Роза для дракона

…

Скорпиус не чувствовал, что поступает неправильно, равно как и правоты не ощущал, лишь потому, что не задумывался. Он впервые за много лет чувствовал себя свободным, совсем, как в школе, где его не могла достать вездесущая опека родителей. Что-то похожее было в начале отношений с Розой, когда она шалости ради насылала грозовую тучу прямо на слизеринскую спальню. Оставалось лишь гадать, сколь точно наводчик орудий внутри нее настраивал атмосферные осадки прямо на его постель.

— Спасибо за нежный подъем! — приветствовал он ее перед завтраком, когда девушка, гордо вздернув нос, шла к столу своего факультета.

— Я для тебя вообще на все готова, — парировала Роза, балансируя между «громко» и «тихо» столь тонко, что ее фразу, кроме Скорпиуса могла слышать только шествующая рядом Лили Поттер, которая тут же хрюкнув от смеха, отворачивалась в сторону.

А он подставлял Розе плечи своих белоснежных рубашек, чтобы она могла ступить на них и взобраться на дерево, в тот самый дом, что он воздвиг для них.

И все же это не та Роза, которую он полюбил. Та девочка затерялась и осталась там, среди июльского разнотравья, там же, где остались и воспоминания о матери. Та Роза, что отсчитывала года вместе с ним, оказалась особой неуверенной и зависимой от собственных неудач, когда отнеся в издательство свою первую книгу, получила жесткий и категоричный отказ.

Не в привычках Скорпиуса было поддерживать. Он мог бросить в лужу перед ней свою новую мантию лишь для того, чтобы девушка не промочила ноги, но о чем можно говорить, когда Роза заливалась слезами над письмом из издательства, Скорпиус представлял слабо. Сам он переживал неудачи проще, разрушая стены заклятиями, а потом, восстанавливая их, когда кризис проходил.

Скорпиус понимал, что ему следовало намного раньше задуматься о том, КАК сильно изменилась Роза Уизли, пока она еще была Уизли. Получив ее согласие на обручальный браслет, юноша растерялся… и предложение заменить Манна на посту, стало своего рода спасением.

….

Вечер укутывал улицы тяжелым покрывалом, звезды скудно осветили небо, когда Скорпиус вышел из отеля, чтобы выпить чашечку кофе. В руке он сжимал пергамент. Письмо, на которое он немедля собирался ответить.

«Здравствуйте, Скорпиус.

Признаться, я заинтригована Вашим предложением, но смею заверить: Вы немного переоцениваете мое положение. Я могу попытаться, но предпринимать самостоятельных действий я не буду. Жду директив.

Миссис Хаас».

====== Причины без следствий ======

Опять с утра похолодало:

Не плюс, не минус, просто ноль.

Я так старательно играла

Тобой придуманную роль.

Ещё вчера цвела черешня,

Но утром сбросила цветы.

Я никогда не буду прежней,

Теперь, мой друг, меняйся ты.

Стихи Ларисы Рубальской (отрывок)

Часть усадьбы Малфой-Мэнора, обозначенная для встречи, резко контрастировала с ухоженным садом, раскинувшимся от кованых ворот и до самой лестницы ведущей в дом. Этот участок вполне можно было бы назвать задним двором, вот только язык не поворачивался. Идеально ровный, будто стриженный по линейке, газон колючим ежом впивался в ступни. Девушка с досадой отметила, что снова неудачно подобрала обувь, остановив выбор на босоножках в римском стиле. По размеру площадка больше напоминала поле для гольфа. Она видела такое, когда приезжала к родителям матери на каникулы.

Дедушка частенько брал ее с собой, даже не подозревая, как Розе не нравился гольф, а сказать об этом вслух девушка, увы, не решалась. Не позволяло воспитание. Вот и теперь она застыла в недоумении: если вечер обещал ей партию в гольф, то это время вновь будет потрачено зря.

Роза взглянула на наручные часы, уже обрисовывая в уме уважительную причину, чтобы ретироваться, если ей предложат бэг с ненавистными клюшками. Но стрелки показывали без двух минут шесть, и она тут же услышала за спиной щелчок трансгрессии.

Пунктуально.

— Добрый вечер, миссис Малфой, — он склонился над запястьем, шкрябнув по нему сухими губами, — а вы не опаздываете.

— Здравствуйте, — улыбнулась в ответ девушка, — не имею такой привычки.

— Привычка. Но речь не об этом. Я, Роза, если вы, конечно, позволите, хотел бы пригласить вас сыграть со мной в одну увлекательную игру…

Она не дала ему закончить, практически взвыв, потому что боязнь показаться невоспитанной все-таки перебила стойкая неприязнь к гольфу:

— Пожалуйста, только не гольф, мистер Малфой!

Драко несколько секунд смотрел на нее, и Роза готова была провалиться от стыда, таким бестактным показался собственный возглас. А что если дурацкий гольф окажется его любимой игрой? Он и так не слишком ее жалует, а теперь, верно, разорвется последняя связывающая их нить — чувство такта.

Роза не успела домыслить всех ужасных последствий, которые ей грозили, окажись гольф любимой забавой свекра, но тот лишь дрогнул подбородком и довольно громко рассмеялся.

Ровно.

Чисто.

Искренне.

— Что?

— Роза! О, Мерлин, о! Ах-ха-ха-х! Вы меня с ума сведете вашими выводами на пустом месте. Понятия не имею, что такое гольф. У нас в такое не играют. На вашем месте я бы предположил, что мы сыграем в квиддич, но здесь нет ворот. Нет, миссис Малфой, нас ждет развлечение совершенно иного рода. И, кстати, ах-ха-ха, вы снова чтокаете.

Она чувствует, что щеки заливаются вишневым колером возмущения, но отчего-то не хочется сердиться, наоборот, возникает странное желание рассмеяться вместе с ним. Тем временем Малфой легко подхватывает ее под локоть и отнюдь не бережно тащит за собой, чуть в сторону от дома. Они идут до тех пор, пока ни упираются в изгородь. Там мужчина останавливается и отпускает ее локоть. От быстрой ходьбы у нее сбывается дыхание, а он, как ни в чем не бывало, достает волшебную палочку:

— Вам лучше отойти на пару шагов назад, Роза.

Она повинуется и тогда, направив палочку на участок газона перед собой, он произносит: «Acio Colorsscopium».

И вдруг земля под ногами начинает вибрировать. Едва заметно, совсем чуть-чуть, а в воздухе слышится легкий гул, который, однако, быстро усиливается, да и дрожь земли под ногами становится более ощутимой. Малфой тихо произносит новое заклинание, но Роза не слышит какое именно. Вдруг прямо перед ним земля расступается, образуя небольшой, всего в несколько футов шириной проем, из которого на свет Божий медленно поднимается какой-то аппарат. Встав перед ними, чудо-машина замерла, а земля, подходившая к самому ее подиуму, немедленно покрылась новой травой. Некоторое время Роза с большой долей неуверенности смотрела на машину. Она была растеряна настолько, что даже не представляла, чем этот аппарат может оказаться на самом деле.