Роза пустыни

Она густо покраснела от стыда.

— Но этот странный… недуг, который вас настигает… Я не могла не заметить, что это случается только тогда, когда мы с вами остаемся вдвоем.

Он проговорил, не скрывая досады:

— Вас что, вообще ничему не учат?

Моментально возмутившись, она ответила:

— Конечно, учат! Меня учили читать и писать, преподавали историю и географию, латынь и французский язык.

— И?..

Элизабет не понимала, что ей надо сказать еще. Она ответила первое, что пришло в голову:

— Матушка научила меня, как разливать чай, как сидеть за столом, как понемногу пить шампанское (хотя мне не разрешается пить вино, пока меня не начнут вывозить в свет), как определить качество жемчуга, как положено есть птицу…

Лорд Джонатан прервал ее перечень:

— А чему они учат вас в отношении мужчин?

— Мужчин, милорд?

— Да, мужчин!

— Ничему, милорд.

Он застонал:

— Вот этого я и опасался. Чертовы ханжи!

— Сэр!

— Да, ханжи!

— Кто ханжи, милорд?

— Все общество. Особенно светское общество в Англии, — сказал он полным укоризны голосом. Он осуждал их всех без разбору!

Она попыталась догадаться, что стало причиной его осуждения.

— Боюсь, что я не понимаю вас.

Джонатан Уик стоял, широко расставив ноги и уперев кулаки в бока, — она вспомнила шекспировское сравнение мужчины с Колоссом.

— Вам не рассказывали о том, что происходит между мужчиной и женщиной?

— Только то, что женщина должна во всем подчиняться мужу. — Она сразу же добавила: — Правда, я не видела ни одной женщины, которая бы на самом деле так поступала.

Он презрительно фыркнул:

— Понимаете ли вы, что значит заниматься с мужчиной любовью, Элизабет?

Ей казалось, что она вот-вот задохнется.

— Понимаю.

— И что же это значит?

Она почувствовала, что краснеет еще сильнее.

— Это значит, что мужчина и женщина целуются. И может быть, обнимают друг друга.

— Вот так? — Лорд Джонатан шагнул вперед и сильными руками обхватил ее талию. А потом он склонил голову и прикоснулся к ее губам — быстро, легко, нетребовательно — после чего выпрямился и посмотрел ей в глаза. — Это мы сейчас, по-вашему, занимались любовью?

— Кажется, нет, милорд, — ответила она, с трудом выталкивая слова из внезапно пересохшего рта.

Он властно привлек ее к себе. Его рука начала скользить по ее плечу. Пальцем он проследил линию ее нижней губы. Ее губы невольно полуоткрылись.

— А так мы занимаемся любовью?

Она отрицательно покачала головой, хотя уже не была уверена в правильности своего ответа.

Он зарылся лицом в ее волосы, и Элизабет поняла, что он вбирает в себя ее аромат. У нее оборвалось сердце и задрожали колени, а всякая способность здраво мыслить исчезла.

Ей что-то нужно было от лорда Джонатана, но в ее словаре не было для этого слова. Она была на пороге какого-то открытия. Ей казалось, что она стоит на краю огромной пропасти и вот-вот в нее сорвется. Напряжение было невыносимым.

— Лорд Джонатан…

— Джек, — напомнил он.

— Джек, пожалуйста!

— «Джек, пожалуйста» что?

— Не знаю. Просто пожалуйста.

Она была в смятении. Ей хотелось большего — но чего?

— Благословенная Баст! — воскликнул он, снова обхватил ее талию и приподнял так, что ее лицо оказалось на одном уровне с его лицом. — Эти ханжи должны были бы, черт возьми, учить вас, английских девиц, чему-то полезному, хотя бы для того, чтобы вы знали, как о себе позаботиться!

С этими словами он немного встряхнул ее.

Она громко ахнула.

— Посмотрите на меня, Элизабет, — приказал он таким тоном, что ей и в голову не пришло ослушаться.

Она неохотно подняла взгляд и посмотрела прямо ему в глаза:

— Да, милорд.

Чуть помедлив, он решительно произнес:

— Ради вашего же блага я намерен заняться вами и научить тому, что надо знать про мужчин и женщин.

Она чуть не задохнулась. Разве он уже не «занялся» ею?

— Про мужчин и женщин, милорд?

Он поставил ее на пол и гордо выпрямился — словно монарх, объявляющий свою королевскую волю.

— А конкретно я намерен объяснить вам, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они занимаются любовью.

Глава 8

Элизабет, немного успокоившись, с интересом смотрела на своего нового «учителя».

— Мы начнем с поцелуя, — объявил он.

Она сосредоточилась. Не хотелось, чтобы лорд Джонатан снова принялся ругать ее.

— С поцелуя, — повторила она.

Он сдержал улыбку.

— Начнем с чего-то простого. Прикоснитесь губами к моим губам.

Она встала на цыпочки, быстро прикоснулась к его губам, как ей было велено, и сразу же отступила.

— Слишком быстро, — решил он. — Попробуйте еще раз.

Теперь Элизабет на секунду задержалась, ощутив вкус его губ, — она снова призналась себе, что ей приятны его вкус и запах.

— Ну как? — спросила она, вовсе не думая о том, чтобы он ее похвалил.

Джек нахмурился:

— Лучше. Но поцелуй — это нечто, чем надо насладиться, что надо смаковать, а не терпеть.

Она задумалась над его советом.

— Смаковать? Как любимый десерт?

Джек рассмеялся. Его смех был сильным, очень мужским и чуть таинственным. У нее по всему телу побежали мурашки.

— Это не совсем то, что я имел в виду, но если это поможет… — Он пожал мощными плечами. — Тогда — да, как любимый десерт.

На этот раз Элизабет положила руки на отвороты его элегантного сюртука и на секунду замерла у самых его губ. Она вдруг показалась себе экзотической колибри, которая порхает у запретного цветка.

Она старалась не смотреть на Джонатана, зная, что не готова встретиться с его завораживающими лазурными глазами. Вместо этого она посмотрела на его губы: их очертания были четкими, но не резкими. И они были совсем рядом с ее губами. Она подалась еще немного вперед и медленно провела губами по его рту — один раз, второй, третий… У него был вкус красного вина, сладких фиников и жаркого солнца.

У нее внезапно пересохли губы, и она вынуждена была облизать их. При этом она случайно прикоснулась кончиком языка к его губам. Из его груди вырвался странный глухой возглас.