Ротмистр Гордеев 2

И как прикажете поступить? Как предупредить Кондратенко, чтобы он не вызвал санитаров и не отправил меня в психбольничку?

Может, при случае попробовать через Николова… Военной контрразведке доверия больше.

Пока все эти соображения вертятся в башке, излагаю техтребования к будущему оружию я, надеюсь, нашей победы в этой войне.

— Постарайтесь, чтобы вес его был в пределах… ну скажем, двести, максимум двести пятьдесят фунтов, чтобы его можно было переносить двумя солдатами и перевозить без колёсных лафетов на обычных повозках…

— А какой на ваш взгляд должна быть дальность? — щурится мичман.

Привычно хочется бахнуть в метрах, но я успеваю вовремя спохватиться:

— Полверсты достаточно. Но и концепция более тяжёлых миномётов — тоже хороша. Не надо от них отказываться. Просто они будут предназначены для других задач.

Насколько помню, в Первую мировую эти агрегаты покажут отличный результат, и те же 47-миллиметровые миномёты будут приравниваться к шестидюймовым гаубицам (то есть более привычного нам 152-го калибра).

По взгляду мичмана чувствуется, что инженерная мысль в нём кипит и рвётся наружу.

— А самые первые образцы оружие присылайте на испытания в наш полк, — не забывает о главном персидский принц.

Власьев разводит руками.

— Ничего не могу обещать, господа. Тут от меня ничего не зависит. Но я, разумеется, буду всячески ходатайствовать перед начальством.

— Да уж постарайтесь, — смеётся Али Кули Мирза. — И да, всем от меня по чарке водке! — делает царственный жест он.

Мореманы улыбаются, от таких подарков отказываться не принято.

— Сколько вы ещё у нас побудете? — интересуюсь я.

— До конца месяца, — отвечает мичман. — Надеюсь, так же испытать орудие в бою.

— Даже не сомневайтесь, — хмыкает подполковник. — Такой случай непременно представится в самом ближайшем будущем.

Прикидываю, что было бы здорово сдружиться с этим явно перспективным мореманом, а проверку боем провести совместно. Из миномёта можно знатно накидать японцам на одном участке, привлечь туда их внимание, а на прорыв пойти на другом, с противоположного края.

Забрасываю удочку комполку.

— Не возражаю, — легко соглашается он. — Только орудие придётся беречь как зеницу ока. Оно ни за что не должно попасть в руки врага.

Ещё немного постреляв из миномёта, возвращаемся в штаб. У Ванновского задумчивое лицо, чувствую, озадачил я господина полковника. Не удивлюсь, если и он сейчас что-то изобретает.

Не зря говорят, что война двигает инженерную мысль.

По пути напоминаю о ракетах. Только сейчас до меня доходит, что в принципе не обязательно ждать складские остатки из Владивостока (если они там сохранились). Я чуть не забыл, что китайцы вообще-то мастера на всевозможные фейерверки и прочие зрелищные потехи, для них ракета — не пустой звук, и при желании они дадут многим нашим инженерам сто очков форы.

Излагаю соображения обоим отцам-командирам.

— Что если на первое время заказать партию ракет у китайцев?

Али Кули Мирза мрачнеет.

— А на какие шиши, штабс-ротмистр?! У нас полковая казна — не бездонная бочка. И без того с трудом сводим концы с концами.

— Готов вложить свои личные средства, — бодрячком рапортую я.

— А они у вас имеются? — хмыкает комполка. — По-моему, вы и без того изрядно потратились.

— Зато у меня имеются, — заявляет Ванновский. — Мне как раз поступили денежные средства от управляющего. Всю сумму на ракеты отдать не готов — семья-с, извините, но сто пятьдесят рублей пожертвую с огромным удовольствием. Хвати вам этого, Николай Михалыч?

Понятия не имею хватит или нет, но на всякий случай киваю. Если не уложусь, придётся выкручиваться и искать другой источник финансирования.

Заканчивается вечер рюмочкой «Реми Мартин» из запасов Ванновского. Можно сказать, жизнь удалась: с утра домашний коньячок в компании комэска, теперь уже похоже бывшего, вечером чуток элитного алкоголя со старшими офицерами полка. Про вчерашнюю попойку с «Шустовским» вообще помалкиваю.

Конечно, я тогда перебрал, но причины у меня были уважительные. А сегодня… так, для души и настроения.

Возвращаюсь в располагу практически заполночь в трезвом уме и здравой памяти. Пока ехал, выветрился весь хмель.

Принимаю доклад у Бубнова. Происшествий за время моего отсутствия не случилось. Бойцы давно спят и видят десятый сон.

Быть самодуром и тревожить их покой ненужными подъёмами я не собираюсь, мужики — молодцы! Таких солдат ещё поискать нужно.

В руках у Бубнова листок бумаги.

— Что это у тебя?

— Список грамотных и неграмотных, как и приказали.

Точно! Вспоминаю, что ещё с утра давал унтеру такое распоряжение.

— Молодец. Ступай и ложись спать.

— А часовые, вашбродь?

— Часовых я сам проверю.

— Слушаюсь.

Бубнов уходит, а я разворачиваю бумагу и начинаю изучать. Ну… бывало и хуже. Неграмотных где-то с треть, большинство «читаю и перевожу со словарём». Шучу — остальные читать и писать научены и даже знают азы арифметики. Профессоров у меня точно нет.

Понимаю, что если буду учить всех скопом — толку от такого учения не будет. Попробуем подойти к вопросу творчески. Пока ещё только на бумаге разбиваю солдат на пары, за каждым грамотным прикрепляю одного неграмотного. С утра объявлю о своём решении. Через неделю проведу первые тесты, поглядим на результат.

Правда, матчасть подкачала — понадобятся в большом количестве тетради, карандаши в идеале ещё было б неплохо заполучить аспидную доску, мел, ручки и чернила. И снова встаёт проклятый денежный вопрос — где, ёрш твою медь, взять на это бабки?

Нет, понятно, что голь на выдумку хитра, на первых пор в ход пойдут любые подручные материалы. Вон, писал в древнем Новгороде мальчик Онфим на бересте и в ус не дул, если он у него был, конечно.

На той же земле можно чертить прутиком, как это совсем недавно делал я, изображая конструкцию миномёта, зола всякая, сажа и прочая, прочая, прочая…

Как и обещал Бубнову, отправляюсь на проверку часовых. Залётчиков, слава богу, нет. Все понимают, что мы на войне, что враг может подкрасться к тебе в любую секунду, часовые не спят.

А вот мне не мешало бы подремать с часочек, потому что потом снова идти на обход.

Сразу заснуть не удаётся, прямо на мою импровизированную кровать прыгает пушистый комочек — приблудный котёнок, подобранный кем-то из наших. Судя по характеру, в скором времени из него вырастет настоящий боевой котан, а пока это всего лишь озорной мелкий пушистик, любитель почёсывания за ушками и мастер внезапного «куся».