на диване лежишь! Хоть какой-то толк от тебя будет!»
Ну, я чё… Всё равно делать нечего. Закодированный я… – Здоровяк поник ещё больше.
– Зависимость от игр? – участливо предположил ведущий.
– Угу, – неохотно буркнул здоровяк и поспешил уйти от скользкой темы. – Графоманы – они ребята нормальные. Напишешь им: «Круто. Пеши есчо» – они и рады. А если добавишь, что понравилась эльфийка с длинными ногами… или ушами – ваще счастье!
– Вы любите читать про эльфиек? – попробовал развить тему ведущий.
– Да что там читать? – махнул рукой здоровяк. – Эти эльфийки в каждой книге есть. Вставляй их в любой отзыв – не ошибёшься. У меня всегда прокатывает.
– Конечно, можно и не читать, – с тихой ненавистью сказал Пушкарский. – И бессовестно обирать доверчивых графоманов.
Он схватился за голову и трагически простонал:
– Для кого мы пишем?! Для кого?!
– Для собственного удовольствия, – ехидно парировала уставшая от его постоянных наездов Любимова. – А за удовольствие всегда надо платить!
– Ну-ну, не стоит так расстраиваться, – принялся утешать писателя ведущий. – Давайте лучше поговорим о чтении неформата. Я вот знаю, что вы как раз неформат пишете. Правильно?
– Правильно, – нехотя откликнулся из-под фейспалма Пушкарский.
– Ну и как у нас обстоят дела с чтением неформата? – обратился ведущий к Ольге.
– Прекрасно обстоят! – с готовностью разулыбалась та. – Я привела к вам в студию целую группу читателей неформата.
Она кивнула в угол, где тусила компания лохматых подростков.
– О! Молодёжь! Как это приятно! – Ведущий чуть ли не раскрыл объятия. – Здравствуй, племя младое, незнакомое!
Пушкарский выполз из-под фейспалма и с недоверием уставился на ребят: